Виталий Забирко - День пришельца (сборник)

Я думал, снова спросит, что случилось со мной в Бубякине, но он не спросил. Умный у меня шеф. И не только добрый, но и деликатный.

– Давай сделаем так, – глухо обронил он, не глядя на меня. – Иди-ка ты в отпуск. На месяц. А через месяц, если не передумаешь, я подпишу заявление.

Я стоял и молчал.

Шеф спрятал моё заявление в ящик стола, всё-таки не выдержал и сорвался:

– Иди, кому говорю!

И я ушёл.

Два дня я провалялся дома на диване, вставая только затем, чтобы что-то пожевать. Хандра была такая, что, попытавшись напиться, не смог выпить и рюмки водки. Только один раз встрепенулся, когда услышал на лоджии хлопанье крыльев. Я подхватился с дивана, подскочил к лоджии и увидел самого обычного голубя. Он сидел на перилах, чистил клювом пёрышки и с любопытством поглядывал на меня. Уныло усмехнувшись, я добрёл до дивана и снова лёг.

Трезвонил телефон, но я не брал трубку, пару раз кто-то настойчиво звонил в дверь, но я и не подумал встать, чтобы открыть. День и ночь работал телевизор, хотя я его не смотрел. Зато его бормотание и перемигивание кадров на экране отвлекало от навязчивых мыслей и позволяло не думать. Когда я засыпал, мне снился один и тот же кошмарный сон: огромный муравейник, очень похожий на муравейник из моего ознакомительного странствия по мирам. Но муравьёв в муравейнике не было. На его вершине в позе богини Кали – одна нога подогнута под себя, другая спущена вниз, руки на коленях – восседала Лия и с загадочной улыбкой наблюдала, как мои бесполые копии таскают голубые брёвна для строительства жилища своей Царицы. А я стоял у подножья муравейника, пытался докричаться до Лии, но из моего рта не вылетало ни звука; хотел вскарабкаться вверх, но не мог сдвинуться с места, словно был запечатан в воздух, как в межпространственной темноте трассы американских горок в Бубякине. От полной беспомощности было больно, было тоскливо, было жутко. Я просыпался в холодном поту с бешено колотящимся сердцем и видел, что лежу на диване в собственной квартире, а напротив тихо бормочет телевизор, умиротворяюще мигая кадрами на экране. Его бормотание утихомиривало биение сердца, успокаивало боль, отрешало от беспокойных назойливых мыслей, но ничто не могло унять безмерную тоску. К счастью, иногда мне ничего не снилось.

Не знаю, сколько бы так провалялся на диване, неделю, другую или больше, но утром третьего дня, как только зазвонил телефон, я спросонья по привычке протянул руку и снял трубку:

– Слушаю…

– Привет, затворник! – заорала трубка голосом Мишки Червинского. – Шеф говорит, два дня как вернулся из командировки, а я до тебя никак дозвониться не могу!

Я хотел, ни слова не говоря, бросить трубку и снова заснуть, но вспомнил, что может присниться, и сдержался.

– Ты чего молчишь? – обеспокоенно поинтересовался Мишка.

– Я слушаю.

– А здороваться не собираешься?

– Здравствуй.

– Почему трубку не брал?

Я подумал. Спросонья мысли ворочались тяжело, и никаких отговорок не нашлось.

– Не слышу!

– Занят был… – буркнул я.

– Что?!

– Занят, говорю, был, – более внятно сказал я.

– Чем?

– Не твоё дело.

Планомерный допрос начал раздражать.

– Ладно, – смилостивился Мишка, – не моё, так не моё. Ты один?

– Один… – буркнул я и тут же пожалел, что сказал. Сейчас в гости напрашиваться начнёт. Только его и не хватало.

Так оно и оказалось.

– Серёга, а как насчёт того, чтобы по пиву?

– Никак.

– Что значит никак?! – взорвался Мишка. – Через полчаса буду, и чтобы дверь мне открыл. Ишь, моду взял двери не открывать!

В трубке запиликали гудки, и я положил её на телефон. Значит, это Мишка в двери трезвонил, апатично подумал я. Ничего мне не хотелось: ни думать, ни вставать, ни пить пиво. Хотелось забыться, заснуть, но, зная, что может присниться, я пересилил себя и вперился в экран работающего телевизора.

Какая именно передача транслировалась и о чём, сознание не воспринимало, зато бормотание телеведущего напрочь блокировало мысли и действовало как наркотик. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, мне показалось, что после телефонного разговора не прошло и минуты, и я не подумал встать с дивана.

Звонок раздался снова, долгий и требовательный, затем в дверь заколотили ногами, а с лестничной площадки донёсся возмущённый голос Мишки:

– Серёга, открывай, а то дверь взломаю!

Я встал, прошёл в прихожую, открыл дверь. Мишка человек порывистый и вполне мог осуществить свою угрозу, а мне потом морока чинить замок.

– Привет, отшельник, – сказал он с порога.

– По телефону здоровались, – недружелюбно буркнул я. – Ты что, по мобильнику звонил у подъезда?

– С чего ты взял? Наверно, кто-то другой названивал, мало ли у тебя знакомых? Например, какая-нибудь симпатичная девушка…

Мишка вошёл в прихожую, снял куртку, повесил на вешалку. Небольшого роста, коренастый, резкий в движениях, он занял собой всю прихожую, размахивая руками.

– Ври больше, – не поверил я. – Только позвонил по телефону – и через минуту в дверь.

– Я звонил полчаса назад… – Мишка осёкся и внимательно посмотрел на меня. – Э, брат, как всё запущено… Ты когда последний раз брился? – Он принюхался и сморщил нос: – А мылся?

Я безразлично пожал плечами.

– А ну дыхни! – приказал он.

Я дыхнул.

– Странно… – недоумённо покрутил головой Мишка. – А такое впечатление, что в запое…

– Какая тебе разница, в каком виде я буду пить пиво? В экспедициях мы и похуже выглядели. – Тут я увидел, что Мишка пришёл с пустыми руками. – А где обещанное пиво?

Ни пить пиво, ни общаться с Мишкой желания не было, но куда денешься?

– Я не собирался пить пиво в твоей берлоге. Размечтался! В кафе сходим, на набережную, посидим на свежем воздухе. – Мишка окинул меня критическим взглядом и снова поморщился. – Давай-ка, приводи себя в порядок! – скомандовал он, схватил меня за плечи и затолкал в ванную комнату. – Пока будешь мыться, я тебе кофе приготовлю, чтобы взбодрился.

Я разделся, бросил одежду в бак для грязного белья, принял душ, затем принялся бриться, слыша, как Мишка, мурлыча под нос нехитрый мотивчик, мелет на ручной кофемолке зёрна кофе. Мишка – хороший парень, и, узнав, что со мной что-то не так, сам бы примчался, но сейчас чувствовалась за ним направляющая рука шефа.

– Ты там не утонул? – крикнул Мишка с кухни.

– Не мешай, бреюсь, – буркнул я.

– А электрической кофемолки у тебя нет? – снова крикнул он.

Электрическая кофемолка у меня была, но я промолчал. Припёрся непрошеным, пусть работает.

Закончив бриться, я вышел в комнату и стал одеваться.

– Кофе готов! – крикнул Мишка.

– Минуту! – отозвался я, заправляя рубашку в джинсы.

Когда я вышел на кухню, он стоял у окна, держа в руках чашку с кофе.