Дмитрий Быков - Эвакуатор [litres]

– Ну да. Это, знаешь, как мыльную оперу пишут два человека, один любит героя, а другой не любит. В одной серии у него выигрыш в лотерею, а в другой, не знаю, с работы выгнали и жена ушла. После чего в следующей новая работа и новая жена. А он, бедный, понятия не имеет, почему у него жизнь такая полосатая. А это просто авторов двое.

– Знаешь, что мне безумно понравилось? Вот эта твоя идея насчет Лынгуна. Ты отлично его изобрела.

– А мне понравилось – ты помнишь, по мне даже мурашки пошли, – когда тетка Колпашева прилетела. Это был шикарный ход, я и ждала чего-то подобного.

– Ну, это ты и сама бы могла. Ясно, что, если Танька про нее рассказала, персонаж не может повиснуть просто так. А саму Таньку я хотел сначала туда отправить, но не смог бы ее замотивировать. У тебя чудесно было про военного летчика, весь этот диалог с ювенес дум сумус…

– Спасибо, магистр.

Он посмотрел на нее уважительно и недоверчиво – все-таки она понимала даже слишком много. Катька знала этот взгляд, иногда на нее так смотрели – когда она, от которой никак не ожидали хватания звезд с неба, придумывала особенно удобное художественное решение или когда вставляла вдруг в чужой разговор свои пять копеек. Что поделаешь, не дал Бог особенно эффектной внешности и врожденного изящества манер, но это и срабатывало – возникал контраст.

– Не называй меня, пожалуйста, магистром.

– Почему? Типа тот страждет высшей мукой, кто радостные помнит времена?

– Да ну, глупости. Это вообще очень глупая строчка. Как раз тот, кому есть что вспомнить, гораздо счастливее. У него жизнь хоть как-то оправдана.

– А почему тогда?

– Потому что это все была ерунда, и я не люблю, когда мне про нее напоминают.

– Не такая уж и ерунда. Гораздо лучше, чем водку пьянствовать.

– Не вижу разницы.

– А я вижу. И потом, если я правильно понимаю, ты же продолжаешь играть?

– Как посмотреть. По крайней мере, деревянным мечом уже не машу.

– О да. – Катька кивнула на ружье. – У нас тут реквизит гораздо более серьезный.

– Это как раз не игрушки, к сожалению. Портит всю картину. Честно говоря, я надеялся, что ты так и не увидишь эту прелесть. Пришел дурак и поломал сценарий.

– Ничего-ничего. Я тоже не совсем дитя. Мне только было интересно, оно настоящее или ты и тут подготовился.

– Нет, оно как раз настоящее. Кать, я боюсь, ты сама несколько заигралась. Ты не очень понимаешь, что будет в Москве. Сейчас лучше иметь такую штуку.

– Что будет в Москве, – сказала Катька, нервно зевнув, – я очень хорошо понимала с того момента, как туда переехала. Удивительно наглядный город, город крепкий.

– Ну а чего тогда?

– А того, что любой проткнет тебя прежде, чем ты успеешь достать свой стартер. А уж если увидит его у тебя, то вообще очень разозлится.

– Не факт, не факт. Дед меня кое-чему научил. У меня приличная реакция, кстати.

– Это да, это я заметила. Гиперприличная. Мне знаешь когда особенно понравилось? – Она улыбнулась, и он снова ужасно ее захотел. Правда, теперь к этому желанию примешивалась странная горечь, почти сознание ее недоступности. Что-то изменилось за те три часа, которые они все-таки проспали, что-то кончилось. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение: вечно его после недосыпа пробивало на мнительность. – Самое лучшее было с ментом. Вот тогда я тобой просто восхитилась.

– А, – он махнул рукой. – Первый класс.

– Нет, нет. Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь. Если действительно кто-нибудь там есть – какой-нибудь Кракатук, – первое, что я ему скажу, будет именно эта вот фраза. Ты, Моцарт, бог. Такая легкость, столько наизобретал. Я ужасно люблю вообще легкость. Ты заметил? Столько тяжести кругом, натужные, угрюмые люди. Все с таким видом ходят, как будто хотят пукнуть головой. А в тебе с самого начала, знаешь, меня так это купило! Такое, действительно, отсутствие гравитации! Будто не у нас вырос человек.

– Наоборот, очень у нас. Просто привыкаешь обтанцовывать какие-то вещи. Я и играть начал из-за этого. А что еще делать, скажи на милость? Кто-то непременно скажет, что в такое время не до игрушек. А я тебе скажу, что только до игрушек. Что лучше-то – сидеть и с серьезной мордой ждать, пока на тебя небо упадет? Тут хоть как-то можно реванш взять… Вот с ментом, например. Зло взяло, понимаешь? У них тут черт-те что делается, завтра, может, вообще война начнется, самая настоящая, как в сорок первом, от которого они до сих пор во всем танцуют… Но ощущение такое, что им эта война нужна только как легальный повод к самоистреблению. Вот что меня больше всего достает. Они же ничего другого не делают. Враг – это так, дело десятое. Врага побеждают пространством. Главное – можно наконец под грамотным предлогом побольше помучить своих. Меня там, тебя. Ну что мы были этому менту? Он же отлично видит, что мы не террористы! Нет, он подходит, проверяет, перепроверяет… Что ты думаешь, ради сотни? Он действительно ради сотни жопу от стула не оторвет. Ему приятен процесс. Надо было как-то срочно это заесть. Ну, я и начал молотить что ни попадя…

– Нет, почему? Ты вполне логично все закруглил. Я нарочно подкапывалась – типа, а почему нельзя по телефону? А как он тебя нашел? Ты великолепно вылезал. И с удостоверением своим ты очень хорошо придумал.

– А, это… с лейкой…

– Ага. С голограммой. На компе, да?

– Да, это несложно. В седьмом мейкере.

– Молодец. Вообще славно оттянулись. Навели друг другу хвостоморок, как волк и лиса.

– Туфтовая книга, – сказал Игорь. – Грязная и скучная.

– Туфтовая не туфтовая, а что-то такое он чувствует. Если ты такой умный, почему сам не пишешь?

– Да вот еще, была охота.

– А вообще правильно. В жизни все это проделывать гораздо интереснее.

– Стоп. – Он встал и глянул на нее с улыбкой. – Ты хочешь сказать, что ни секунды ничему не верила?

Она тоже встала и поцеловала его в колючий подбородок.

– Нет. Так сказать нельзя. Не будем, конечно, списывать это только на твои исключительные способности… сам видишь, момент такой, что всему поверишь… Когда у тебя на глазах творится столько недостоверных вещей – тут и в инопланетянина поверишь, и в черта, и в дьявола. Заметим кстати, что всплеск народных суеверий всегда приходился на переломные времена. В семнадцатом году, читала я где-то, почти все население России было уверено, что объявился антихрист. По сравнению с этим инопланетянин еще вполне невинный вариант. Так что некоторым краем сознания…

– И тебе нравилось?

– Как сказать. Наверное. Прикидывала же я какие-то варианты – на случай, если тут уж совсем припрет! Наверное, мне не очень хотелось отбирать… но иначе-то никак. А если хочешь, я и сейчас не очень уверена. Один шанс я тебе оставляю.

– Спасибо.