Энди Бриггс - CTRL+S [litres]

– Они не сдвинутся с места!

Оглянувшись, она увидела, что весь второй конец коридора превратился в сплошную стену адского огня. Тянувшийся под потолком черный дым в замкнутом пространстве становился все гуще.

Тео всем весом навалился на проклятую задвижку, сбивая в кровь руки. Пальцы его соскользнули.

– Вот зараза…

Он пнул дверь ногой с такой силой, что риг слетел ему на шею и стукнул его по подбородку – и тут его осенило.

Он снял свой риг, накинул его заднюю часть на конец задвижки и принялся тянуть, глядя, как сияет в отблесках пламени стильная плетеная лямка из черного углеродного волокна. И все же задвижка не шевелилась. Набрав побольше воздуха, уже отравленного дымом, Тео уперся ногой в стену и рванул еще раз. Теперь он был готов поклясться, что наметился какой-то сдвиг.

Словно опрокинутое вверх дном и жавшееся к потолку море густого едкого дыма было уже у них над головами. Клемми сползла по стене и села на пол, громко кашляя. Еще несколько секунд, и перед ними встанет суровый выбор: либо задохнуться, либо поджариться на этом дьявольском барбекю.

Тео потянул снова, сначала упершись одной ногой, потом другой. Лямка из углеродного волокна легко выдерживала его вес, и наконец задвижка с резким щелчком поддалась.

– Ты сделал это! – радостно воскликнула Клемми, и они вдвоем толкнули дверь.

Но она все равно не открывалась.

Клемми принялась лихорадочно обследовать ее. Вскоре она обнаружила внизу еще одну поржавевшую задвижку и, последовав примеру Тео, тут же обмотала ее конец лямкой своего рига. Упершись обеими ногами в стену, она потянула изо всех сил.

Рассыпая тлеющие угли в их коридор, гора горящих матрасов наконец рухнула и послала в их сторону облако горячего дыма. Искры жгли Клемми щеки и кожу рук, но она не останавливалась.

Задвижка подалась назад так резко и неожиданно, что не выдержали шурупы крепления и весь замок упал на пол. Они вдвоем ухватились за ручку и потянули ее на себя. Заржавевшие петли, не открывавшиеся много лет, туго заскрипели, но дверь все-таки открылась ровно настолько, чтобы Клемми смогла выползти наружу, а Тео, переступая через нее, споткнулся и вылетел под дождь. Бушевавший у них за спиной костер, получив резкую подпитку кислородом из свежего воздуха с улицы, отозвался громким хлопком.

Он помог Клемми встать, и они, пошатываясь, отошли на несколько шагов в сторону. Глаза их слезились, они судорожно хватали воздух ртом, откашливая из легких ядовитый дым. Струи дождя помогли успокоить боль в глазах. Через несколько мгновений из дверного проема на тихую улочку повалил едкий черный дым, и они огляделись по сторонам.

– Пойдем отсюда, – сказала Клемми. – Пока никто не подумал, что это наших рук дело.

Тео просто кивнул – подобрать подходящие слова не получалось – и двинулся за ней в хитросплетение боковых улиц. Оба терли до сих пор болевшие от дыма глаза и старались не вдыхать зловонный запах, который пропитал их одежду насквозь.

Капельки воды на высокой скорости впивались в тело с такой силой, что, казалось, сдирали эпидермис. Несмотря на долгое самобичевание под душем высокого давления, Тео до сих пор ощущал никак не выветривающийся запах дыма. Он, конечно, ослабел после третьего намыливания головы шампунем, но это никоим образом не касалось его одежды, сброшенной кучей в углу.

Не желая привлекать к себе подозрительные взгляды в метро, они с Клемми отправились домой пешком. Шли они под дождем, и с каждым шагом ощущение тошноты усиливалось. Разговор не клеился, все так или иначе вертелось вокруг очевидного факта – его мать влипла во что-то намного более отвратительное, чем он опасался вначале. Неминуемо напрашивался вывод о том, что ему нужно просто обратиться в полицию и заявить о ее исчезновении, независимо от того, какие это может иметь последствия. Дождь постепенно усилился, и Клемми в итоге вызвала такси «Убер». Это было роскошью, которую Тео себе позволить не мог, и поэтому он заявил, что предпочитает весь остаток пути проделать пешком, а затем просто проводил машину Клемми взглядом, пока та не скрылась в потоке дорожного движения. Настроение у него и так было подавленное, и тридцатиминутная утомительная прогулка домой под дождем никак его не улучшила.

Тео поднял голову и высунул язык, надеясь, что вода смоет едкий привкус во рту, который никак не уходил. Одним глазом он заметил, как вдруг ожил его риг, не слишком изысканно пристроенный на крышке унитаза: на нем замигал сигнал уведомления – еще один входящий звонок от Милтона. Он подозревал, что Милтон успел пообщаться с Клемми и теперь рвался посплетничать на эту тему. Но у Тео не было на это настроения.

Выключив воду, он вышел из-под душа и не глядя нашарил рукой полотенце. Прикосновение мягкой ткани к телу было приятным, и он энергично вытерся досуха. Напялив чистые джинсы и свежую футболку с символикой группы «Армия Горта» [11]– спереди на ней была напечатана обложка их последнего альбома, а на спине – маршрут их мирового тура, на который он так и не попал, – он забрал свой риг и направился на кухню. Надышавшись угарным газом, он чувствовал постоянную жажду, и ее никак не могла утолить вода из-под крана, которую он все время пил. Тео жалел, что не может позволить себе свежий сок, который уже стал для него роскошью. Подложив свой риг на стол рядом с ригом Эллы, он задумчиво уставился на них, отметив свежие потертости на карбоновой лямке и сажу, которая въелась в логотип «Эмоутив», придавая смайлику дополнительную глубину и многозначительность.

– Выходит, моя мама – наркобарон… – пробормотал он себе под нос, с трудом веря в то, что говорит.

Элла всегда настойчиво требовала, чтобы он всячески избегал употреблять наркотики, хотя по мере эволюции СПЕЙСа тяжелая наркозависимость постепенно перекочевала на самые задворки общества. Действительно, зачем возиться с наркотиками, если весь набор самых разнообразных эмоциональных наслаждений можно получить, не выходя из собственного дома?

Риг запищал снова. Милтон.

Тяжело вздохнув, Тео надел свой риг и принял звонок. Перед ним появилось бледное изображение Милтона, стоящего посреди гостиной в кричащей гавайской рубашке и черных джинсах. Это не было его настоящей проекцией, – насколько Тео знал друга, тот в этот момент вполне мог сидеть на унитазе, – но реалистичная голограмма входила в список услуг, предоставляемых в СПЕЙСе: в данном случае она была вписана в реальный мир и запрограммирована обходить предметы мебели и другие неподвижные объекты, что усиливало ощущение присутствия.

– Тео! – воскликнула голограмма Милтона, протягивая к нему руки. – Где тебя носило, черт побери?