Дерек Кюнскен - Квантовый волшебник [litres]

– Бабеди сказал мне, что Homo quantus – новая человеческая раса созерцательного склада ума. Вы не производите впечатления человека созерцательного.

– Мне не слишком нравится быть последним, на кого пал чей-то выбор, – ответил Белизариус. – На что способны ваши корабли?

Иеканджика не глядя коснулась пальцем прозрачной наклейки на запястье. Такого интерфейса Белизариус еще не видел. Освещение в комнате погасло. Голограмма флагмана «Мутапы» увеличилась.

Светло-голубые линии демонстрировали классический корабль флота Конгрегации, который был последним словом техники восемьдесят лет назад, вполне мощным и конкурентоспособным шестьдесят лет назад, но сорок лет назад его превзошли новые корабли. Изменения в конструкции были очерчены светло-желтым. Продольная ось корабля была полностью перестроена, превратившись в полый цилиндр, и надстройки смотрелись на нем будто колония ракушек, которыми обросла толстая труба.

– Это новый тип двигателя, – сказала Иеканджика. – Он не использует реактивную массу, так что у него нет скорости выхлопа, которую можно было бы измерить, однако тяга эквивалентна скорости выхлопа в полмиллиона километров в секунду.

– Что? – выпалил Белизариус.

Иеканджика смотрела на него дерзко и гордо.

– Это скорость, которой не достигал ни один двигатель в истории цивилизации. Что это такое? – спросил Белизариус.

– Вам достаточно знать лишь его параметры.

– Совсем не достаточно. Вы использовали двигатель внутри «червоточины»? Столь экзотический двигатель внутри тоннеля в пространстве-времени может быть очень опасен.

– Мы перемещали корабли через искусственные «червоточины», – ответила Иеканджика. – Но никогда не включали внутри них эти двигатели.

– Так что же в нем такого?

Ее взгляд нервировал его. Белизариус посмотрел на схему, больше ради того, чтобы поглядеть на цвета, чем на очертания, которые он уже запомнил. Это как со ставкой в карточной игре. Иногда нужно вовремя промолчать.

– Это инфлатоновый двигатель, – наконец сказала она.

– Что?

Она ухитрилась удивить его дважды в течение десяти минут.

– У вас нет знаний, необходимых, чтобы понять, как он работает.

– Вероятно, – согласился Белизариус и прищурился. – Не увеличите?

Он увидел, как она шевельнула пальцем, и изображение «Мутапы» увеличилось, заполняя всю комнату.

– Не повернете ко мне кормой? – спросил Белизариус.

Ее пальцы пошевелились иначе, чем до этого, и изображение повернулось на девяносто градусов. Он глядел сквозь пустоту внутри боевого корабля на противоположную стену. С этого ракурса блистеры по бортам выглядели больше, чем при виде сбоку.

Инфлатоновый двигатель. Интересно, не лжет ли она. Обычно он мог угадать такое. Судя по всему, нет. Как им это удалось? Инфлатоны представляли собой частицы, ответственные за непрекращающееся расширение Вселенной. В некоторых теориях волна расширения считалась самоподдерживающейся, сродни эффекту убегания. Двигатель может их попросту уничтожить. И потребление энергии должно быть громадным. И тут он понял.

– Виртуальные инфлатоны, – сказал Белизариус.

Иеканджика дернулась.

Виртуальные частицы представляли собой пары частиц и античастиц, существующие в течение очень короткого отрезка времени, а затем снова исчезающие в небытии.

– Homo quantus неплохо понимают, что такое виртуальные частицы, – добавил он.

Это было изрядным преуменьшением. Океан виртуальных частиц, пенящийся в каждой точке пространства-времени, создавал изрядный шум, который Homo quantus приходилось отфильтровывать, воспринимая мир. У Иеканджики был кислый вид, будто она решила, что сказала лишнего.

– Не беспокойтесь, майор. Вы не выдали никаких секретов. Вы создаете пару виртуальных частиц, на мгновение расширяя пространство-время, и до того, как пространство сожмется до прежнего размера, ваш корабль получает поступательный импульс, не так ли?

– Вы опасный человек, Архона, – сказала она.

Белизариус не мог в точности понять, означают ли ее слова, что она готова выхватить пистолет и размазать его мозги по стене.

– И как много других Homo quantus способны на подобные догадки?

– У большинства Homo quantus расщепление личности и очень нестабильная психика, – солгал Белизариус. – Они могут работать лишь в тишине, при минимуме сенсорной стимуляции. Один из сотни способен жить в миру, подобно мне.

– Но большинство ваших сородичей способны на такие логические прорывы?

Белизариус покачал головой.

– Большинство Homo quantus настолько непрактичны, что считают космологию слишком прикладной наукой, чтобы спорить о ее вопросах. У меня всегда были более практические интересы, чем у них.

– Опасно иметь множество интересов, Архона.

– Тогда мы можем разом устранить все опасности. Почему двигатель на вашем корабле открыт спереди? Это же не прямоточный двигатель. Он не работает на межзвездном веществе.

На этот раз она выгнула брови и скрестила руки на груди.

– Вы мне и скажите, волшебник.

Белизариус глядел на голограмму «Мутапы», размышляя над ней, будто над картой в покере, которую разыгрывала Иеканджика против Конгрегации. Если ему нужно будет разыгрывать игрока, а не карты, то первый пункт информации таков, что Иеканджика слишком хорошо думает о своих картах. Против гегемонической силы Конгрегации блеф не сработает, значит, она считает, что у нее выигрышные карты. Почему?

Шестому Экспедиционному Отряду сорок лет, а его корабли и оружие устарели еще до того, как он отправился в поход. Количественно, корабль на корабль, они и сорок лет назад часа бы не продержались в битве против нации-покровителя. Сейчас же, на своих переоборудованных кораблях, они жаждали вернуться в ряды нормальных цивилизаций, это просто висело в воздухе. Они не тосковали по дому. Они мечтали о войне за независимость, а никто не начинает войны, если не думает, что может в ней победить.

– Разверните изображение на сто восемьдесят градусов, – сказал он.

Снова движение пальцев над полоской на запястье, и голограмма корабля повернулась к нему носовой частью. Будто жерло орудия. Его мозг, мозг Homo quantus, всегда выискивавший закономерности и симметрии, выдал новую ассоциацию. Двигатель без топлива, орудие без снаряда.

Инфлатоновая пушка. Двигатель разгонял корабль за счет частиц, существующих пикосекунды, пар инфлатонов и антиинфлатонов, возникающих в трубе. А на что способны эти частицы, окажись они за пределами двигательной системы?

– Какова разрушительная сила вашей инфлатоновой пушки? – наконец спросил он.

– Не ваше дело, – ответила Иеканджика, но на ее лице промелькнуло самодовольство.

Как же Экспедиционному Отряду удалось так продвинуться в своих разработках? Быть может, они натолкнулись на какой-то артефакт Предтеч и раскрыли его тайны? Сорок лет – большой срок, но недостаточно большой для того, чтобы изобрести все, что они изобрели. Даже сам по себе инфлатоновый двигатель на десятилетия опередил все, что создано цивилизацией. Масштаб проделанной работы, масштаб ее политических и военных последствий немыслимы. Это далеко за пределами его обычных дел – дурачить бизнесменов и гангстеров. Честно говоря, вообще за пределами его способностей, по всей вероятности. А еще он не сомневался, что если он возьмется за дело и потерпит поражение, майор Иеканджика не сочтет за потерю времени всадить ему пулю в голову.