Патрик Несс - Поступь хаоса [litres]

И более чем достаточно для отряда мужчин верхами, как пить дать.

Кто бы его там ни построил – строил он на века.

Я снова глянул вверх по течению, откуда мы прибежали. Пыли прибавилось, копыта гремели громче, шепот мужского Шума набирал силу. Вроде бы даже молодой Тодд слыхать, но скорее я это себе навоображал – Аарон наверняка сильно отстал, пешком-то.

Но што я хотел, я увидел: мост – единственная переправа через реку, от горизонта до горизонта, на мили, докуда хватает глаз.

Может, и на нашу голову немного удачи свалилось.

– Идем, – скомандовал я, и мы побежали.

Мост был настолько хорошо сделан, што между досками – ни просвета: прям как по дороге идешь. На той стороне девочка встала и уставилась на меня, не иначе прочтя мою мысль в Шуме и ожидая, как мы будем действовать.

Нож я все еще держал – сжимал в кулаке его силу.

Может, удастся все-таки сделать им што-то путное.

Наш конец моста привязан к торчащим из скалы шестам. У лезвия жуткий зазубренный край с одной стороны… Я выбрал узел послабже на вид и принялся его пилить.

Пилил и пилил.

А копыта гремели все громче, разлетаясь эхом по всему ущелью. Ежели моста вдруг не станет… Я вгрызся в веревки с удвоенной силой.

И еще. И еще.

Только вот никакого прогресса у меня не наблюдалось.

– Што за черт?! – я обвинительно воззрился туда, где пилил.

Там почти што ни царапинки. Я потрогал для верности зубец на ноже и укололся: кровь пошла в ту же секунду. Присмотрелся к веревке: похоже, она покрыта слоем какой-то тонкой смолы.

Чертовой тонкой смолы, твердой как сталь, которую нипочем не прорезать.

– Глазам своим не верю, – простонал я и посмотрел на девочку: она стояла с биноком у глаз и глядела вверх по течению вдоль дороги. – Видишь их?

Впрочем, никаких биноков уже было не надо: вон они, скачут, невооруженным глазом видать. Маленькие еще, но растут, не мешкают, грохочут по камню, будто после них хоть потоп.

Три минуты. Может, четыре.

Дерьмо.

Я снова запилил – со всей скоростью и силой, на какую был способен, двигая рукой туда и обратно как можно жестче; пот залил кожу, новые боли охотно присоединились к старым, как будто тех еще было мало. Я пилил, и пилил, и пилил, роняя капли с кончика носа на нож.

– Давай же, давай! – рычал сквозь стиснутые зубы.

Поднял нож. О да! Мне удалось прогрызться сквозь один крошечный участочек смолы на одном малюсеньком узелочке огроменного етьского моста.

– Черт тебя раздери! – сказал я ему.

И запилил дальше. И еще запилил, и еще, и больше того, и пот уже затек в глаза и радостно их щипал.

– Тодд! – вопил Мэнчи, и ужас его так и разбрызгивался по всей округе.

Я пилил. И пилил.

Результат был один: нож в какой-то момент застрял, и я раскровянил себе костяшки об опору.

– ЧЕЕЕЕРТ! – Я бросил его оземь; он запрыгал по камню и улегся у девочкиных ног. – ЧЕРТ ЕГО ВСЕ ПОБЕРИ!!!

Потому што деваться некуда, на этом сейчас всё и кончится.

Всё – кончится.

Конец нашему глупому шансу, который даже и не шанс никакой был.

Лошадей нам не перегнать и чертов этот мегамост не перерезать, и нас сейчас поймают, а Бен и Киллиан уже мертвы, и нас тоже убьют, и мир на том и кончится, вот и весь сказ.

Мой Шум накрыло краснотой, внезапно, безоговорочно и грубо, никогда еще в жизни такого не чувствовал, словно докрасна раскаленное тавро вдавили мне прямо в сердце, и всё, што было больно и страшно, запылало багряным и взревело от ярости на вранье и несправедливость, на то, до чего все это нечестно.

