Вадим Панов - maNika [litres]

Официально считалось, что директор Митчелл застрелился. Попытался вырваться из здания во время знаменитой на весь мир речи Орка, а когда понял, что не уйти, выстрелил себе в лицо на пожарной лестнице. Его опознали с помощью теста ДНК, над которым работали те же специалисты, которые анализировали ДНК Биби Феллера.

– Я не управленец, – Фаусто побарабанил пальцами по столешнице. – Зачем вы поставили меня?

– Шутишь? – на этот раз Винчи удивился по-настоящему. – Ты – идеальная кандидатура: любимец нации, человек, раскрывший всемирный заговор и едва не погибший в застенках. Даже если бы мы не хотели видеть тебя в этом кресле, а мы, поверь, хотели, другую кандидатуру на должность директора GS сейчас представить невозможно. Кто, если не ты, Пончик?

– Джа…

– Не спорь, – Винчи выставил перед собой руки ладонями вперед. – Знаю, как ты относишься к своему старому армейскому позывному, но прошу простить мне маленькую слабость и позволить называть тебя так, как во времена нашей задорной боевой юности. Разумеется, только в приватных разговорах. Другие маленькие слабости можешь не прощать, но эту – прощай. Я не смогу называть тебя иначе, Пончик, честное слово. – Злиться, глядя в округлую, лучащуюся добродушием физиономию Джехути, было решительно невозможно. – Так вот, ты – идеальная кандидатура, Пончик, ты сможешь вычистить скомпрометировавшую себя GS, перетасовать кадры и придать организации новый лоск.

– Но…

– Посмотри на это с другой стороны: во главе самой мощной спецслужбы планеты встал кристально честный человек. Разве это не удивительно? Разве это не вызов?

– Мне придется идти с вами на компромисс, – поморщился Конелли.

– Поверь, Пончик, с нами тебе будет гораздо легче, чем Митчеллу с сообществом.

– Сообщество возродится.

– Обязательно, – подтвердил Винчи. – И тогда нам придется вновь его проредить.

– Тебе?

– Я к тому времени собираюсь умереть, – рассмеялся Джа. И, продолжая смеяться, закончил: – Оркам.

И его лучистые серо-стальные глаза внезапно стали холодными, как русская метель.

– Да, – вздохнул Конелли. – Оркам.

И отвел взгляд, вспоминая разговор, состоявшийся в этом кабинете несколько дней назад. Разговор, по завершении которого на него надели наручники…

– Затем, Пончик, что если все пройдет так, как мы планируем, арест отменят и твое личное дело останется чистым, – сказал Митчелл. – Если же мы проиграем, арест спасет тебе жизнь: скажешь дяде Солу, что разобрался в подоплеке происходящего и за это я тебя арестовал. Собственно, так оно и есть.

Несколько мгновений обалдевший Конелли смотрел директору GS в глаза, после чего спросил:

– Почему вы назвали меня Пончиком?

– Джа сказал, что это твой позывной, – рассмеялся Митчелл. – Разве нет?

И внутри у специального агента стало холодно-холодно, потому что директор самой мощной специальной службы в истории человечества только что сознался в участии в заговоре. Расследование закончилось.

Осталось понять, останется ли он жив.

Конелли помолчал, а затем наплевал на предупреждение женщины, которую называли Эрной Феллер:

– Почему вы служите Орку, директор?

Но Митчелл не удивился, не закрылся, а спокойно и при этом убежденно ответил:

– Потому что Орк даст этому гребаному миру то, чего он не заслуживает.

– Чего же?

– Свободу.

– И это говорите вы? – изумился Конелли. – Директор GS?!

Организации, призванной поддерживать установленный порядок.

– Хочешь сказать, что должность должна была сделать меня чокнутым фашистом? – изумился в ответ Митчелл. – Нет, Фаусто, именно моя должность, а точнее – те услуги, которые требовали от меня стратегические инвесторы, их чертовы замыслы, их людоедские желания – именно они доказали, что Орк прав. Во всем прав. И поэтому я пошел за ним: чтобы дать миру свободу… величайшую ценность, которая на фиг никому не уперлась.

– У нас мало свободы?

– Почти не осталось. И «закон Томази» ее добьет.

– То есть все ваши действия, вся кровь, которая прольется… Все это – только для того, чтобы не приняли закон?

– В законе заинтересованы очень большие люди, Фаусто, и все «это» сделано для того, чтобы преподать им урок.

– Я немного запутался, – признался Конелли.

– Это нормально. Теперь скажи, как ты догадался, что Орк и есть А2?

Сначала Фаусто не хотел отвечать, думал закрыться, опасаясь себе навредить, но вопрос был связан с его профессиональной деятельностью, и Конелли машинально произнес:

– Орк слишком умен.

– В Европе хватает умных парней.

– Когда я проанализировал действия Орка, то понял, что он не просто умен – он стратег. Он не решал тактические задачи, как казалось со стороны, а строил империю, не забывая ни о чем. Для этого недостаточно быть умным: требуются блестящее образование, эрудиция, лидерские качества и средства.

– И когда ты об этом задумался, то вспомнил о двадцати пяти миллиардах…

– Мы оба понимаем, сэр, что те двадцать пять миллиардов – лишь стартовый взнос, – Конелли постепенно справился с оторопью, и его голос стал увереннее. – В Окситанию сделаны гигантские вложения, это был серьезный проект, который полностью контролирует Орк, но если Орк – это А2, то почему его считают мертвым? В этот момент я слегка запутался.

– Сообщество считает Орка подставной фигурой, созданной GS для развития Окситании, – объяснил Митчелл.

– А зачем сообществу потребовалась Окситания? – Конелли понимал, что задает очень серьезный вопрос, далеко выходящий за рамки его расследования, но неожиданно для себя получил ответ:

– Затем, что сообщество решило не отдавать всю Европу островитянам. Слишком жирный кусок для них, – директор GS помолчал. – Волнения из-за некроза Помпео и крах социальной системы раздробили европейские государства, островитяне решили, что это идеальный случай, чтобы взять континент под контроль, но дядя Сол сколотил коалицию и профинансировал создание противовеса.

– Я думал, сообщество едино.

– Даже у Каина возникли терки с Авелем, а ведь они были братьями. Чего уж говорить о семьях… пусть и не простых, но все-таки людей. Семьях, которые вместе уже сотни лет.

– За такое время можно изрядно надоесть друг другу, – осторожно заметил Фаусто.

– Они и надоели, – усмехнулся Митчелл. – Стычки между ними – обычное дело, и никто не удивился, что американские инвесторы в очередной раз нагадили английским и создали себе плацдарм для возможного продвижения в Европу.

– И при этом никто из инвесторов не догадался, что во главе дорогостоящего проекта стоит А2 Феллер? – прищурился Конелли. – Извините, но в это трудно поверить.