Сэмюэль Дилэни - Дальгрен [litres]

Запах его дыхания – сосновый – смешался с дыханием Ланьи, напоминавшим Шкету папоротники.

– У-уф , – сказала Ланья. – Скажи мне уже наконец, пожалуйста, как тебя зовут.

– Денни, – громко сказал Денни Шкету в ухо. – А тебя?

– Ланья Колсон.

– Ты баба Шкета, да?

– Когда он помнит, кто я такая. – Ее пальцы сжались на Шкетовом запястье.

Шкет одной рукой гладил Денни по загривку, другой держал за руку Ланью. Снова почувствовал, какая меловая у Денни кожа. А у Ланьи теплая.

– Тебе нравится?

Ланья засмеялась и потянулась Денни за спину.

– Тут, где я живу. – Денни вдруг подался назад. – Нравится?

Они смотрели, как он присел на одеялах. Шкетову ляжку сбоку грело Ланьино бедро. А сверху, где лежал Денни, бедру стало холодно.

– Не встанешь во весь рост, – ответила Ланья. – Зато сидеть и думать, наверно, хорошо.

– Я тут помногу торчу, – сказал Денни. – Тут не бывает жарко. А иногда не поднимаюсь сюда по два-три дня. – Он сел на пятки и подтянул к себе на колени пластиковый конверт. – Нравится?

– Это что? – спросила Ланья и наклонилась посмотреть.

– Рубашка, – сказал Денни. – Очень красивая.

Шкет тоже посмотрел.

Под пластиковой оберткой поверх зеленого атласа спутались золотые шнуры; на вельветиновой кокетке бахрома. На вельветиновых рукавах – позолота и зеленые стеклянные звенья.

– В универмаге нашел. – Денни потянулся назад. – И вот это.

Затейливое серебристое шитье на черном.

– Эти две мне понравились, – объяснил Денни. – Только здесь такое не наденешь. Может, если я еще куда пойду… – И он стрельнул глазами в них обоих.

Шкет почесал волосню между ног и чуточку отодвинулся.

Ланья склонилась ближе:

– Правда красиво!

– А эта из чего? – спросил Шкет.

Ланья ладонью нажала на пластиковый конверт:

– Это креп.

– И у меня вот что есть. – Денни сдвинул рубашки за спину. – Во, смотрите.

Крышка пластмассовой коробки отщелкнулась, и внутри подпрыгнули кубики.

– Это игра, – объяснил Денни. – Из другого магазина. Мне сложно, я в нее не играю, и тут не с кем. Но мне цвета понравились.

Ланья взяла зеленый кубик. На гранях выгравировано по золотой букве: п, р, с, т, о, и…

Денни моргнул и подставил коробку, чтоб Ланья положила фишку на место.

Ланья долго вертела ее в пальцах, пока Шкет не заерзал, заметив сдержанное нетерпение Денни.

– Положи назад, – тихонько сказал Шкет.

Она поспешно положила.

– И вот. – Денни выволок большую книгу в мягкой обложке. – Только надо внимательно смотреть. Очень странные картинки…

– Эшер! [33] – вскричала Ланья. – Еще какие странные.

Шкет потянулся через ее руку и перевернул страницу.

– Ты где это взял? – спросила Ланья.

– В другом… магазине. – (Шкет лениво отметил заминку, но глаз не поднял.) – В доме у кого-то, – поправился Денни. – Куда мы вломились. Она там стояла, и я взял. А ты их раньше видела?

– Угум , – кивнула Ланья.

Шкет перелистнул следующую гравюру – перспектива схлопнулась и сложилась наизнанку. Ланья наклонилась и вгляделась пристальнее.

– Вот! – сказал Денни.

Оба подняли глаза. А Шкет забрал книгу у Ланьи и отдал Денни. («Да ничего, – сказал тот. – Ей можно посмотреть», – не откликнувшись на Шкетов жест.) Денни протягивал им серебристый ящичек.

– Клевое радио, да? Есть АМ, и FM, и даже короткие волны. – Приемник был размером с коробок хозяйственных спичек. – И еще всякие шкалы тоже.

– А польза от них есть? – спросила Ланья.

– Тут написано «громкость», – объяснил Денни. – Вот кнопка – это АПЧ, чтоб частоты не сбивались. Но здесь непонятно, потому что радио не работает.

– Как с рубашками, – сказала Ланья. – Если пойти еще куда-нибудь, у тебя будет что-то хорошее.

– Если мы пойдем еще куда-нибудь, – задумался Денни, – я, наверно, все это брошу тут. Красивых вещей везде полно. Берешь, и все.

– Я имела в виду – куда-нибудь за пределы… – Шкет посмотрел, как она сообразила, что Денни не сообразил.

Она вдруг коснулась приемника.

– Он не прямоугольный! – объявила она. Черно-металлическая коробочка была трапециевидная. Ланья обхватила ее ладонями с боков. – Очень красивый, – сказала она таким голосом, будто признавала, что загадка все-таки не поддается решению. ( Как звали его соседа по комнате в Делавэре, который так мучился с работой по математической индукции? Тоже не вспомнить… и Шкет грустил по своей порушенной памяти и радовался за Ланью.) – Просто… чудесный.

Шкет приник к ней поближе и размял себе ляжки изнутри. Эшера он прислонил к икре. Книга оцарапала его углом; он ее не отодвинул.

– А эти картинки видела? – Денни предъявил еще одну книжку в бумажной обложке.

Ланья сказала:

– Ну-ка дай посмотреть.

Перевернула первую страницу и нахмурилась.

– … Э , у Буше [34] Французский придворный живописец Людовика XV, гравер, иллюстратор, декоратор, представитель рококо Франсуа Буше (1703–1770) писал в разнообразных жанрах (аллегорические, мифологические, бытовые сюжеты, пейзажи, пасторали и т. д.). Французский живописец Жан Буше (1575–1632) писал главным образом религиозные сюжеты в классической манере с некоторой долей натурализма. разве была религиозная живопись? – встрял Шкет.

– Не для, – ответила Ланья, – трехмерных ламинированных диорам.

– По-моему, трехмерные картинки отличные, – сказал Денни, а Шкет как-то невнятно смутился.

– Эти вот странные. – Ланья перевернула следующую страницу.

Увенчанная короной женщина в синем поставила одну ногу на полумесяц, а под ней в гребной лодочке съежились двое голых мужчин. Бороздчатый пластик населяли призраки той же самой картины под другими углами.

– А дальше там?.. – спросила Ланья.

Мужчина – на вид классический Иисус в набедренной повязке – хромал, опираясь на костыль, простерев одну руку со стигмой.

– Испания?.. – вслух задумалась Ланья.

– Пуэрто-Рико, – предположил Шкет.

Ланья глянула на него:

– Нигде никаких подписей.

Женщина – возможно, дева, но также не исключено, что императрица, – ехала на тигре.

– Камни, и мох, и вода на заднем плане сперты у да Винчи. – Ланья посмотрела на следующую страницу. – Это очень… – Она закрыла белую обложку с кровоточащим сердцем в короне позади креста. – Не говорите мне, что они христианские. Ты это тоже у кого-то в доме нашел?

– В магазине, – сказал Денни. Он опять шарил под краем одеяла. – И вот еще.

В горстях у него лежали три стеклянных кубика, инкрустированные блескучими камешками.

– Кости? – спросил Шкет.

– У меня было четыре, – сказал Денни. – Один разбился. – Он подкатил их к Ланьиной ноге.

Три, два и шесть: сосчитать, что выпало, оказалось трудно – мешали метки на других гранях.