Лоис Лоури - Сын [litres]

– Если лодка отличная, то мне не жалко! – сказал Гейб.

– Подумай, – сказал Джонас. – Вот просыпаешься ты утром после сделки – а жизнь тебе не в радость. И лодка не в радость. Вставать с кровати не хочется.

– Ну, отлежусь, и пройдет.

– Вот все так и считали. Но нет, это бы не прошло, Гейб. Он забирал часть человека навсегда.

– То есть что – я бы просто всю жизнь лежал и ничего не хотел?

– Вроде того.

– Не, так не годится. Лучше бы я тогда честностью заплатил. Стал бы вруном и проходимцем, зато с отличной лодкой.

Джонас рассмеялся.

– Поверь мне, Гейб, – сказал он, подливая себе чаю, – Торговец всю Деревню держал на крючке. Каждый, страстно чего-нибудь хотевший, расплатился важной частью себя. И никто не понимал, насколько это страшно. Всем казалось – пустяки. В какой-то момент стало ясно, что это не может продолжаться, но для этого пришлось погибнуть Мэтти. После этого Торжище больше не проводили.

Кира, слушавшая разговор молча, вздохнула. Они с Мэтти были очень близки. Гейб нахмурился: он не знал, что смерть Мэтти связана с Торжищем. Все говорили только, что он погиб, «сражаясь со злом».

Все немного помолчали. За окном начался дождь. Капли застучали по крыше.

– Гейб, – произнес Джонас, – я хочу поговорить с тобой про твой дар.

Гейб сразу смутился. К этой теме они подступались не первый раз, но он не был готов объяснять, как научился рыскать в чужих головах.

– У тебя точно есть дар, – продолжил Джонас. – Я тоже наделен некоторой силой… она проявилась, когда мне было около двенадцати. Я мог на чем-нибудь сконцентрироваться и увидеть…

Он помолчал и повернулся к Кире:

– Я не знаю, как это понятно описать.

Кира попробовала помочь:

– Джонас умеет видеть дальше . Видеть другие места и что там происходит.

– Теперь эта сила угасает, – добавил Джонас. – Я чувствую, как она меня покидает. И у Киры то же самое.

– Кира, у тебя тоже дар? – удивился Гейб.

– Да, только другой. Моя сила – в моих руках, – пояснила Кира. – Как и Джонас, я поняла это в отрочестве. Мои руки способны создавать вещи, которые другим людям недоступны. Но теперь, – добавила она с улыбкой, – эта способность меня тоже покидает. Но это не страшно. Думаю, ни мне, ни Джонасу эти способности больше не нужны. Мы использовали их, чтобы построить здесь свою жизнь и помочь другим.

– Вообще-то речь о тебе, Гейб, – напомнил Джонас. – Я чувствовал, что у тебя есть дар, еще когда ты был совсем малышом. Когда забрал тебя и сбежал из коммуны, где мы жили. Я ждал, пока твой дар проявится сам по себе… – он выжидающе взглянул на Гейба, но тот только усмехнулся:

– Мой дар явно не судостроение.

– Тебе нужно найти свой дар и овладеть им, – Джонас не дал ему уйти от темы. – Потому что тебе предстоит серьезное испытание. Я постараюсь помочь. Попробую увидеть дальше еще один последний раз.

– Зачем? – ахнула Кира.

– Зачем? – повторил Гейб.

– Нужно найти Торговца, – ответил Джонас. – Я узнал, что он все еще рядом. И он по-прежнему чрезвычайно опасен.

Дождь усилился; поднялся ветер. Ветки деревьев начали хлестать по стенам дома. Кира пошла закрывать окна. Джонас продолжил:

– Я найду его, Гейб, но дальше все будет зависеть от тебя. Ты должен его уничтожить.

– Ты что, хочешь, чтобы я убил человека?! – оторопел Гейб. – При чем тут я вообще?

Джонас устало вздохнул.

– Разговор выходит длиннее, чем я хотел, а ведь я тебе не рассказал еще кое-что важное. Но уже поздно. Давай продолжим утром.

На мокрую траву за ночь осыпались листья, но к утру дождь перестал и выглянуло бледное солнце. Гейб проснулся поздно. Он дремал на диване, пока его не разбудили звуки домашней суеты.

Кира занималась детьми. Спокойно, но твердо она объясняла Мэтту, почему нельзя отнимать игрушку у сестры. Аннабель зажала игрушку в кулачке и вызывающе смотрела на брата. Заметив, что Гейб проснулся, Кира повернулась к нему.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Ты так долго спал.

– Да, я что-то разоспался, – кивнул Гейб и огляделся. – А Джонас дома?

– Нет, ему пришлось уйти.

– Но ведь он обещал рассказать…

– Не волнуйся, он сдержит обещание. Просто за ним прислали по срочному делу. Одна женщина сильно заболела.

– Но почему позвали Джонаса, а не Травника?

– Я тоже удивилась, – Кира развела руками. – Она сама попросила его позвать. Ты голодный? Будешь хлеб с вареньем?

Гейб подошел к столу. Она налила ему кружку молока. Он отпил и намазал малиновое варенье на свежий хлеб с хрустящей корочкой. Кира снова переключилась на детей.

– Как ты думаешь, они будут помнить все это, когда подрастут? – неожиданно спросил Гейб.

– Ссору из-за игрушки? Хлеб с вареньем? Мне кажется, они слишком малы, чтобы запоминать мелочи. Но, думаю, у них сохранится общее ощущение заботы. – Кира подлила ему молока. – Почему ты спрашиваешь?

– Просто интересно.

– Я, кажется, помню, как спала рядом с мамой, когда еще даже говорить не умела. И, по-моему, она мне пела. Мне было примерно столько, сколько сейчас Аннабель. Только я еще не ходила. Долго училась из-за ноги.

Одна нога у нее была искривлена, поэтому Кира пользовалась посохом при ходьбе. Гейб задумчиво посмотрел на нее и на посох.

– Я помню, как сидел на багажнике велосипеда. Ты же видела велосипед в музее?

– Конечно.

– Ну вот. Но сюда меня привез Джонас, а он мне не отец. И маму я тоже не помню, как Аннабель и Мэтью тебя запомнят… – он ссутулился и вздохнул. – Но при этом, знаешь, я смутно помню какую-то другую женщину… Очень смутно.

– Что ты помнишь?

Гейб покачал головой.

– Я знаю только, что не выдумал ее. И что она меня любила.

– Значит, так и было, – улыбнулась Кира. – Можно не помнить подробностей своего детства, но любовь невозможно забыть.

– Да, – согласился Гейб и, помолчав, признался: – Мне нужно кое-что рассказать вам с Джонасом.

– Что, милый?

– Я уже нашел свой дар. Я умею… не знаю что, я называю это «рыскать». Первый раз это случилось само по себе, я удивился и немного испугался. А потом понял, что могу сам вызывать это состояние и управлять им.

– У меня было так же, – кивнула Кира. – Рассказывай дальше.

– Ну и сегодня, несколько минут назад, когда ты возилась с детьми… – Гейб кивнул в угол, где малыши прилежно строили башни из кубиков. – Я лежал на диване в полудреме, смотрел на вас и решил порыскать в голове Мэтью.

– Мэтью? – удивилась Кира.

– Да, потому что он мальчик. Скорее всего, девочки мало чем отличаются, просто я хотел узнать, каково это: смотреть на маму, когда ты маленький мальчик.

Оба оглянулись на Мэтью. Тот, высунув язык от усердия, прилаживал синюю башенку поверх стопки красных кубиков.