Майкл Бишоп - Сказки о воображаемых чудесах [сборник]

Свободное от работы время он проводил по большей части в пансионе, а вечерами сидел в маленьком парке неподалеку. Железнодорожник обычно вытаскивал Библию из ящика стола, покупал вечернюю газету и нес их с собой. Отрада часто сопровождала его на прогулке в парк. Она прыгала за белками и скрывалась от кошек, сопровождая побег шипением. Кошкам нравилось убивать белок, собакам нравилось убивать кошек, но в этом не было греха. Отрада не попадет ни в ад, ни в рай. У кошек нет души.

В мире было полно глупцов вроде Бобби Ли и Хирама, которые лгали себе и убивали, сами не зная почему. Жизнь была тюрьмой. Повернешься налево — стена. Направо — стена. Посмотришь вверх — потолок. Внизу — пол. И Железнодорожник срывал злость из-за своего заточения на окружющих; по части своего поведения он не обманывался.

Он не верил в существование греха, но каким-то образом чувствовал его. И все же он не был ни кошкой, ни собакой; он был человеком. «Ты один из моих собственных детей». У него не было причин убивать людей. Он лишь хотел бы, чтобы ему больше никогда не пришлось иметь дела с разными Хирамами и Бобби Ли. Он уставился через парк на рекламу зубной пасты «Ипана», нарисованную на стене супермаркета «Пигли-Вигли». Белее белого. Отрада пригнулась на другом конце скамьи, и задние ноги у нее подергивались; она наблюдала, как прыгал по тротуару вьюрок.

Железнодорожнк подхватил ее на руки и потерся щекой о ее усы.

— Отрада, вот что я тебе скажу, — прошептал он. — Давай заключим сделку. Ты спасешь меня от Бобби Ли и Хирама, а я больше никогда не буду убивать.

Кошка посмотрела на него ясными желтыми глазами.

Железнодорожник вздохнул. Он поставил кошку на землю, откинулся на спинку скамьи и развернул газету. Прямо под линией сгиба на первой странице он прочел:

Сбежавшие заключенные погибли в аварии

Валдоста — Двое сбежавших заключенных и неопознанная пассажирка погибли во вторник, когда автомобиль последней модели, в котором они передвигались, въехал в береговую опору моста. В тот момент их преследовала полиция штата.

Погибшие заключенные, Хирам Лерой Берджетт, 31, и Бобби Ли Росс, 21, сбежали 23 июня во время их транспортировки для психологической экспертизы в государственную больницу для невменяемых преступников. Третий сбежавший, Рональд Руэл Пикенс, 47, все еще находится на свободе.

Обычная для обеденного перерыва толчея уже рассасывалась. У стойки стояли двое, да четыре дивана были заняты, и Железнодорожник уже положил на полку сэндвич с ветчиной, латуком и помидорами и порцию жареного цыпленка с капустой, когда Мейси вернулась на кухню и позвала управляющего.

— Мистер Кей, с вами хочет поговорить полиция.

Железнодорожник осторожно выглянул из-за ряда свисающих бланков с заказами. За стойкой, потягивая сладкий чай, сидел человек в костюме. Котрон вышел, чтобы поговорить с ним.

— «Двое изгоев на плоту», — громко сказала Бетси Железнодорожнику.

Котрон говорил с мужчиной несколько минут; тот показал ему фотографию. Котрон покачал головой, кивнул, снова покачал головой. Они посмеялись. Железнодорожник посмотрел было на заднюю дверь закусочной, но затем снова повернулся к плите. К тому времени, как он поджарил тосты и яичницу, человек уже ушел. Котрон вернулся в свой кабинет, не сказав ни слова.

В конце смены он отвел Железнодорожника в сторону.

— Ллойд, — сказал он. — Нам надо поговорить.

Железнодорожник проследовал за ним в каморку (так он называл свой кабинет). Котрон сел за заваленный бумагами металлический стол и достал из верхнего слоя всего этого мусора письмо.

— Тут у меня уведомление из общества соцстрахования, в котором говорится, что номер, который ты дал мне, недействителен.

Он поднял взгляд на Железнодорожника; взгляд его фарфорово-синих глаз был непроницаем.

Железнодорожник снял очки и потер переносицу большим и указательным пальцами. Он промолчал.

— Полагаю, тут просто какая-то ошибка, — сказал Котрон. — Так же, как и с этим детективом, что приходил днем. Не переживай из-за этого.

— Спасибо, мистер Котрон.

— И еще одно, Ллойд. Я сказал, что твоя зарплата будет тридцать долларов в неделю? Я имел в виду двадцать пять. Сгодится?

— Как скажете, мистер Котрон.

— А еще я думаю, для оживления торговли надо бы работать с пяти утра. Я бы хотел, чтобы ты работал на час больше. Начиная с понедельника.

Железнодорожник кивнул:

— Это все?

— Да, Ллойд, все. — Казалось, Котрону внезапно очень понравилось называть его Ллойдом. Он перекатывал это имя на языке и наблюдал за реакцией. — Спасибо за то, что в твоем лице я обрел доброго самаритянина среди подчиненных.

Железнодорожник вернулся в свою комнату в пансионе. Отрада помяукала и, когда он присел на кровать, запрыгнула к нему на колени. Но Железнодорожник просто уставился на рисунок шлюпки, что висел на противоположной стене. Посидев немного, кошка спрыгнула на подоконник и сквозь свою дверцу отправилась на крышу.

Только безумец будет использовать знания о том, что кто-то является убийцей, чтобы платить этому человеку поменьше. Откуда ему было знать, что Железнодорожник не убьет его, или не сбежит, или не сделает и того, и другого?

К счастью для Котрона, Железнодорожник заключил эту сделку с Отрадой. Но теперь он не знал, что ему делать. Если устами старушки говорил Господь, то это могло быть первым испытанием. Никто и не говорил, что быть хорошим легко. Никто не говорил, что лишь потому, что Железнодорожник обратился к добру, все, кого он встретит, тоже будут добрыми. Железнодорожник попросил Отраду избавить его от Бобби Ли и Хирама, а не от мистера Котрона.

Нужно, чтобы ему указали, что делать. Он выдвинул ящик стола. Рядом с Библией лежал тридцать восьмой калибр. Он откинул цилиндр, увидел, что во всех гнездах были пули, а затем убрал оружие обратно. Взял Библию и открыл на случайной странице.

Его взгляд упал на стих из Второзакония: «Из всех, которые в воде, ешьте всех, у которых есть перья и чешуя; а всех тех, у которых нет перьев и чешуи, не ешьте».

Он заложил страницу пальцем, поднялся и открыл дверь. Миссис Грейвс стояла с парой высоких запотевших стаканов на подносе.

— Это невероятно мило с вашей стороны, миссис Грейвс. Хотите зайти?

— Благодарю, мистер Бейли. — Она поставила поднос на стол и дала ему стакан. На вкус напиток был как нектар. — Сахара достаточно?

— Все идеально, мэм.

На ней было желтое ситцевое платье с узором в мелкий цветочек. В каждом движении было спокойствие, какого он прежде не видел в женщинах, а серые глаза источали сочувствие, будто говоря: я знаю, кто ты, но это не важно.

Они присели: он на кровать, она на стул. Она увидела Библию у него в руках: