Виталий Забирко - День пришельца (сборник)

Запечатав конверт, Игнат достал из шкафа заветную «гавайку», надел и покрасовался перед зеркалом, представляя, как он прохаживается по пляжу острова Топибари на Альгамбре. Затем вздохнул, переоделся в обыденную одежду и пошёл на работу.

Во дворе стоял мусоровоз, мусорщики загружали в машину контейнеры и отчаянно материли бабу Веру и всех жильцов дома, так как вонь от фурфача стояла такая, что слезились глаза. Баба Вера, держась поодаль, в свою очередь костерила мусорщиков, доходчиво поясняя, что если бы они вывозили мусор каждый день, а не через день-два, то ничего бы в контейнерах не завонивалось.

Прикрыв лицо платком, Игнат быстренько проскочил мимо, но не столько из-за вони, сколько из-за того, чтобы никто не заподозрил в нём виновника специфической газовой атаки. Если баба Вера узнает, чьих рук это дело, со света сживёт.

Неделя прошла незаметно в привычных повседневных заботах. Работа – дом, дом – работа. Поначалу Лопухин ни о чём не беспокоился, не переживал – неизвестно, сколько времени письмо будет идти до межгалактического координационного совета. Но затем начал сомневаться: а правильно ли сделал, что отправил сто рублей? Не дурак ли он? Читал как-то в газете, какие миллионные состояния делали мошенники на почтовых лотереях. Так то на Земле, а во Вселенной какие деньги можно получить? Представить невозможно – только начинаешь думать, голова кругом идёт. А тут ещё Могол при встрече подначивает: «Ну что, много выиграл? Объегорили тебя, как последнего лоха! Лучше бы мы твою сотню пропили!»

Игнат сидел в кухне за столом, ел супчик, методично черпая его ложкой из тарелки, и меланхолично смотрел в окно. Во дворе ведьма Шахерезада Одихмантьевна Карга из тринадцатой квартиры выгуливала Горыныша – молодого дракончика ростом с телёнка о трёх головах, с рудиментарными крылышками и купированным хвостом. На морде средней головы Горыныша красовался асбестовый намордник, сквозь который то и дело вырывались струйки дыма.

Ведьма в строгом чёрном платье сидела в беседке и наблюдала за тем, чтобы никто не обидел её Горыныша. Сколько лет Шахерезаде Одихмантьевне, никто не знал; выглядела она молодо, если не юно, но по её манере держаться подчёркнуто аристократически Игнат подозревал, что годков ей немало. Как минимум, пару веков.

Горыныш побегал по детской площадке, по-собачьи поставил у беседки пару меток, затем подбежал к старому клёну, задрал головы и принялся игриво повизгивать в три голоса, дружелюбно подёргивая обрубком хвоста. На толстой ветке, свесив лапы, лежал кот Васька. На призывный визг Горыныша он и ухом не повёл. Васька страдал по своему хозяину, и его поза выражала полную отрешённость и безучастность. Не собирался дворовый кот снисходить до игрищ с домашним животным. Гусь свинье не товарищ.

В дверь позвонили, и звонок вывел Игната из меланхолии. Кто это может быть? Наверное, сосед за спичками. Когда Карга выгуливала Горыныша, жители дома старались без особой нужды во двор не выходить. Неизвестно, кто кого обидеть может.

Отодвинув тарелку с супом, Лопухин встал, прошёл к двери, открыл. За дверью стоял трёхглазый межгалактический почтальон с большой картонной коробкой в руках.

– Добрый день, Игнат Степанович! – лучезарно улыбаясь, сказал он. – Поздравляю вас с выходом во второй тур акции трансгалактической фирмы «Ной и сыновья»! Распишитесь в получении посылки с заданием второго тура.

Почтальон поставил коробку у порога и протянул Игнату извещение. Как только Игнат расписался, почтальон на глазах растворился в воздухе. Но коробка осталась.

Догадываясь, что в ней, Игнат быстренько, пока на лестничной площадке не появился кто-нибудь из соседей и не увидел, затащил коробку в квартиру и закрыл дверь. Коробку он вскрыл у порога и увидел в ней три пятикилограммовых тубы из фольгированного картона цветов фурфача утреннего, полуденного и вечернего. Просил побольше – изволь получить! Поверх туб лежал красочный буклет курортов Альгамбры и сопроводительное письмо с заданием второго тура.

Лопухин взял буклет, повертел в руках и расстроился. Снимки в буклете были те же. «Не могли новые сделать», – обиделся он и принялся читать сопроводительное письмо.

В письме поздравляли с выходом во второй тур лотереи и, идя навстречу пожеланиям участника акции, присылали двухнедельную норму фурфача с просьбой дать оценку его калорийности, питательности, усвояемости и тому подобное. В конце письма содержалась просьба выслать двести рублей для возмещения накладных расходов по пересылке.

Эта фраза Лопухину категорически не понравилась. Неужели его всё-таки вовлекли в аферу? С другой стороны, если бы запросили тысячу, Игнат однозначно прекратил бы участие в акции, двести же рублей оставляли какую-то надежду, что с ним поступают честно.

Держа письмо в руках, Лопухин подошёл к окну. Эх, и посоветоваться не с кем… Ларионов, единственный, что-либо знающий об инопланетных заграницах, сейчас далеко… Взгляд упал на сидящую в беседке Каргу, и Игната осенило. Вот кто ему поможет, кто даст совет! И Лопухин направился к входной двери.

– Добрый день, Шахерезада Одихмантьевна! – поздоровался он издалека, как только вышел на крыльцо.

Ведьма внимательно посмотрела на него из беседки, затем благосклонно кивнула.

– Шахерезада Одихмантьевна, не поможете ли советом? – снова крикнул Лопухин.

Ведьма подумала и снова кивнула:

– Подходите.

– Э-э… – замялся на крыльце Игнат и покосился на Горыныша. – А ваш… э-э… пёсик меня не того?

– Что вы, Игнат, он ласковый, мухи не обидит.

«Ласковый» Горыныш, обиженный нежеланием кота Васьки общаться, подвывал в три глотки и драл внушительными когтями ствол клёна. Кора клёна летела лоскутьями, но Васька по-прежнему не обращал на Горыныша внимания.

– Что же вы стали, подходите, – снова позвала ведьма. – И не бойтесь Горыныша, я его недавно кормила.

Волосы на голове Игната зашевелились, он икнул.

– Шучу я, – улыбнулась ведьма. – Не тронет он вас.

Не выпуская из поля зрения Горыныша, Игнат обошёл его стороной и приблизился к беседке. Но внутрь не вошёл, оставляя пути для бегства, если Горыныш надумает вместо кота Васьки поиграть с ним.

– Что у вас за проблема? – бархатным голосом поинтересовалась Карга. Она была обворожительно красива, но взгляд беспросветно чёрных глаз вызывал оторопь и прочно устанавливал непреодолимую дистанцию между нею и собеседником.

Игнат глянул на Каргу и запоздало пожалел, что обратился к ведьме. Разные ходили слухи о силе её чар, наговоров и зелий, но одно обстоятельство объединяло все слухи: никому её предсказания и колдовство не принесло радости. Всё сбывалось, как хотел заказчик, но выходило таким боком, что иной бы и рад вернуть всё назад, да поздно.