Дмитрий Быков - Эвакуатор [litres]

– Мы поедем потом через центр, – примирительно сказала Катька. – Я только домой заеду, и сразу. Скажи, а ты не хочешь вообще уехать отсюда?

– Нечего ее брать, – сказал дядя Боря. – Тоже небось без документов.

– У меня есть документ, на, смотри! – Чеченка достала паспорт и помахала перед Катькой. – Регистрация есть, все есть!

– Да это вам делают, – неопределенно заметил дядя Боря. – А ты, Катерина, ее все-таки не бери. Чую, тут не то что-то.

– Куда брать? – Майнат даже подпрыгнула на сиденье. – Меня нельзя брать! Я никуда из Москвы не поеду!

– Вот и не езди, – сказала бабушка.

– Ой, ну что вы все, честное слово… – сказала Катька и осеклась. Москва горела.

Дождь к вечеру перестал, и в ранней ноябрьской темноте ближе к центру то тут, то там озарялись красными отблесками угрюмые дома. Желтых, уютных окон почти не было, но темные стекла тут и там вспыхивали алым: покидаемый город тлел, как перед нашествием Наполеона. Пронеслась, ревя сиреной, одинокая пожарная машина – и все опять затихло. Вдруг пламя вырвалось из ближайшего дома, словно до поры огонь еще чего-то стеснялся, но вдруг получил тайный знак, что бояться больше нечего и можно резвиться безнаказанно. Дом мгновенно утонул в пламени, со звоном лопнули стекла, послышался грозный гул.

– Быстрее надо, – сказал дядя Боря и поехал быстрее. – А то действительно, прямо как догоняет кто.

На их улице все было пока спокойно и даже светилось несколько окон в роскошном доме напротив. Дом состоял из шести башен, соединенных надземными коридорами, и принадлежал Государственной думе, даже теперь о чем-то себе думавшей, наверное.

– Подождите в машине, – сказала Катька. – Майнат, ты же никуда не спешишь?

– А? – спросила Майнат. Она пребывала в угрюмой задумчивости.

– Не спешишь, говорю, никуда?

– А? Нет.

– Ну, я быстро. Сейчас, дядь Борь, только мужа моего захватим. Я тебе и денег вынесу.

– Да на что мне теперь деньги, – спокойно сказал дядя Боря. – Летим так летим. Только у меня загранпаспорта нету.

– Не надо нам загранпаспорта, – в сотый раз повторила Катька. – Подождите, сейчас спущусь.

Лифт не работал. Правильно. Она стремительно взбежала на свой пятый этаж. Слава богу, они были дома, никуда не сбежали и ждали. Подуша смотрела телевизор. Показывали мультфильмы Сутеева, и позднеимперские зайчики и белочки выглядели такими же несчастными и беззащитными, как те, под дождем, в Сухиничах.

– Мать не поедет, – сказал Сереженька тихо и грустно, как человек, переживший сильное нервное потрясение.

– Почему?

– Она уже уехала. С другим человеком.

– Куда?!

– В Штаты. Ее увозит какой-то секретный мужик, с которым у нее, оказывается, роман.

– И ты не знал?!

– Ага. Представляешь, не хотела травмировать.

– Черт-те что. Какой хоть мужик?

– Я не знаю. Она нас не знакомила. Говорит, что военный летчик. Предлагала лететь с ней, но я сказал, что без тебя никуда не поеду.

– Спасибо, – сказала Катька. – Это благородно.

Черт бы драл его благородство. Пусть бы оставил Подушу и летел на все четыре стороны.

– Ты представляешь? – задумчиво произнес Сереженька. – Сказала, что имеет наконец право на свою жизнь, а до этого заедала мою, но теперь избавляет меня от себя. Не могу больше висеть у тебя на шее. Так и сказала. Представляешь? Значит, она все время думала, что она мне в тягость.

– Может, ты сам себя так вел?

– Ну Кать, ну правда! Когда я себя так вел?

– Не знаю. Орал ты на нее все-таки порядочно.

