Джанет Эдвардс - Альянс мусорщиков

Стук резко прекратился. Я увидела, что на стол лезет Лед. Его лицо вспыхнуло глубоким красным цветом.

— Я взываю к общему правосудию против Изверга!

Я не верила, что Изверг мог шантажировать Льда, и все еще понятия не имела, какими угрозами выродок пробил его броню, но приходилось признать, что это правда. Я родилась в лондонском подразделении и одиннадцать лет прожила под властью Льда, не увидев в нем и намека на эмоции. Но сейчас его лицо наполняла смесь гнева и стыда.

— Два представителя от двух подразделений, — прокричал Бродяга. Он взмахнул руками, словно дирижер, и стук возобновился и затих только тогда, когда из-за столов Манхэттена выдвинулась Ханна.

— Блейз сказала правду, — дрожащим голосом произнесла она. — Изверг заставлял меня красть для него лекарства. Я не виновата. Я…

Ее голос потонул в словах Аарона.

— Я взываю к общему правосудию против Изверга.

Меня поразило откровенное бешенство в голосе офицера, но затем я поняла, что я дура. Украденные лекарства помогли Извергу быстро излечиться от зимней простуды, а жена Аарона умерла.

— Три представителя от двух подразделений взывают к общему правосудию против Изверга! — Бродяга выжидательно оглядел комнату.

Призрак встал.

— Я взываю к общему правосудию против Изверга.

— Четыре представителя от трех подразделений, — воскликнул Бродяга. — Кто из вас хочет отдать последний почетный голос, чтобы поручить Изверга правосудию?

Ему ответили несколько голосов. Бродяга бросил триумфальный взгляд на Раэни, а та радостно улыбнулась ему в ответ. Изверг помог Майору подвергнуть Бродягу процессу общего правосудия. Теперь самому выродку светила та же участь.

Я почувствовала, что стол подо мной задрожал. Это Доннел вскарабкался на него и встал рядом.

— Необходимые пять представителей альянса, включая посланников трех различных подразделений, подали в общее правосудие жалобу на Изверга, — сказал он. — По правилам альянса, Изверг предстанет перед официальным судом в семидневный срок.

Он помолчал.

— Все желающие высказаться в пользу обвинения или защиты, должны предупредить меня, по крайней мере, за час до начала процесса. Учитывая природу обвинений, я хочу прояснить, что тем, кто заявит об угрозах Изверга, не придется рассказывать о сути угроз.

Ханна быстро повернулась к Доннелу.

— Я сказала правду. Подтвердила историю Блейз, чтобы помочь довести Изверга до суда. Теперь ты должен попросить Блока отпустить меня обратно в Сопротивление.

Доннел пожал плечами.

— Я почувствовал, как ты изменила мнение в самый последний момент, когда увидела, что общее мнение уже обратилось против Изверга, но приму любое решение Блейз.

Я вспомнила, как Ханна помогла Извергу поймать меня в западню. А потом стояла и наблюдала мои страдания. Вспомнила плаксивые слова горе-подруги, мол, в произошедшем виновата я, а не она. Я не понимала, злопамятность или простой здравый смысл повлияли на мое решение, но не стала приглашать ее обратно в Сопротивление.

— Ты предпочла Манхэттен Сопротивлению, Ханна. Ты сделала этот выбор, полностью осознавая, что другие подразделения требуют верности на всю жизнь. Теперь ты принадлежишь к Манхэттену.

— Но…

Я перебила, повысив голос, чтобы заглушить ее.

— Сопротивление не примет тебя обратно, Ханна. Теперь ты принадлежишь к Манхэттену.

— Ты слышала решение, Ханна, — сказал Доннел. — Возвращайся к выбранному тобой подразделению. — Он повернулся к Извергу. — Ты тоже, Изверг. Ты заходишь на территорию Сопротивления. Покинь ее, пока я тебя не пристрелил.

Изверг взглянул под ноги. Возможно, он так увлекся нашим спором, что не заметил, как прошел последние важнейшие пару шагов и оказался среди столов Сопротивления. Секунду я думала, Изверг настолько разъярен, что откажется уйти, но он отодвинулся, повернулся и направился в угол Манхэттена. Ханна бросила на меня последний жалобный взгляд, но последовала за ним. Я увидела, как Блок вышел навстречу этим двоим.

— Почему ты меня не защитил? — требовательно спросил Изверг.

— Защитил? — рассмеялся Блок. — Я запру тебя до суда и не скажу ни слова в твою пользу. Если бы правила общего правосудия позволяли главе подразделения подать жалобу против своего подчиненного, я бы сделал это годы назад.

После этого Блок ударил Изверга. Я не стала наблюдать за продолжением драки, поскольку чувствовала, что гораздо важнее перенести Тэда с носилок в настоящую кровать в Святилище. В любом случае, не было необходимости смотреть схватку, потому что я точно знала, чем она закончится. Блок получил свою прозвище за то, что удар оказывал на него такое же слабое влияние, как на бетонную стену. У Изверга не было шансов.

На пике зимней простуды пара сотен больных лежала на матрасах в общем зале, но сейчас ситуация вернулась к норме. Больничная территория Святилища состояла из трех больших палат с восемью кроватями в каждой, и Феникс с Брейденом были единственными пациентами в одной из них.

Когда я вошла в комнату, Надира, самая опытная наша медсестра, стояла рядом с Феникс. Она взглянула на меня, затем заметила Лютера и Аарона, внесших в комнату Тэда на импровизированных носилках.

— Положите его туда, — указала Надира на кровать рядом с Феникс.

Лютер и Аарон послушно перенесли Тэда в постель.

— Как другие иномирцы? — спросила я.

Волосы Надиры покрывал красный с золотом шелковый шарф, но одна длинная седеющая прядь выскользнула из-под него. Сестра убрала локон на место и вздохнула.

— Оба исключительно тяжело переносят зимнюю простуду. Возможно, у иномирцев слабее сопротивляемость. Мужчина может выжить, но женщина определенно умрет.

Я поспешила к лежавшей в кровати Феникс; ее лицо пылало, а глаза оставались закрытыми. Я дотронулась до лба бедняжки тыльной стороной ладони и почувствовала обжигающий жар. Затем наклонилась правым ухом вплотную ко рту. При вдохах и выдохах слышался слабый свистящий звук.

Хаосовы слезы. Надира была права. Я слишком часто слышала этот звук, чтобы ошибиться. Люди, дышавшие так в первый день болезни, никогда не переживали критический третий.

Когда я выпрямилась, Феникс открыла глаза и резко схватила мою руку.

— Дождись меня, Ливия! Я лечу на Зевс, чтобы быть с тобой. Дождись меня!

В ее глазах застыло ошеломленное выражение, и я поняла, что она видит не меня, а любимую женщину.

— Я тебя дождусь, — сказала я.

Феникс улыбнулась, ее глаза закрылись, а рука ослабила хватку и упала на постель.

Я повернулась к Надире.