Майкл Бишоп - Сказки о воображаемых чудесах [сборник]

— Но старушку-то он пристрелил, — сказал Бобби Ли.

— И заставил нас нести ее к лесу, хотя можно было подождать, и она сама дотопала бы туда, как и остальные. А у нас теперь вся одежда в крови.

Железнодорожник тихо спросил:

— Сынок, тебе что-то не нравится?

Хирам дернулся на сиденье, словно у него зачесалось между лопатками:

— Ничего я такого не говорю. Мне просто хочется, чтоб мы побыстрее уехали из этого штата.

— Мы едем в Атланту. Там можно затеряться.

— Найду там себе девчонку, — сказал Бобби Ли.

— В Атланте больше копов, чем во всем остальном штате, — сказал Хирам. — Во Флориде…

Не отрывая взгляда от трассы, Железнодорожник щелкнул Хирама по переносице. Хирам дернулся, больше ошарашенный, чем напуганный, и шапка его скатилась на заднее сиденье.

Бобби Ли рассмеялся и протянул Хираму его головной убор.

К окраинам Атланты они подъехали, когда уже стукнуло одиннадцать. Железнодорожник въехал на территорию закусочной под названием «Сладкое местечко»: красный кирпич, крыша, обшитая асбестом, в воздухе запах сигарет и барбекю из свинины. Хирам втер немного грязи в пятно на штанине. Железнодорожник открыл багажник и вытащил оттуда чемодан мертвеца, доверху забитый одеждой. Когда они зашли внутрь, он внес чемодан с собой.

По радио (приемник стоял на полке за стойкой) Китти Уэллс пела «Не Бог создал ангелов из борделя». Железнодорожник изучил меню вдоль и поперек и заказал печенье и соус. Пока они ели, Бобби Ли распространялся о девочках, а Хирам угрюмо курил. Железнодорожник был уверен, что Хирам скоро выкинет какую-нибудь глупость. Они оба были ему уже не нужны. Поэтому, когда с едой было покончено, Железнодорожник оставил ключи от машины на столе и удалился в мужской туалет. Он запер дверь. Вытащил из-за пояса свой пистолет тридцать восьмого калибра, положил его в раковину и переоделся из слишком обтягивающего комбинезона в мешковатые штаны мертвого мужа. Он умыл руки и лицо. Почистил очки о подол рубашки с попугаями, а затем заправил рубашку в брюки. Он пихнул пистолет в чемодан и вышел. Бобби Ли и Хирам уже ушли, и машины на стоянке тоже не было. На столе, рядом с непотушенной сигаретой Хирама, лежал чек на шесть долларов восемьдесят центов. Железнодорожник сидел на диване и пил кофе. В окне закусочной рядом с дверью красовалась картонка, прилепленная на клейкую ленту. Объявление гласило: «ТРЕБУЕТСЯ ПОВАР». Допив кофе, он отклеил картонку и направился к кассе. Заплатив по счету, он протянул кассиру табличку со словами:

— Я — тот, кто вам нужен.

Кассир позвал управляющего:

— Мистер Котрон, этот человек говорит, что он повар.

Мистеру Котрону было около тридцати пяти. Его морковно-рыжие волосы были уложены в высокую прическу, напоминавшую петушиный гребень, а из-за ремня уже вываливалось небольшое брюшко.

— Как вас зовут?

— Ллойд Бейли.

— Какой у вас опыт работы, Ллойд?

— Я могу приготовить любое блюдо, указанное в вашем меню, — сказал Железнодорожник.

Управляющий отвел его на кухню.

— Отойди-ка, Коротыш, — сказал он высокому чернокожему, что стоял у сковороды. — А вы сварганьте мне денверский омлет.

Железнодорожник вымыл руки, надел фартук, разбил в миску два яйца. Он швырнул на сковородку пригоршню рубленого лука, еще одну — зеленого перца и еще — кубиков ветчины. Когда лук стал мягким, он влил взбитые яйца поверх ветчины и овощей, добавил соли и кайенского перца.

