Лю Цысинь - Эпоха сверхновой [litres]

– И что они будут делать тогда?

– Полный круг их обязанностей станет известен тебе в положенное время.

Председатель КНР и премьер Госсовета молчали, глядя на Хуахуа, Очкарика и Сяомэн. Исторические архивы гласят, что подобные сцены происходили практически во всех странах, когда взрослые руководители в последний раз прощались с детьми, которым предстояло сменить их. Им хотелось сказать так много, что они молчали; то, что они хотели сказать, было таким важным, что они не могли выразить это словами.

Наконец Председатель КНР сказал:

– Дети, когда вы были еще совсем маленькими, взрослые учили вас, что там, где хотенье, там и уменье. И вот теперь я говорю вам, что это абсолютно не так. Добиться можно только того, что соответствует законам науки и общественного развития. Подавляющее большинство того, чего хотят добиться люди, неосуществимо, как бы они ни старались. Ваша историческая миссия, как руководителей нашей страны, заключается в том, чтобы рассмотреть сто вариантов, отбросить девяносто девять невозможных и найти тот единственный, который можно осуществить. Это крайне трудная задача, но вы должны будете с нею справиться!

– Помните о глутамате натрия и соли, – добавил премьер Госсовета.

Само расставание получилось спокойным. Взрослые, пожав руки детям, помогли друг другу покинуть зал. Председатель КНР вышел последним. На пороге он обернулся и сказал новому руководству страны:

– Дети, отныне мир принадлежит вам.

Первые несколько дней после ухода взрослых юные руководители страны провели перед «Часами смены эпох», выведенными на большой экран в зале на последнем этаже ГИЦ. Огромный светящийся прямоугольник наполнял помещение зеленоватым сиянием.

В первый день обстановка в стране сохранялась нормальной. Министерства достаточно успешно справлялись с задачами, возникающими в сферах их ответственности, никаких серьезных чрезвычайных происшествий не было. Казалось, в стране детей продолжается генеральная репетиция. Как и тогда, у руководителей государства, собравшихся в ГИЦ, особой работы не было.

В первые сутки на «Часах смены эпох» не произошло никаких изменений: прямоугольник оставался полностью зеленым. Дети молча смотрели на него до позднего вечера, пока наконец не заснули. Но когда они проснулись утром, кто-то воскликнул:

– Идите сюда! Смотрите, кажется, вот здесь появилась маленькая черная точка!

Дети внимательно всмотрелись в экран, и действительно, появился маленький черный квадрат размером с монетку, словно на кафельной стене отвалилась одна плитка.

– Может быть, просто перегорел пиксель? – спросил кто-то.

– Должно быть, – ответил другой ребенок. – Похожее случилось с жидкокристаллическим монитором моего старенького компьютера.

Проверить это предположение не составляло труда – достаточно было лишь взглянуть на другие экраны; однако это никому и в голову не пришло, и все снова заснули.

Дети владеют искусством самообмана значительно лучше взрослых.

Когда они проснулись на следующее утро и снова собрались перед «Часами смены эпох», обманывать себя и дальше было уже невозможно. По всему зеленому прямоугольнику были разбросаны черные точки.

Сверху город выглядел совершенно спокойным; прохожих на улицах не было, и лишь изредка проезжала машина. Казалось, после целого столетия бурлящей жизни мегаполис погрузился в сон.

К наступлению темноты количество черных точек на «Часах смены эпох» удвоилось, точки начали объединяться друг с другом, образуя темные поляны в зеленом лесу.

Наутро третьего дня примерно равное количество черных и зеленых точек образовывало монохромное изображение. Теперь черная область увеличивалась с пугающей быстротой, черная лава смерти разливалась по «Часам смены эпох», беспощадно поглощая зеленую траву жизни. К наступлению ночи черные области занимали две трети прямоугольника, и «Часы смены эпох» превратились в ужасное зрелище, приковавшее к себе детей.

Взяв пульт дистанционного управления, Сяомэн выключила экран.

– Ложимся спать, – сказала она. – Нет ничего хорошего в том, что мы уже третью ночь подряд засиживаемся допоздна. Нам нужно отдохнуть. Кто может сказать, какая нас ждет завтра работа.

Дети разошлись по своим комнатам в ГИЦ и легли спать. Хуахуа погасил свет и лег в кровать, но затем включил планшет и вышел в Интернет, чтобы загрузить «Часы смены эпох». Сделать это оказалось очень просто, поскольку они отображались практически на каждом сайте. Хуахуа завороженно смотрел на прямоугольник и не заметил, как в комнату вошла Сяомэн. Девочка отобрала у него планшет. В руках у нее была уже целая стопка планшетов.

– Спи! Когда ты научишься самодисциплине? Мне приходится ходить по комнатам и отбирать у вас планшеты.

– А когда ты прекратишь вести себя как моя старшая сестра? – крикнул ей вдогонку Хуахуа, когда она выходила в дверь.

Собравшихся перед «Часами смены эпох» детей охватил страх, однако их утешало то, что государство по-прежнему функционировало стабильно, подобно огромной хорошо смазанной машине. Данные, поступавшие через «Цифровое пространство», свидетельствовали о том, что дети взяли в свои руки бразды правления миром и дальше все будет продолжаться так же гладко. Накануне вечером они даже оторвались от черных часов, чтобы лечь спать.

Однако когда дети вышли в зал утром четвертого дня, им показалось, будто они ступили в мрачную гробницу. Рассвет еще не проник в погруженный в темноту зал, а зеленое сияние, озарявшее помещение на протяжении трех предыдущих дней, практически погасло. В полумраке дети увидели на «Часах смены эпох» лишь несколько разбросанных по всему черному прямоугольнику зеленых точек, похожих на далекие звезды на холодном зимнем небе, и только включив в зале свет, они смогли дышать спокойно. На протяжении всего дня никто не отходил от часов. Чувствуя, как страх и печаль стискивают их сердца, дети снова и снова пересчитывали точки, количество которых неумолимо уменьшалось.

– Значит, они просто бросят нас, – сказал кто-то.

– Да! Как они могли так поступить с нами? – подхватил другой ребенок.

– Когда умерла моя мама, – сказала Сяомэн, – я сидела рядом и думала то же самое: ну как она могла бросить меня? На какое-то мгновение я даже прониклась к ней ненавистью. Но потом мне показалось, что она по-прежнему жива, но только где-то далеко…

– Смотрите, еще одна погасла! – воскликнул мальчик.

– Спорим, следующей погаснет вот эта, – сказал Хуахуа, указывая на одну точку.

– На что спорим?

– Если я окажусь неправ, в эту ночь я не лягу спать.

– Вполне вероятно, в эту ночь никто не будет спать, – сказал Очкарик.