– Господи, ну мало ли на кого я орал! На тебя, на нее… У нее уже год была, оказывается, отдельная личная жизнь, а я ничего не знал. Ну с ума сойти, да?

– Да ничего не сойти. Она нестарая женщина, у нее может быть своя жизнь.

– А меня, значит, она бросает?

– Сереж, ты взрослый мужик. Опомнись, у тебя свой ребенок. Может она наконец отпустить тебя в свободное плавание?

– Ты ее с самого начала ненавидела, – тихо сказал Сереженька.

– Ладно, думай так, если тебе больше нравится. Собирайся, у нас мало времени.

– Подожди. А как мы полетим? Нужны документы на Подушу, полис медицинский, вещи все для нее…

– Ты еще не собрал вещи?!

– Я собрал, но я думал, тебе видней… ты мать все-таки…

– Сережа! – заорала Катька. – Понимаешь ты или нет, через два часа мы должны выехать из Москвы! Ты вообще сделал что-нибудь или нет, черт, дьявол, или сидел тут в прострации, переживая приступ второго рождения?! Где чемодан?!

– Вот, – он показал раскрытый чемодан, из пасти которого в полном беспорядке торчали Подушины колготки и свитерки.

– Ладно, собирай все, что нужно тебе. Много не бери, у нас там мало места.

– Ты можешь мне наконец сказать, куда мы летим?

– Мы летим в Штаты, «Офис» купил чартерный рейс. Сережа, все надо делать очень быстро! – От отчаяния она затопала на него ногами.

Он принялся вяло вытаскивать из шкафа свои вещи и складывать их в гигантский рюкзак, с которым хаживал в свои любимые походы.

– Пиджак тебе там не понадобится! – заорала Катька. – И костюм не понадобится! Бери теплые вещи, сапоги, носки, только для дороги, остальное купим!

Он так же вяло стал вешать пиджак обратно в шкаф, потом туда же костюм, костюм свалился, он подобрал и тщательно стал его цеплять обратно на вешалку… Катька перестала обращать на него внимание, пошвыряла в чемодан все Подушины вещи (Подуша цеплялась за ноги, прижималась, пищала: «Мама! Куда мы едем?» – «К бабушке». – «В Блянск?» – «Да, да. Брянская бабушка внизу, в машине». – «Мама! А мы далеко?» – «Близко, очень близко»).

– Документы взял?

– А какие нужны?

– Все! – рявкнула она. – Загранпаспорта, просто паспорта, медкарта на Польку! Там проверки на каждом шагу!

– В Штатах?

– У нас на МКАДе! Мой паспорт не ищи, он у меня. Все, только бутылку воды Польке возьми. И пошли быстрей. Да не из-под крана, Сережа! У нас что, кипяченой нет?

– Нет.

– Ну, набирай из-под крана, черт с тобой. Ты сам не мог об этом подумать?

– Я думал, купим…

– Где, что ты сейчас купишь?! Ты в магазины заходил сегодня?!

– Нет… У нее со вчерашнего дня еще остались йогурты, пудинг я вчера достал тоже…

– Клади к себе пудинг… а, черт, раздавится. Ладно. Все, выходи.

– Подожди. Надо же запереть.

– Ну, запирай.

На улице почему-то стало жарко. Это мне жарко, наверное, подумала Катька. Она тащила за собой кое-как одетую Подушу, вцепившуюся в ее правую руку, а левой волокла тяжелый чемодан на колесиках. Чемодан был старый и ехал с трудом – колесики заедали.

– Сюда, в машину.

– Народу-то почти нет никого, – сказал дядя Боря.

– Правильно, уезжают, – сказала Катька. – Давай, Сережа, садись. Бабушку ты знаешь, это дядя Боря, шофер, это Майнат, моя подруга, чеченка, а это мальчик из Брянска, он не говорит, мы его берем с собой по гуманитарному обмену. – Как, с чего она придумала этот гуманитарный обмен и какая гуманитарная организация могла бы в обреченную Москву прислать американского мальчика в обмен на русского дауна, Катька и сама бы не взялась объяснить, но муж проглотил эту информацию не поперхнувшись.