Когда готовое блюдо скользнуло на тарелку, управляющий склонился над ним, словно осматривая краску на подержанном авто. Затем он выпрямился:

— Оплата тридцать долларов в неделю. Приходите к шести утра.

Оказавшись снаружи, Железнодорожник поставил чемодан и огляделся. В жаркой городской ночи гудели цикады. За углом закусочной он заметил большой дом Викторианской эпохи с вывеской «Сдаются комнаты» над крыльцом. Он уже собирался идти, когда краем глаза уловил движение у мусорки рядом с сетчатым ограждением. Он вгляделся во мрак и увидел, как кошка пытается запрыгнуть на мусорный ящик: ей хотелось порыться в отбросах. Он подошел к ней и протянул руку. Кошка не убежала; она обнюхала его и ткнулась головой ему в ладонь.

Он поднял кошку и отнес ее (а также сумку) к пансиону. Под густой тенью дубов стоял большой темный обшитый досками особняк с зелеными ставнями. На крыльце висели кашпо с бегониями. Были на крыльце и качели. В дубовую дверь был вставлен овальный витраж из толстого стекла, по краям уже стертый. Медная дверная ручка от старости потемнела.

Дверь была незаперта. Его сердце слегка дрогнуло: такой отличный шанс предоставляла ему эта хозяйская неосторожность, но также ему захотелось предупредить владельца, чтобы впредь он так не глупил. Внутри с одной стороны стоял маленький столик, накрытый кружевной салфеткой, на которой стояла ваза с засушенными цветами, с другой рядом с дверью располагалась табличка с надписью «Управляющий».

Железнодорожник постучал. Через минуту дверь открылась, и показалась женщина с лицом ангела. Она была немолода, наверное, около сорока, с очень белой кожей и светлыми волосами. Она посмотрела на него, улыбнулась, увидела кошку у него под мышкой:

— Какая милая.

— Я бы хотел снять комнату.

— Простите, мы не принимем постояльцев с животными, — сказала она по-доброму.

— Но это не животное, мэм, — возразил Железнодорожник. — Это мой единственный в мире друг.

Хозяйку звали миссис Грейвс. Комната, которую она сдала ему, была двенадцать на двенадцть футов. Односпальная кровать, комод из вишневого шпона с зеркалом, деревянный письменный стол со стулом, узкий шкаф. На окнах кружевные занавески, на кровати — плед в ромбик. В комнате приятно пахло. На стене напротив кровати висела картина в дешевой раме: пустая шлюпка на свирепых волнах серого океана, небо заволокло тучами, лишь вдали из-за горизонта блещет единственный солнечный луч.

Он платил за комнату десять долларов в неделю. Несмотря на свое правило по части домашних животных, миссис Грейвс на диво увлеклась кошкой Железнодорожника. Казалось, будто она сдает комнату именно кошке, а Железнодорожник просто идет с ней в комплекте. Подумав немного, он назвал кошку Отрадой. Он никогда раньше не видел таких привязчивых зверей. Она хотела быть рядом, даже когда он не обращал на нее внимания. Она давала ему чувство нужности, заставляла его волноваться. Железнодорожник смастерил дверцу в окне, чтобы она могла входить и выходить, когда ей вздумается, и не сидеть взаперти, пока хозяин будет работать.

Единственными его соседями по пансиону были Луиза Паркер, школьная учительница, и Чарльз Фостер, продавец дамского белья. Миссис Грейвс прибиралась в комнате Железнодорожника раз в неделю, раз в две недели меняла плед на другой, с узором из роз (такие он помнил еще со времен своего детства). Он работал в закусочной с шести утра, когда Мейси, кассирша, открывала дверь, до тех пор, пока Коротыш не сменял его в три пополудни. За стойкой стояла Бетси, а Сервис, темнокожий мальчик, убирал со столов и мыл посуду. Железнодорожник сказал им называть его Бейли и в разговоры особо не вступал.