Кит Томас - Далия Блэк. Хроника Вознесения [litres]

ПЕР АКЕРСОН: Да. Социальные сети просто с ума сходят. Врачи паникуют, говорят, что, возможно, в трубы попало ЛСД [63] Идея об ЛСД в водопроводной воде не так уж и далека от правды. Пер – или, по крайней мере, врачи, о которых он говорит, – вспомнил, возможно, одну небольшую французскую деревню в Пон-Сент-Эспри. В 1951 году в Пон-Сент-Эспри задокументировали необычный и довольно жуткий случай массового отравления. Двести пятьдесят жителей деревни проснулись утром 15 августа 1951 года, страдая от ужасных галлюцинаций и плохого самочувствия. Четверо умерли. Поначалу предполагалось, что причина этого – в отравлении спорыньёй (грибом) из-за неправильного хранения продукта. Но другие полагали гораздо более вероятным что-то вроде отравления ртутью. Естественно, такое странное и уникальное событие тут же вызвало появление множества теорий заговора – в частности, были те, кто утверждал, будто всё событие было вызвано отравлением ЛСД, что было, в свою очередь, частью секретной программы ЦРУ «МК-НАОМИ» по изменению поведенческих паттернов. Американский солдат, во время происшествия находившийся на юге Франции, утверждал, что участвовал в плане по отравлению ЛСД лично. Его заклеймили лжецом и уволили. . Там целая волна подобных случаев, Гленн. Я уже сказал об этом Терри и президенту, но, думаю, нам всем стоит приготовиться к большим неприятностям…

ГЛЕНН ОУЭН: Ладно, давайте пока сосредоточимся на чём-то одном. Пер, следи за новостями об этой мании, охватившей всю страну. Терри, дай мне знать, если мы услышим что-то ещё о нашем кроте. А я пока попробую докопаться до правды касательно слухов о докторе Циско… Да поможет нам Господь.

КАРЛА ФРАНКЛИН, ЖУРНАЛИСТКА

СИЭТЛ, ВАШИНГТОН

21 ФЕВРАЛЯ 2026

Обладательница премии Пулитцера Карла Франклин начала свою карьеру ещё в середине девяностых: в то время она отвечала за скандальные политические репортажи для «Нью-Йорк таймс».

После истории о предвыборной сенаторской кампании Стивена Мейера в Нью-Йорке она написала бестселлер о финансовой коррупции в политике. Тогда о ней ещё мало знали за пределами Вашингтона, зато она прославилась позже, во время Вознесения, опубликовав серию расследований под названием «Врата Импульса» – книгу, в которой рассказывала о подозрительных смертях нескольких физиков и астрономов, связанных с информацией о Коде Импульса (т. е. тех самых людей, которые получили эту информацию от доктора Циско).

Её расследование вращается вокруг этих смертей, но не касается тех, кто в них виновен. В нём не говорится, какая группа или группы (если они вообще были) стояли за предполагаемыми «убийствами» этих учёных.

Теперь Карла живёт в Сиэтле. Она даёт писательские мастер-классы и занимается поэзией. Устав от того, что она называет «строгим формализмом журналистики», теперь она находит удовольствие в экспериментальной поэзии – в основном увлекается так называемыми «фигурными стихами» [64] Способ организации слов и символов таким образом, чтобы текст приобрёл необходимую автору эстетическую графическую форму. .

Сейчас Карле за пятьдесят. Она поджарая и будто подпрыгивает при ходьбе. У неё короткие рыжие волосы. Мы встречаемся в её домашнем офисе, где несколько кошек вальяжно расположились на подоконнике, наблюдая за птичьей кормушкой на заднем дворе.

Впервые я услышала о докторе Андреа Циско на коктейльной вечеринке.

Вы бы удивились, услышав, как много интересного можно узнать, когда люди вокруг пьяны и не следят за языком.

Это был официальный приём, куда меня затащила редактор. Мир вокруг сходил с ума: Вознесение ворвалось на первые страницы каждого официального и полуофициального новостного издания. Люди словно обезумели (ходили слухи, что это конец света), а мы торчали в особняке какого-то богача и попивали свои коктейли. Вероятно, и новости можно создавать не вечно (каждому нужно время от времени отдохнуть, верно?).

Было поздно. Я тогда, честно говоря, уже выпила слишком много, и мне хотелось сменить обстановку. Так что я вышла на балкон и стала смотреть на залив внизу. Я успела немного подышать морским воздухом и несколько минут послушать гудение машин, когда на балконе возник Остин Фрэнкс [65] «Остин Фрэнкс» – псевдоним Уолтера Готтсегена, журналиста-разоблачителя, чьё имя связано с несколькими новостными онлайн-порталами сомнительной ценности. Он часто общался с фанатами сайта «Старый новый мир» и распространял неподтверждённые слухи о президенте Баллард – в частности, о том, что Дэвид Баллард страдал не от Паркинсона, а от таинственного психического расстройства. , задыхающийся и вспотевший, как будто только что пробежал двадцать лестничных пролётов, чтобы меня найти. Как оказалось, примерно так оно и было, только с его телосложением даже три пролёта вполне сойдут за двадцать.

– Не поверишь, как долго я тебя искал, – сказал он, усаживаясь на скамейку и утирая кончиком галстука пот с лица. – Ты получила файлы, которые я тебе послал? Про доктора Циско.

Я ничего не получала. А если и получала, то файлы были погребены под кучей бумаг где-то на моём столе или затерялись в переполненном почтовом ящике.

– Ты ведь в курсе, что за безумие там сейчас творится?

Я показала при этом в сторону океана, но имела в виду весь мир в целом.

– Ага, – сказал он. – Естественно.

– И то, что ты нашёл, важнее, чем это? – спросила я.

Он загадочно кивнул, будто только и ждал подобного вопроса.

Остин Фрэнкс из тех людей, которые обожают изображать из себя «шпионов». Каждый месяц у него появлялась новая зацепка, которая должна была якобы «изменить всё, что ты знал раньше» или «шокировать до глубины души». Пару раз я даже купилась на это, признаю. Он тогда сказал, что у него есть кое-какой компромат на генерального директора компании, тайком поставлявшей оружие в Талибан. Оказалось, это очередной тупик. Во второй раз мне бы стоило быть умнее, но к тому времени он уже знал интересующие меня области: разоблачение высокопоставленных мизогинов, репортажи о взяточничестве в России. Ему удалось как-то соединить это всё в особенно заманчивую наживку, и в результате я гонялась за собственным хвостом почти три недели.

На этот раз, однако, он вёл себя тише обычного. Он был как будто подавлен и по-настоящему чем-то встревожен. Я решила, что это – вся эта игра в обеспокоенного информатора – просто новый трюк, чтобы меня одурачить.

– Я послал тебе эти файлы две недели назад по электронной почте. Они были зашифрованы. Но я не удивлён, что ты их так и не увидела.

Он начал говорить о том, что мой компьютер – как и любой другой – был скомпрометирован и что личная беседа была наилучшим вариантом.