Дмитрий Быков - Эвакуатор [litres]

– Я тебя сейчас со всеми перезнакомлю, – бодро сказала Катька.

Она оглядела свой отряд доблестных представителей земной цивилизации, которым предстояло от имени всех землян сутки спустя приветствовать высокоразвитую цивилизацию в системе Альфы Козерога. Вот все, что я смогла отобрать на моей нынешней родине в ее нынешнем состоянии. Это мы, Господи. Перед сараем в ряд стояли: восьмидесятилетняя бабушка, в прошлом инженер текстильной фабрики, имеющая также навыки врача, учителя, садовода и огородника; тридцатилетний безработный, по образованию биолог, по роду утраченных занятий менеджер турфирмы; пятидесятилетний одинокий водитель дядя Боря, по совместительству мастер на все руки; примерно двадцатипятилетняя, хотя по ним никогда не скажешь, чеченка Майнат, чудесно спасенная жертва многократных зачисток; и наконец – представитель альтернативной формы жизни, мальчик-даун, которого было неизвестно как звать, потому что выговорить он мог только два слога: что-то похожее на -ын и что-то напоминающее -ун. На этого-то мальчика Игорь смотрел особенно пристально, а потом посветил фонариком прямо ему в лицо.

– Тыкылын улун аум? – быстро спросил он.

– Лыкут сылын, – ответил мальчик-даун неожиданно отчетливо.

– Гырс пат?

– Ытук.

– Дырдык бултых аусганг?

– Быпс, трипс, припипипс.

– Эне бене?

– Квинтер контер.

– Эники?

На это даун ничего не ответил, а только молча кивнул.

– Катька, – потрясенно сказал Игорь, и Катька заметила слезы у него на глазах. – Катька, где ты его взяла?

– В Брянске, он отбился от детдома…

– О господи, – прошептал эвакуатор. – Поистине, вы заслужили всё, что с вами произошло. Прости меня тысячу раз, но это так.

– Он ваш? – не поняла Катька.

– Это Лынгун, чудо-дитя, наш главный вундеркинд. Единственный ребенок-эвакуатор в истории цивилизации. В четыре года он сам собрал свою первую лейку.

– А почему он здесь… в таком странном виде?

– Это его принцип. У него собственная концепция. Он отбирает только тех, кто способен пожалеть его таким. Видишь, ты отобрана дважды.

– Спасибо, – сказала Катька, все еще не веря. – Но почему он не говорит по-русски? Давно бы мне все объяснил…

– Ыкытыгын, – смеясь, перевел Игорь. – Канталуп барам дырдык, трын?

– Сыбылын, – виновато сказал даун.

– Он просит его извинить, – пояснил Игорь. – Видишь ли, он технический гений, и у него в самом деле очень плохо с языками. Он на родном-то заговорил только в пять лет, когда уже свободно читал. Читает запросто, а говорит с трудом. Ему это не нужно.

– Но как же вы отпустили сюда ребенка?

– Его долго не отпускали. В первую командировку он улетел сам, на собственной лейке, в восемь лет. Сейчас ему уже четырнадцать, просто он маленький. Ну, а потом его уже посылали вполне сознательно. У нас, я тебе говорил, нет жестких возрастных ограничений: ребенок, не ребенок – все равно человек. Он работает с детьми, и в этом есть резон: наши не всегда могут разобраться в психике ваших мелких. А он как-то разбирается. Его и раньше иногда травили, иногда мучили… но чтобы бросить вот так, отбраковать (по-нашему эники) – это впервые. Видно, у вас действительно абсолютный кризис. Его выгнали не только дети, но и воспитатели. Он не очень понял, о чем говорила воспитательница… но знаешь, ему с его психикой необязательно понимать слова. Он почувствовал. Я же тебе говорю, он наше чудо. Его портрет почти у всех эвакуаторов в лейке висит. Вот активируется моя – я тебе покажу.

Лынгун скромно закивал.

– Ты понимаешь? – спросил Игорь. – Они его просто отбраковали. Гения, который перевернул все наши критерии. Он мог спасти всех этих детей, один. Но они бросили его.

– А как бы он их спас?

– Господи, увез бы на своей лейке.

– А где она?

– Я не знаю, где он ее держал. Ыускун лейка? – обратился Игорь к Лынгуну.

– Лейка сырдык. Аус кырт.

– Она была у них в подсобке, в детдоме, – перевел Игорь.

– Игорь! – простонала Катька. – Что же мы ее не взяли! Мы могли бы спасти еще двадцать человек!

– Вряд ли, – сказал Игорь. – Ее же надо активизировать.

– Так он и активизировал бы!

– Ну, теперь поздно. И знаешь, Катя, – сказал он непривычно резко, – я все чаще думаю, что не стоило. Кого спасли, того спасли, а остальным, значит, не надо. Кракатук не фраер.

– Но дети-то чем виноваты?!

– Это они его не пускали в автобус, – сказал Игорь. – И воспитатели, и они. Они очень мучили его, Кать.

– Что же он нам не сказал! Как он мог… нарисовал бы хоть…

– Ладно, – сказал Игорь и посмотрел на часы. – Вообще пора. Отойди, я ее вынесу. Хотя хорошо бы кто-то из мужчин помог. Она уже очень тяжелая и с каждой секундой тяжелеет.

– Ну давай, – просто сказал дядя Боря.

– Это дядя Боря, мастер на все руки, – сказала Катька.

Она все еще не могла прийти в себя. Если бы она не схватила в охапку Лынгуна, он бы нашел способ догнать детдомовских и всех их вывезти на Альфу… Конечно, они сами оттолкнули его, но какой спрос с детей, да еще детдомовских! Кто имеет право их судить! Теперь они ехали неведомо куда по Брянской области на своем автобусе, а лейка так и сгниет в подсобке под Брянском! Конечно, это тонкий ход – посылать дауна для отбора милосердных… Но что этот даун даже не говорит по-русски… Могли бы дать ему хоть переводчика!

– Да не угрызайся, Кать, – сказал Игорь, как всегда обо всем догадавшись.

– Это очень жестоко, Игорь! Очень жестоко!

– У вас тут все жестоко, Катя. Посмотришь – и того жалко, и этого. Всех надо брать. А они убийцы, понимаешь? Они беспомощного больного ребенка не пустили в автобус.

– Среди них тоже есть больные, Игорь.

– Ну, может, и спасутся, – сказал Игорь. – Повезли же их куда-то…

– Турук, – подал голос Лынгун. – Куругач.

– Что он сказал? – вскинулась Катька.

– Он сказал, что вряд ли спасутся, – объяснил Игорь, потупившись.

– Да, кстати, – вспомнила Катька. – Он-то знает, что у вас там объявлена тревога?

– Ды, – кивнул Лынгун. Он, кажется, действительно немного понимал язык.

– А почему – не знает?

– Ны, – покачал головой вундеркинд.

– Черт возьми, – неожиданно заорал наш муж Сереженька с такой злобой, что Подуша немедленно разревелась. – Что тут вообще происходит?

– Спокойно, Сережа, – тихо ответил Игорь. – Происходит эвакуация.

– Куда?

– На другую планету.

– А меня кто-нибудь спросил?! – взвыл Сереженька. – Меня предупредил кто-нибудь?

– Ты что, не сказала ему? – не понял Игорь.

– Я сказала, что мы просто уезжаем и что все объясню потом.

– Слышь, Сереж, – вступил дядя Боря. – Тут дело такое. Мы на планету летим, хорошую. Здесь просто опасно, мы там пересидим и потом вернемся. Если захотим.