Алексей Калинин - Игры Огня

Однако если нет ничего такого под рукой, или же лень вставать, то тогда начинаете сначала раздражаться, потом тихо ненавидеть это назойливое существо. Думаете, что лучше бы уж эта оголтелая самка тихо села, напилась крови и отвалила в уголок, не мешала спать. То есть уже готовы пожертвовать малой толикой своего здоровья ради своего спокойствия. Комар не утихает, тогда вы либо залезаете с головой под одеяло и тихонько потеете, либо со зверским выражением на лице начинаете ловить мелкое создание. В этот момент у вас только одна мечта — поймать комара! Не важно, какой дороговизны обои, главное увидеть труп врага на них.

Если вы можете так ненавидеть маленькое назойливое создание, то представьте себе — до какой степени может дойти ненависть к человеку.

Игорь ненавидел Носорога. Ненавидел всеми душевными силами — фибрами, как сказали бы поэты. Но мне фибра представляется в виде прессованного картона, поэтому силами.

За что так можно ненавидеть человека, напарника, подельника? За всего одну глупую шутку, сказанную не в том месте и не в то время. Ну, кто просил его появляться в тот момент, когда Фара показывал Ирине Северную звезду и рассказывал, как на неё ориентируются мореплаватели? Шел бы себе и шел, переваливался с одной накачанной ноги на другую. «Плотинка» большая, так нет же, остановился возле памятника основателю города.

— О, Фара, здоров! Чё ты тут? Телку уламываешь, про звезды задвигаешь? А телка — ништяк, поделишься? — и заржал.

Вот за это ржание Игорь и готов был сломать Носорогу челюсть. Как только не прятал Игорь своё тайное увлечение от друзей, но права была поговорка, что шила в мешке не утаишь. Но не так же, не с этим же уродом! Игорь предпочел бы увидеть Бойца или Жало, у тех хотя бы ума хватило не пороть всякую чушь. В свете ночных фонарей было заметно, как заалели щеки у Ирины. Она растерянно переводила взгляд с одного на другого.

— Привет, Носорог… Это… Не мешай общаться… Ты иди, я скоро догоню, — дрожащим от негодования голосом проговорил Игорь.

Раньше бы он незатейливо, в трех словах задал Носорогу единственно верное направление, но сейчас, перед Ириной… Как и любому человеку Игорю хотелось показаться лучше, чем он есть на самом деле, поэтому и не открывал истинного лица. Говорил, что студент техникума и подрабатывает на автомойке.

— Океюшки, ну ты не теряйся. Присунь и передай корефану, — Носорог заржал ещё громче и пошел по тропинке прочь.

— Это твой друг? — спросила Ирина, когда Носорог отошел на достаточно далекое расстояние.

— Да какой это друг, так… Отморозок из соседнего двора… — ответил Игорь. Он чувствовал, как от выплеска адреналина ходуном ходят колени.

Если бы можно было вернуть всё назад, то он бы отвернулся и не посмотрел на прохожего. Но, как известно, история не имеет сослагательного наклонения. На душе было гадко, частично оттого, что он сам являлся частью мира, где свободно себя чувствуют такие вот Носороги. Частью же задевало то, что не защитил ту, которая шла рядом. Может именно в этот момент и появилась та самая трещинка, что позже расползется в огромный котлован?

Ирина взглянула на памятник Татищеву, словно на указатель солнечных часов, вздохнула:

— Мне пора домой, а то завтра зачет внеочередной назначили…

Игорь почувствовал себя ещё паршивее, ведь до появления этого отморозка и речи не шло о каком-то зачете. Если бы отмотать время чуть назад…

— Да, учеба это такое дело, вроде бы думаешь, что до экзаменов далеко, но р-р-раз и они уже похлопывают по плечу, — Игорь ощутил, каким наигранным был его голос. Чуть не стошнило от омерзения.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — улыбнулась Ирина. Румянец так и не покинул девичьих щек.

Игорь аккуратно стиснулузкую теплую ладошку, и они пошли по набережной. Разноцветные фонари отражались в Исети, легкая рябь заставляла скакать отражения. Тихо шептались деревья, мимо скользили воркующие парочки. Игорь молча шел, ненавидел себя, но молчал. Надо было как-нибудь пошутить, развеселить девушку, смазать впечатление от перекаченного утырка, но в голову ничего не лезло. Фара собирался сегодня дойти до родонита, камня всех влюбленных, а там несмело шепнуть слова, которые давно вертелись на языке, но эта удручающая встреча…

Игорь снова увидел Носорога в отдалении, тот стоял на проспекте Ленина и разговаривал с каким-то незнакомым молодым человеком. Игорь приложил все усилия, чтобы Ирина не увидела вновь этого отморозка, и они благополучно миновали «опасный» участок. Хотя червячок сомнений проник в душу Игоря — где же он видел собеседника Носорога?

Ирина взяла инициативу разговора на себя, чему Игорь несказанно обрадовался. К концу пути настроение улучшилось, и он даже получил поцелуй в щеку на прощание. Когда же шел по направлению к их подвалу, то вспомнил, где видел молодого человека — в драке на пустыре. Тот находился среди «звездочетовцев». Или нет? Может, показалось? Игорь встряхнул головой, прогоняя эти мысли, Носорог хоть и тормоз, но не настолько же, чтобы рисоваться перед друзьями в компании врагов.

Но всё равно Игорь ненавидел Носорога. Как мелкое и назойливое насекомое. Как комара.

«Как часто приходится просыпаться в незнакомом месте» — первая мысль Игоря не поражала оригинальностью. Он помнил бешеный бег, свист ветра в ушах и слова. Обычные, знакомые, но смысл слов уходил в глубину мозга и больше не высовывался. Игорь смотрел в тусклый металлический потолок. Металлический потолок смотрел на него двумя люминесцентными лампами. Комнатка маленькая. Пахло горелой обувной кожей. Это так напоминало лифт из его прошлого…

А где он? Он повертел головой. Оказалось, что он и в самом деле в лифте. Грузовом. Рядом парил Анатолий, а у двери стоял какой-то человек в пятнистом камуфляже. Бритый затылок, крепкая фигура, широкие плечи. Игорь не особенно удивился, когда обнаружил, что лежит на черной подложке, а та изменяется и подстраивается под его шевеление.

— С пробуждением, — словно из трубы донесся глухой голос незнакомца. Он даже не повернулся, видимо дверь лифта занимала его гораздо больше, чем парящие в воздухе люди.

— Спасибо. А ты кто? — поинтересовался Анатолий. Он тоже очнулся и осматривался по сторонам. Лампы, поручни, металлические панели стен. На полу ребристая решетка, словно предназначенная для того, чтобы вытирать ноги. Боец тоже не удивился, что парит в воздухе. Начал привыкать к чудесам будущего.

— Я привратник. Имя моё ничего вам не скажет. Вы были преступниками в своё время? — вновь раздался глухой голос. Человек так и не повернулся к парящим.