Роджер Желязны - Господь Гнева [litres]

– Можете рассчитывать при нужде на мои руки. Мы в два счета поставим колесо на место. К тому же у Пита есть машинное масло для подшипников.

Шульд достал колесо из зарослей и подкатил его к тележке.

Завистливый наблюдатель за всеми, кто имеет руки, Тибор мог компетентно судить об отменной ловкости всех движений охотника. «Ну и что этому малому нужно от меня?» – подозрительно подумал Тибор.

Тоби, такой же мнительный, зарычал на Шульда, когда тот начал прилаживать колесо на ось.

– Фу, Тоби! Пошел, пошел! Эти люди помогают мне, – сказал Тибор.

Пес отбежал шагов на десять и замер, косясь на незнакомцев.

Пит стоял с масленкой наготове.

– Надо бы поднять тележку. Как мы…

– Сейчас подниму, – отозвался Шульд.

Пока они ворочали тележку, прилаживали слетевшее колесо и смазывали остальные, Тибор не утерпел:

– Позвольте спросить, куда вы путь-дорогу держите и с какой целью?

Пит поднял на него смеющиеся глаза.

– Сами знаете, – широко улыбнулся он, предварительно с упреком вздохнув. – Вы отправились в путь втихаря – рано поутру. Не хотели, чтоб я шел с вами. Ваше право. Однако совесть велит мне сопровождать вас, чтоб выручать из ситуаций, подобных сегодняшней. – Он жестом показал на предательское колесо.

– Ладно, – сказал Тибор, – убедили. Не хочу быть в роли неблагодарной свиньи. Огромное спасибо, что вы так вовремя появились.

– Можно ли истолковать эти слова как приглашение продолжить путешествие вместе?

Тибор хихикнул:

– Давайте выразимся так: мне бесполезно возражать против вашего присутствия.

– Не имею ничего против такой формулировки.

Пит снова занялся починкой тележки.

– А где вы повстречали мистера Шульда?

– Он спас меня, когда я наткнулся на мобильную часть Супер-М.

– Мастер на все руки, – сказал Тибор.

Шульд рассмеялся, поддел днище своим могучим плечом, и Тибор ощутил толчок, когда тележка наполовину вознеслась в воздух.

– Джек Шульд и впрямь мастер на все руки, – весело произнес охотник. – Мастер хоть куда. И не сомневайтесь. Давайте, Пит, смазывайте скорее, не век же мне тележку на себе держать!

«А все-таки приятно, когда с тобой рядом другие люди. Приятно ощутить себя снова в кругу единоплеменников, – подумал Тибор. – После всех пережитых треволнений и страшилищ, что я встречал. И тем не менее…»

– Готово, – сказал Пит. – Опускайте.

Шульд опустил тележку и вылез из-под нее. Пит закреплял гайки.

– Премного благодарен вам, – сказал Тибор.

– Не за что, – отозвался Шульд. – Всегда рад помочь… Ваш друг говорит, что вы совершаете паломничество.

– Да. В мою задачу входит…

– Знаю, он мне и это говорил. Вы пустились в путь, чтобы взглянуть на того самого Люфтойфеля и верно изобразить его на стене церкви. По-моему, это стоящее дело. Мне кажется, вы приближаетесь к цели.

– Вам что-нибудь известно о Люфтойфеле?

– Полагаю. Мир слухами полнится. А я много брожу по свету. Ну и слышу, что люди говорят. Кое-кто утверждает, что он живет в поселке на севере. Нет-нет, и не щурьтесь, отсюда этот поселок не виден. Но если будете двигаться в избранном направлении, как раз упретесь в поселок, где, по слухам, обретается Карлтон Люфтойфель.

– Вы верите досужей молве?

Шульд задумчиво почесал свой темный, щетинистый подбородок. В его глазах появилось отрешенное выражение.

– Мне кажется, эта молва отнюдь не досужая, – сказал он. – Да. Думается мне, я его там найду.

– Вряд ли он живет под своим прежним именем, – произнес Тибор. – В его интересах было сменить фамилию.

Шульд согласно кивнул:

– В этом можно не сомневаться.

– И вы знаете ее?

– Новую фамилию? Нет. Узнаю ли я его при встрече – это другой вопрос. Надо думать, узнаю. Я слышал, что он сейчас подвизается ветеринаром, обитает в переделанном подземном противоракетном бункере, где с ним живет слабоумная девица.

– Это что – прямо в поселке?

– Нет, он живет в стороне от городка. И это место, говорят, хорошо замаскированное – мимо пройдешь и не заметишь.