И это всё сейчас свелось в одно.

Я поднял взгляд на девочку, и она аж отшатнулась от той силы, што в нем была.

– Ты , – прошипел я, и меня уже было не остановить. – Это все ты ! Если бы ты не объявилась на этом трепаном болоте, ничего этого не случилось бы! Я бы сейчас был ДОМА! Смотрел бы за етьскими овцами, и жил в своем етьском доме, и спал бы на собственной ЕТЬСКОЙ ПОСТЕЛИ!

«Етьской» я, разумеется, не сказал. Сказал по-другому.

– Так ведь НЕТ! – наддал я. – Надо было объявиться ТЕБЕ и твоей ТИШИНЕ! И весь мир полетел К ЧЕРТЯМ!

Я даже не заметил, што надвигаюсь на нее, пока она не отступила. Но глаз от меня не отвела.

И конечно, я ничего от нее не слышал. Ни единого етьского звука.

– Ты – ПУСТОЕ МЕСТО! – Я еще шагнул к ней. – НОЛЬ! Ты просто ПУСТОТА! В тебе ничего нет! Ты ПУСТАЯ, ты НОЛЬ, и мы сейчас умрем НИ ЗА ШТО!

Я и кулаки так стиснул по дороге, што ногти впились в ладони. Я так злился, и Шум у меня был такой бешеный, такой красный, што мне просто надо было на нее замахнуться, ударить ее, избить, заставить ИСЧЕЗНУТЬ эту ее трепаную тишину, пока она не ПРОГЛОТИЛА МЕНЯ И ВЕСЬ ЭТОТ ЕТЬСКИЙ МИР!

Я замахнулся и двинул себя со всей дури по морде.

И еще раз, как раз туда, где меня достал Аарон.

И в третий раз, рассадив обратно губу, над которой вчерась утром потрудился заявленный Аарон.

Идиот, никчемный, етьский идиот !

И еще раз добавил – достаточно, штобы сбить самого себя с ног. Я упал, приземлился на руки и сплюнул кровью на камни.

Поднял глаза на нее, тяжело дыша.

Ничего. Смотрит на меня, и ничего.

Дальше мы оба повернулись и поглядели на тот берег. Они там уже наверняка ясно видели мост. И нас на другой стороне видели. А мы – лица всадников. И трескотню их Шума слышали, летевшую к нам по реке. Мистер Макинерни, мэров лучший конник, вел кавалькаду, сам мэр – позади, спокойный, словно на воскресную прогулку выехал.

Минута. Но, скорее всего, меньше.

Я попробовал встать, но оказался слишком усталый. Смертельно усталый.

– Можем попробовать бежать, – сплюнул я еще немного крови. – Ну, хоть попытаться-то можно.

Тут-то у нее лицо наконец изменилось. Рот распахнулся, глаза тоже; внезапно она рванула на себя сумку, запустила туда руку.

– Што. Ты. Делаешь, – сказал я.

Она выдернула на свет костровую коробку, оглянулась кругом, нашла приличных размеров камень. Поставила коробку наземь, замахнулась.

– Нет, погоди, – вскричал я, – мы могли бы…

Камень ухнул вниз, коробка треснула. Она схватила ее, разломала руками еще больше – оттуда потекло што-то жидкое, – потом кинулась к мосту, стала поливать этим узлы на веревках ближайшего шеста, а последние капли лужицей налила у подножия.

Всадники неслись к мосту, неслись к мосту, неслись к мо…

– Скорее! – крикнул я.

Она повернулась ко мне, жестом велела отодвинуться дальше. Я отполз, схватил Мэнчи за загривок, потащил за собой. Она и сама отскочила, держа обломки коробки на вытянутой руке. Нажала кнопку. Што-то тикнуло, она подбросила коробку и прыгнула ко мне.

Лошади достигли моста…

Девочка приземлилась практически поверх меня, а дальше мы смотрели, как костровая коробка падает… падает… падает… в лужицу жидкости, тикая по пути…