Сэмюэль Дилэни - Дальгрен [litres]
- Название:Дальгрен [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Аттикус
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-389-18961-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сэмюэль Дилэни - Дальгрен [litres] краткое содержание
«Город в прозе, лабиринт, исполинский конструкт… „Дальгрен“ – литературная сингулярность. Плод неустанной концептуальной отваги, созданный… поразительным стилистом…» (Уильям Гибсон).
Впервые на русском!
Содержит нецензурную брань.
Дальгрен [litres] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Я работаю на жильцов сверху. Интересно стало, кто тут у вас. – Воняло затхло, а запах стряпни на миг напомнил киоск с жаренкой на набережной Каракаса, где он не смог доесть. – Я поэтому спустился.
Где-то умолк шум воды. Истекая влагой со светлых волос на плечи, в комнату нагишом вошел мальчик, подобрал черные джинсы. Поблескивая, замер на одной ноге. Глянул на Шкедта, улыбнулся; затем его ступня – бурсит, кривые пальцы, длиннющая лодыжка (трижды обернутая собачьим строгим ошейником) – нырнула в джинсу.
– На жильцов сверху? – Мужчина с усмешкой потряс головой. – Те еще гуси, небось, – нам сюда долетает. Что они там вечно друг с другом делают? Эй, а пыхнуть хошь? Слышь, Кумара, притарань нашему другу дунуть. И мне притарань. – Девушка удалилась. – Ты как по шмали-то, чувак?
Шкедт пожал плечами:
– Вполне.
– Ну а то. Я и подумал, что по тебе заметно. – Мужчина ухмыльнулся и большими пальцами уцепился за пояс джинсов без ремня; на основных фалангах вытатуировано «друг» и «враг». Между большим и указательным на левой руке – большая красная «13». – Оттуда такой гвалт; он что, ночью ее побил?
– Чего? – переспросил Шкедт. – Я думал, это вы тут галдите.
Кто-то сказал:
– Ой, ты чё, там еще рыдали всяко-разно и что-то грохало.
А еще кто-то:
– Слышь, Тринадцать, отсюда наверх тоже, небось, странная фигня прилетает.
Второй голос был знакомый. Шкедт поискал источник.
На нижней койке, в тени, сидел разносчик газет Жуакин Фауст – и теперь он приветственно воздел палец:
– Как оно, шкет?
Шкедт оторопело ему улыбнулся.
В койке, на которой сидел Фауст, кто-то лежал.
Кумара притаранила стеклянную бутыль с пластиковым шлангом и латунной чашкой в резиновой крышке.
Тринадцать все это у нее забрал.
– Бульбулятор, ёпта, – и вот казалось бы, что стоит воды в него налить, или вина, или хоть чего. Тоже мило, меж прочим. Ликер какой мятный. – Он тряхнул головой. – Ни у кого минутки лишней не найдется. – Он чиркнул спичкой по стене. – Хар-роший у нас гаш. – И поджал губы на шланге. Пламя над латунью внезапно перекувырнулось. В бутылке заклубилась серость. – Валяй! – губами сложил он, втянув подбородок.
Шкедт взялся за теплое стекло и всосал сладкий бледный дым.
Воздушная дуга под грудиной затвердела: дыхание задержано, нёбо напряжено, спустя секунд десять на пояснице проступил пот.
– Пасиб!.. – Дым вырвался из носа.
Бонг откочевал к остальным.
– И чё у тебя там за работа?
– Эй, Тринадцать, он жрать-то будет? – окликнул кто-то из кухни.
Через дверь Шкедт разглядел эмалированную плиту в жженых зализах.
Мальчик из душа наклонился застегнуть сапоги.
– Секунду, ща помогу. – Заправил штаны в голенища и выпрямился. Почесывая мокрый живот, забрел внутрь и спросил: – Так что у тебя там за говно?
– Я им мебель двигаю, – сказал Шкедт. – Тринадцать – это ты?
Тринадцать воздел татуированную руку, щелкнул пальцами.
– А то. Пошли, заходи, присядь. – Девушка с бонгом перешла к Тринадцати, и тот протянул бонг Шкедту. – И дунь-ка еще.
Шкедт опять вобрал полную грудь и отдал бонг тому, кто проходил мимо.