Пит, прикрякнув, выпрямился и стал тереть перепачканные руки пуком листьев. Напоследок он вытер ладони о штанины.

– Все в порядке. Мы сейчас подналяжем на тележку, а вы погоняйте корову. Выедем на дорогу и проверим, как работают колеса. Давайте, Джек, помогайте.

Шульд обошел тележку и стал сзади.

– Готовы? – спросил Пит.

– Готов.

– Раз-два, взяли.

– Н-но-о, голубушка! – воскликнул Тибор, причмокивая губами.

Тележка заскрипела, качнулась вперед, откатилась назад, снова пошла вперед, потом назад – и наконец колеса высвободились из канавы, и минуту спустя тележка благополучно стояла на дороге.

– А теперь пробуйте, – сказал Пит. – Должна работать как новая.

Тибор проехал несколько метров.

– Лучше. Намного лучше. Без всяких сомнений, лучше.

– Вот и отлично.

И все трое стали двигаться вниз по склону – Тибор в тележке, двое его спутников пешком.

– А вы куда направляетесь? – спросил Тибор Шульда.

– Далеко отсюда. Тот городок на севере как раз на моем пути. Так что я могу идти с вами, если вы не против.

– Не против. А вы поможете мне найти нужное место, когда мы придем в тот городок?

– Вы имеете в виду, вывести вас на Люфтойфеля? Разумеется, я попробую помочь вам отыскать тот бункер, где он, по слухам, живет.

– Буду вам весьма благодарен, – сказал Тибор. – Как по-вашему, за сколько мы туда доберемся?

– Завтра должны быть на месте.

Тибор довольно кивнул.

– И что вы думаете об этом человеке? В глубине души.

– Хороший вопрос, – вздохнул охотник. – И я ожидал его. Рано или поздно вы должны были задать этот вопрос. Итак, что я думаю о нем? – Он потянул себя за нос, потом возбужденно взмахнул руками и разразился целой речью: – Я без конца путешествовал. И видел большую часть мира – до и после. На моих глазах произошла Катастрофа. Я видел, как гибли города, как вымирали деревни. Я видел, как цветущие местности превращались в пустыни. Понимаете, в прежние времена мир обладал некоторой прелестью. Даром что в больших городах было много грязи и суеты, в них иногда проявлялась дивная красота. Эту красоту мы замечали нечасто – например, когда въезжали в город после долгого отсутствия или смотрели на него новыми глазами накануне долгой отлучки. И когда вы смотрели на ночной город, залитый огнями, – скажем, с последних этажей небоскреба или с самолета в безоблачный вечер, – в этот момент вы могли приравнять это зрелище к упоительным райским видениям святого Августина. В этот прекрасный момент душевной ясности вам казалось, что ubri et orbi – город и мир – сливались в одно гармоничное целое. А когда вы вырывались за город в теплый солнечный денек, сколько зелени вас встречало там, какое буйство прочих красок, какая прозрачность журчащих вод и сладость чистого воздуха!.. Но пришел роковой день. Чаша гнева была опрокинута на Землю. Что это было? Искупление за накопленные грехи и провинности? Или маниакальный выбрык образований, которые мы именовали государствами, институтами власти, системами правления, – одномоментный психоз всех этих президентов и диктаторов, венценосных особ и парламентских балаболок, всех этих властолюбцев, которых человечество раз за разом рождает из греховного чрева своего? Или то был триумф вселенского зла – осязаемый результат долговременной и прилежной работы темных, адских сил? В чем бы мы ни усматривали причины случившегося – оно случилось. Переполненная чаша гнева была опрокинута. Добро и зло, красота и уродство, тьма и залитые светом города, леса и поля и весь, весь подлунный мир – все это на единое мгновение отразилось на занесенной над человечеством сверкающей высоко подъятой бритве. И рука, замахнувшаяся бритвой, была рукой Карлтона Люфтойфеля. Да, в ту одну секундочку, когда он вонзал бритву в горло человечества, он не был более человеком, он был самим Deus Irae – Господом Гнева. То немногое, что от мира осталось, осталось благодаря Его снисхождению. Мог добить – и не добил. И если вправе существовать какая-либо религия, то лишь такая трактовка событий может быть ее сколько-нибудь убедительным основанием. Ибо как еще можно толковать все происшедшее? Вот как я понимаю фигуру Карлтона Люфтойфеля, вот каким, по моему убеждению, вы должны изобразить его на своей фреске. И вот почему я горю желанием привести вас к нему.