Илья Шумей - Рудники счастья

Шаг, еще один… Трос, который я держал в руке, нещадно мотало ветром из стороны в сторону, и я не был уверен, что почувствую Юлины рывки, а она может не различить мои. Но пока надо идти, с новыми проблемами будем разбираться, когда они подоспеют. Еще один шаг…

Моя левая щиколотка наткнулась на что-то твердое. Я осторожно присел и ощупал препятствие, обнаружив, что это дощатый настил, приподнятый примерно на полметра над землей.

Я все же добрался до веранды!

Проведя рукой вдоль края настила, я обнаружил вертикальный столб, поддерживавши крышу, и немедленно привалился к нему, присев на край помоста и с облегчением обхватив столб руками, как пьянчужка березку. Теперь я мог хотя бы не опасаться, что меня сдует. Я немного перевел дух и даже рискнул открыть глаза – ничего страшного не случилось, если не считать того, что мой тюрбан перекосился, и частично загородил обзор, а в оставшуюся щель все равно не было видно ничего, кроме все той же желтой пелены. Я выбрал слабину троса и энергично его подергал, отправляя Юлии благую весть. Вскоре натяжение троса усилилось – она поймала мой сигнал и выдвинулась следом, пользуясь буксировочным канатом как нитью Ариадны.

Моя спутница вынырнула из пыльной мглы на удивление скоро. Ей все же было проще двигаться, перебирая трос руками и не переживая насчет перспективы заблудиться или просто упасть. В крайнем случае я бы ее вытащил. Юлия согнулась почти пополам и даже не пыталась поднять голову, остановившись только тогда, когда я поймал ее за плечо.

-Мы почти на месте! – крикнул я ей, пытаясь приободрить.

В ответ она только кивнула, поскольку ее головной убор из рубашки полотенца весь растрепался, превратившись в бесформенный моток трепыхающихся тряпок, и, открой она рот хоть на секунду, в него немедленно набился бы песок.

-Дальше пойдем по веранде, от столба к столбу – так мы уж точно не потеряемся и обязательно доберемся до здания. Насколько я припоминаю, они располагаются примерно в трех метрах друг от друга, так что перебежки будут небольшими.

Юлия снова кивнула, и я, с неохотой поднявшись, забрался на настил и бочком-бочком побрел по нему вправо, продолжая упираться спиной в свирепствующую бурю. Сейчас, задним числом, я начал понимать, чем именно вызваны некоторые архитектурные особенности местных зданий, вроде их установки на сваях, широких зазоров между досками настила или высоких порогов перед входными дверьми, которые всегда делались двойными. Все определялось необходимостью выживания в условиях регулярных песчаных бурь, подобных сегодняшней, и минимизацией сопутствующих издержек и потерь.

Я нащупал следующий столб и опять подергал за трос, вызывая Юлию. Пока наша схема работала неплохо. Еще пара таких перебежек – и мы доберемся до спасительного входа.

После третьего столба ветер резко ослаб, и я сообразил, что оказался в тени здания. Мою одежду по-прежнему неистово трепало, а с выглядывающих из-под штанов щиколоток песок, казалось, ободрал всю плоть до кости, но тут резкие порывы хотя бы не грозили бросить меня на землю. Я рискнул выпрямиться и сделал шаг влево. Моя иссеченная песком рука коснулась шершавой стены. До спасения нам оставалось всего несколько шагов.

Я подозвал Юлию, в очередной раз подергав трос, и мы, придерживаясь за стену и друг за друга, двинулись дальше. Мимо проплыло наглухо закрытое ставнями окно, еще одно, и мои пальцы сомкнулись на долгожданной дверной ручке. Не в силах более выносить пытку песком и ветром, я рванул за нее и, втолкнув вперед себя Юлию, нырнул следом и снова закрыл за нами дверь.

Мои уши, почти оглохшие от непрерывного рева и завываний бури, заполонила ватная тишина. Стена, к которой я прислонился, слегка подрагивала под ударами урагана, но это являлось единственным проявлением бушующего снаружи ада, которому удалось пробиться сюда. Я рывком сдернул с головы свой «тюрбан», который уже окончательно съехал набок, и, наконец, смог сделать нормальный глубокий вдох. Юлия, тем временем, также пыталась вызволиться из плена запутавшихся тряпок, и мне пришлось ей немного подсобить.

Вот теперь можно было и осмотреться.

Как я уже говорил, входные двери здесь всегда делались двойными, поэтому мы очутились в небольшом тамбуре, отделенном от внешнего мира основательной железной дверью, а от внутреннего холла – дверью стеклянной. И сейчас по другую ее сторону сгрудились несколько человек, судя по всему, водители грузовиков, которые разглядывали нас с нескрываемым изумлением. Видимо, на их памяти выбраться живым из песчаного плена еще никому не удавалось. Ну что ж, дуракам счастье, как говорится!

Я открыл вторую дверь, собираясь шагнуть внутрь, но тут из толпы вперед вышел невысокий плотный мужичок, которого я припомнил по нашему прошлому визиту сюда, и предостерегающе погрозил мне пальцем.

-Уважаемые, мы несказанно рады видеть вас живыми и невредимыми, но будьте так любезны, весь свой песок оставьте в прихожей!

Потом нас ждали горячий душ и не менее горячий обед, к которому хозяин заведения – тот самый невысокий мужичок – добавил от себя бутылочку на удивление неплохого вина. Разумеется, остальные посетители немедленно насели на нас с расспросами, и я даже начал волноваться, как мы будем выкручиваться, если они начнут интересоваться, откуда мы такие взялись и куда направляемся, но все обошлось, ограничившись несколькими общими фразами. Публику куда больше занимал наш рассказ о том, как мы пробивались сквозь бурю, и вот тут уж мы красок не жалели!

Счастливое избавление от вполне реальной угрозы смерти, вкупе с выпитым вином, наполнили меня легкой эйфорией, и я не стеснялся изображать, как брел, повернувшись задницей навстречу ветру, корчить страдальческие рожи и пытаться подвывать, имитируя издаваемые ветром звуки. Юлия активно мне подыгрывала, работяги дружно хохотали, и в целом вечер удался на славу.

Судя по прогнозу, буря обещала неистовствовать почти до самого утра, что обрекало нас на ночевку здесь, в этом придорожном мотеле. Более того, даже утром, когда все уляжется, нам все равно бы не удалось никуда выбраться, пока уборочные бригады не расчистят занесенную песком дорогу и не эвакуируют всех, кто застрял, живых или мертвых. А это еще одни сутки как минимум.

Мы хотели связаться с Оводом, дать ему знать, что у нас все более-менее в порядке, но в такую безумную погоду любая связь работать отказывалась, намертво заглушаемая бушующим вокруг статическим электричеством. Таким образом, мы оказались полностью отрезаны от внешнего мира, а мир в то же время понятия не имел, где мы находимся, и живы ли вообще.

Нам предоставили простенький однокомнатный номер на втором этаже, но в данных обстоятельствах мы были рады и такой каморке. И вот здесь, после шумного общения с добродушными мужиками внизу, на нас снова нахлынули отступившие на время сомнения и страхи.