Энди Бриггс - CTRL+S [litres]

– Чем тут пахнет, как думаешь?

– Лимоном? – шепотом предположил Тео. – Напоминает очень сильное моющее средство для пола – тоже воняет похожим образом. Кажется, кто-то очень хотел хорошенько прибраться в этом месте.

– Может быть, бездомные в этой округе так высоко подняли свои стандарты…

Ее голос гулким эхом отдавался в пустом темном пространстве.

– Тсс!

Лучи света, пробивавшиеся в щели на забитых окнах, осветили три мотка мощного промышленного кабеля и глубокие кривые царапины на полу, напоминавшие следы когтей. За узкой кирпичной аркой находилось еще одно помещение, такое же по размеру, и Клемми уже прошла туда. Чтобы лучше видеть, она сняла свой визор, и теперь он болтался у нее в руке на ремешках.

Окна были забиты широкими листами прихваченной ржавчиной жести, прикрепленными к кирпичной кладке болтами. В дальнем углу в стопку было сложено с десяток матрасов; ткань на них покрывали какие-то подозрительные темные пятна, которые в полумраке нельзя было идентифицировать – и слава богу. Под одной из стен стояло несколько прожекторов с ультрафиолетовыми лампами и закрученными вокруг штативов проводами питания.

– А твоя мать, случайно, не баловалась наркотиками? – неожиданно поинтересовалась Клемми.

– Какого черта, Клем!

Он пытался выглядеть обиженным, но она догадывалась, что Тео и сам пришел к такому же заключению.

– Ладно, – продолжила она. – Место это похоже на какую-то ферму по выращиванию травки. Только взгляни на это освещение.

Она кивнула на пять больших ламп на шестифутовых стойках, которые более естественно смотрелись бы где-нибудь на съемочной площадке. Прямоугольные синеватые светильники наводили на мысль о каком-то солярии. Рядом располагались шесть штативов из потемневшего алюминия с крюками на концах, на которых висели пустые пластиковые пакеты для капельницы. Все они были сдвинуты вместе, как будто их готовили к транспортировке.

– Почему они оставили все это здесь? – Тео повернулся на триста шестьдесят градусов, осматриваясь по сторонам. – И дверь не заперли… Разве что собирались скоро вернуться? – Во рту у него пересохло. – Нужно сматываться отсюда…

Как раз в этот момент из комнаты, откуда они только что вышли, послышались звуки, которые ни с чем не спутаешь, – шарканье шагов нескольких человек по вымощенному плиткой полу.

Тео застыл на месте, но Клемми потянула его за рукав и прошипела на ухо:

– Тео! Давай сюда!

Таща Тео за собой, она резво нырнула в проход, частично загороженный стопкой матрасов. Они попали в короткий темный коридор, который через четыре ярда упирался в тяжелую, закрытую на засов дверь; она подозревала, что это был запасной выход на другую сторону здания. Клемми уже хотела озвучить свои догадки, когда они оба услышали, что вновь прибывшие хозяева вошли в комнату у них за спиной.

– Не хочу к ним даже прикасаться, – проворчал один из мужчин, появляясь у них в поле зрения. Тео и Клемми присели, надеясь, что в этом темном углу за штабелем матрасов их не заметят. – Воняют они, как дерьмо. Все это крайне прискорбно, приятель.

Тео приглушенно ахнул и в ужасе взглянул на Клемми. Она тоже узнала и эту витиеватую фразу, и растянутые интонации кокни – просторечного говора обитателя лондонского Ист-Энда. Это, безусловно, был тот же голос, который недавно угрожал Тео по телефону.

– Ты только послушай себя. Рассуждаешь, как последний болван.

В просвете на миг промелькнул произнесший это второй мужчина с длинными, до плеч, светлыми волосами.

– Я не потерплю уроков красноречия от какого-то гребаного африканера [10] Африканер – прозвище жителей Южно-Африканской Республики нидерландского, а также французского и немецкого происхождения. .

Блондин хмыкнул.

– Пахнет дерьмом потому, что это и есть дерьмо, – заявил он с отчетливым южноафриканским акцентом.

Этот парень виднелся в зазоре между стопкой матрасов и углом коридора, где они прятались. Но отчетливо Тео смог рассмотреть только рыжевато-коричневые брюки и черный пиджак – все остальное терялось в тени.

– Сожги их.

– Ты что, ненормальный? – последовал ответ. – Прямо здесь?

Блондин похлопал ладонью по стене:

– А что? Кладка кирпичная. Она не займется, а они просто выгорят сами. Кто узнает?

Первый мужчина колебался.

– Ну, может, ты и прав, – неуверенно сказал он. – По крайней мере, трогать их руками мне точно не хочется.

– Тогда я сам все сделаю, – раздраженно бросил блондин. – А ты забери лампы. Да, и еще раз убедись, что кабели базовой станции в грузовике. Здесь нельзя ничего оставлять.

Кокни хрипло прокашлялся, сплюнул на пол и что-то одобрительно пробормотал. Через несколько секунд они услышали лязг металла и тарахтение выкатываемых прожекторов. Блондин крутился возле штабеля матрасов; он явно прихрамывал. Клемми вцепилась пальцами в руку Тео; оценив противника, она не сомневалась, что они сумеют убежать от него – если только будет, куда бежать.

Между тем южноафриканец вынул из кармана металлическую зажигалку для сигарет. Клемми впервые видела такую штуку наяву, а не в старом кино. Курение было запрещено много лет назад – единственным легальным способом потребления никотина стали вейпы. Металлическая крышка зажигалки со звонким щелчком откинулась, и под ней ожил язычок пламени. Мужчина поднес зажигалку к матрасам и подождал, пока ткань загорится.

Когда огонь осветил этого человека, у Клемми перехватило дыхание. Правая сторона его красивого худощавого лица заросла щетиной, но левая была испещрена многочисленными нарывами и красными воспаленными шишками; от этого щеку его перекосило, а веко опухло так, что глаз полностью не открывался.

А затем блондин вдруг бросил взгляд в темный коридор – казалось, прямо на нее.

Может быть, он что-то услышал?

Глаза его на мгновение задержались там, а потом вернулись к языкам расползающегося огня. От горящей ткани вверх тянулся густой черный дым, и человек закашлялся, а потом резко развернулся и, прихрамывая, ушел вслед за своим напарником.

Пламя уже вовсю гуляло по обивке матрасов, и Тео подумал, что они оказались в западне. Клемми заметила тревогу на его лице.

– Не волнуйся, они из огнеупорного материала. Через несколько секунд они просто погаснут.

И тут с громким хлопком, сопровождавшимся ударившим им в лицо жаром, от которого они отшатнулись к запертой на засов двери, дешевая набивка матрасов внезапно вспыхнула яростным оранжевым пламенем, быстро охватившим весь штабель.

От едкого дыма, заполнившего их коридорчик, у Клемми щипало в носу. Тео прикрыл рот левой рукой, используя свой рукав в качестве фильтра, а правой принялся дергать задвижки на двери. Света от разгорающегося у них за спиной костра было вполне достаточно, чтобы рассмотреть, что задвижки эти заржавели в своих гнездах. Клемми вцепилась в одну из них двумя пальцами и попробовала потянуть, но лишь содрала кожу.