Николай Болошнев - ЦИФМИН [litres]

«Значит, «Женя». Интересно… Теперь понятно, кто эти всезнающие «подруги», которые ей все рассказывают», – подумал Федор.

– Ну, это ведь еще нужно доказать, а это совсем не просто даже настоящим следователям, не то что компьютеру! Все будет хорошо! Не будем только такие вопросы здесь обсуждать. – Федор покосился на камеру, висевшую на лифтовой площадке. – Если захочешь про это поговорить – лучше как-нибудь после работы…

– Федя, ты очень добрый, – наконец подняла зареванные глаза Петрова. Она даже попыталась улыбнуться.

– Пойдем? Я тебя провожу до дамской комнаты – приведешь в себя в порядок, умоешься. А потом возвращайся в офис, будем праздновать твое повышение. Хорошо?

– Спасибо тебе. – Надя сжала его руку. – Ты иди, я тут еще пару минут буквально посижу и тоже приду.

Федор послушно ушел в экспедицию. Когда он вернулся на этаж, Нади не было ни в офисе, ни в «зимнем саду». Она вернулась только через час с тортом и парой бутылок вина, которые тут же открыли и разлили под одобрительные возгласы коллег. Взгляд ее был тверд, макияж безупречен, а с языка слетали традиционные хлесткие саркастичные замечания.

На следующей неделе Федор в очередной раз собирал дайджест. Летом эта работа давалась особенно трудно. Тоскливо водя пальцем по сенсорному экрану, он краем глаза смотрел в окно, где по улице мимо министерской ограды беззаботно шли девушки в легких цветных платьях и коротких шортах. С ними шли юноши, также одетые отнюдь не в мышиные пиджаки с белыми рубашками. Расстояние было слишком большим, чтобы разглядеть их лица, но Федору почему-то казалось, что все эти летние счастливые молодые люди знакомы между собой. Идут и разговаривают о чем-нибудь легком и веселом, смеются, счастливо жмурятся от солнца и осознания окружающего торжества жизни. Вздохнув, Скрябин отвернулся к экрану.

Коллеги так же молча сидели с грустными лицами перед своими моноблоками. Громко шуршал включенный на максимум кондиционер. Как всегда летом, новостей было мало, и Федор довольно быстро скомпилировал все статьи с упоминанием Министерства. До отправки оставалось еще двадцать минут – целая вечность. Федор решил выпить воды, чтобы чуть-чуть отвлечься и вычитать подборку незамыленным взглядом.

Он встал и размял спину. Не спеша подошел к кулеру, подставил стаканчик под дозатор. Вдруг кондиционер издал странный звук и замолчал. Почти одновременно не то вскрикнула, не то вздохнула Лера. Федор обернулся. Коллеги смотрели на него со смесью интереса и сострадания.

– Похоже, электричество вырубили… – тихо сказал Женя.

Федор уронил стаканчик, вода полилась по полу. Он метнулся к своему столу – экран компьютера был чернее ночи, виртуальная клавиатура исчезла.

– Твою мать!!! – Федор со всей силы ударил кулаком по столу. – Блядь, сука, почему именно сейчас?!

– Ну, в принципе, подборка же осталась в «облаке»… – сказал Петр.

– Какая-то версия, да… Но я последние полчаса не сохранялся… И еще неизвестно когда дадут свет теперь! Похоже, опять придется платить блядский штраф…

– Не переживай, все-таки отключение света – причина объективная, как-нибудь выкрутишься. Если что, все вместе письмо тебе сочиним, уговор? – Надя ободряюще подмигнула Федору.

– Хорошо…

Чуть успокоившись, Федор сел обратно за стол и вместе с остальными стал ждать, когда дадут свет. Из соседнего кабинета вышел Леша и присоединился к ним. Пустохвалова и Кокорева, как обычно, не было на месте, и сотрудники принялись обсуждать, что же могло стать причиной отключения.

– Пойду посмотрю, что в остальных отделах.

Женя толкнул дверь, которая без электричества оказалась разблокирована, и вышел в коридор. Минут через десять он вернулся и резюмировал, что света нет во всем здании.

– Интересно, как скоро объявится наше начальство? Или отсутствие света не помеха для их «совещаний»? – усмехнулся Петр.

– Может, застряли в лифте? – предположила Лера, и все засмеялись.

– Слушайте, раз электричества нет, то наверняка и датчики в креслах сбились. Может, пойдем во двор? Насладимся погодой? – предложил Федор.

Идея не вызвала ни у кого возражений, только Леша все никак не мог решить, идти или не идти: вдруг скоро дадут электричество и им всем вынесут выговоры за отсутствие на рабочем месте? Но даже его удалось убедить, что с улицы хорошо видно лестничные пролеты, на которых свет не выключают круглосуточно. Когда лампы вновь зажгутся, у них будет еще целых пятнадцать минут, чтобы дойти до кабинета и рассесться по местам.

Двор был полон радостными отдыхающими бюрократами. Кто-то весело болтал на скамейках, кто-то загорал, несколько парней из финдепартамента даже достали откуда-то мяч и гоняли его по парковке. Петр и Женя тут же присоединились к ним. Остальные внешники разложили на газоне старый баннер, оставшийся после одной из выставок, и расположились на нем как на огромном пледе. Казалось, хорошая погода примирила коллег – как животные на водопое, они на время забыли старые обиды.

Федор с Лешей сходили в соседний киоск за мороженым. То, что они ели мороженое в рабочее время, делало его еще вкуснее. Забытый воздух дневного безделья пьянил. Федору казалось, что он неожиданно попал в какое-то другое измерение, где люди не просиживают штаны за компьютером, а устраивают пикники и радуются жизни. Повинуясь внезапному порыву, он полностью улегся на баннер-плед и положил голову Лере на колени. Та ничего не сказала. Надя Петрова удивленно подняла брови:

– Скрябин, ты чего это?

– А шо такоэ? – пародируя украинский говор, ответил Федор.

– Нет, ну вы смотрите, конечно. – Петрова так комично изобразила недоумение, что Лера с Федором оба засмеялись. Вдруг Надя заметила обращенный на нее странный взгляд Леши. Она сделала строгое лицо и покачала пальцем: – Даже не думай, Куницын!

Прохожие на улице с любопытством заглядывали сквозь прутья министерского забора. Если бы не чересчур официальная форма одежды отдыхающих, можно было подумать, что во дворе проходит какой-то очередной городской фестиваль. Отдельные люди даже пытались зайти в калитку, но растерянные охранники разворачивали их обратно. На КПП тоже не было света, но охранники боялись расслабиться и покинуть пост, поэтому они просто стояли на улице, обливаясь потом в своей такой не подходящей для июльской Москвы черной униформе и с ненавистью смотрели на нежившихся на солнце клерков.

Когда Федор почти задремал, к ним подбежали запыхавшиеся Петр и Женя. Рубашки на них были мокрыми, со следами от мяча.

– Пора идти, говорят, электричество дали.

– Если дали, почему света нет? – Федор поднялся и, сощурившись, присмотрелся к окнам пролетов. – Хотя нет, вроде горит. Только тускло как-то… Ну ладно, пойдемте тогда. Женя, поможешь мне скатать баннер?