Не выдыхая, оглядел зеркало на стене, приставной столик с мятой мебельной салфеткой, оставшейся от предыдущих жильцов. Выкашлял:
– А, – взрывным от дыма, – давно вы тут окопались, народ?
Дверной глазок прикрывала фотография в рамочке – мать, отец и трое детей в старомодных матросских костюмчиках; стекло пошло трещинами.
– Ниш … – Тринадцать тоже взорвался дымом, – …тяк. Это в коридоре кто-то бросил, слышь?
Шкедт кивнул.
Тринадцать продолжал:
– Я тут пару недель всего. В смысле, на этом флэту. Сюда вечно завалится кто, потом свалит, потом еще кто завалится. Я даже не помню, сколько я уже в городе. Может, не первый месяц. Клево. А ты?
– Несколько дней. – И он снова глянул на Фауста.
Фауст сверлил глазами силуэт по одеялом.
Тринадцать тоже посмотрел, покачал головой:
– Хреново ей, слышь? Инфекция какая-то, что ли. Может, конечно, и чума бубонная, хер знает. – Он пихнул Шкедта локтем. – Пока ты здоровый, в Беллоне кайф. Только вот врачей никаких нету, да?
– М-да. Фигово.
Из кухни:
– Ты чего в это говно добавлял?
– Кончай нудеть, а? Тут половина вчерашняя.
– То есть половиной я точно не отравлюсь.
– На, сделай что-нибудь, а? Ототри вот. – Кухонный нож заскреб по металлу.
– Раньше тут одни скорпионы были. – Тринадцать кивнул на койку. – Она тогда и пришла – к ним захотела. Да и пожалуйста – ты, главное, смоги. С парнями тоже такая хренотень бывает. А теперь у нее инфекция… Ну или что там.
Вернулась Кумара с обезвоженным бонгом, выжидательно встала подле Тринадцати.
Шкедт взял бонг, пососал; Тринадцать одобрительно кивнул.
– А… вы… народ… тоже?.. – В промежутках между словами Шкедт пускал дымные струйки.
– Скорпионы? Ёпта, нет. Ну, так. – Тринадцать скривил лицо и уместным манером покрутил рукой. – Я больше никогда и ни за что; и вон Денни тоже, – он большим пальцем ткнул в мальчика из душа, проходившего мимо кухонной двери, – от дел, можно сказать, отошел.
А этот, значит, Денни, подумал Шкедт.
Тринадцать взял бонг, пососал и зашелся кашлем.
– Оклемается? – спросил Шкедт, подойдя к койке.
Фауст уклончиво поерзал губами в глубинах бороды.
– Хорошо бы кто о девочке позаботился. – И он помял свое бордовое потертое колено.
Она она она
– Она спит? – спит спит. Уже накрывал гаш. Спит.
Оливковый пейзаж, го́ры плеча и бедра не шевелились.
Там никого. Подушки?
Фауст подвинулся, уступив ему место.
Шкедт сел на край постели, согретый Фаустом.
– А что, врача вообще нет во всем городе? – по всему городу, городу?
По лицу Фауста ползали морщины.
– Если и есть, эти сучьи дети не в курсе. Не пойму, что делать. Пускай спит? Или покормить ее?
– Сильно, видать, устала, если такой галдеж может продрыхнуть, – заметил Тринадцать. Кумара подошла, вручила бонг Фаусту; тот зажмурил морщинистые веки, когда вдыхал. Когда вды. Когда.
– Может, – предложил Шкедт, – пускай лучше поспит. Отложите еды – поест, когда проснется, – снется, снется.
– Вот, Жуакин, – Тринадцать потряс татуированным пальцем. – Сразу видно – мозги при деле. Мозгов у нас тут недостача… Ёпта! – И, отворачиваясь, потряс головой.
– Может быть, – кивнул Фауст.
Шкедт не понял, Фауст или гашиш затуманили смысл.
– Держи.
Он поднял голову, ища бонг. Бонг. Блюдо? Блюдо с. Перед ним стоял Денни – лицо и грудь еще мокрые, тарелка в белой, ванно-сморщенной руке.
– Ой, спасибо.
Другую тарелку забрал Фауст.
– Вилки нету? – спросил Денни.
– Не-а. – На тарелке рис, и лук, и стручковая фасоль, и еще кукуруза. – Спасибо. – Поднял голову и взял вилку. Вода торила тропу по белому плечу, мерцала на груди в юношеской волосне, испещренной прыщами.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: