Энди Бриггс - CTRL+S [litres]

– Прости, Тео, – сказала она. – Я совсем забыла. Если собираешься блевать, не вопрос, – это можно сделать в туалете через прихожую.

Тео заставил себя проглотить подступившую к горлу рвоту.

– Я в норме, – солгал он. – Ладно, что все это означает насчет нашего блондина?

– Это означает, что блондин этот – что называется, опасный преступник. Того, что мой отец рассказывал мне за много лет, достаточно, чтобы понимать: для удаления записей из базы данных необходима помощь сверху. А это, в свою очередь, указывает на то, что здесь все намного серьезнее, чем мы думали. Не хочется говорить такое, но, думаю, самое время тебе заявить в полицию.

Тео опустил свой риг на шею и вытер пот с лица. Клемми подошла к нему и поправила мокрые пряди волос, упавшие ему на лоб; она стояла очень близко, и он чувствовал, как изысканно она пахнет – он не смог бы сказать, был ли это шампунь, гель для душа, какие-то духи или же просто ее собственный запах. Блеск ее карих глаз, казалось, рассеял все симптомы его плохого самочувствия.

– Тео, я серьезно. Пока с ней еще ничего не случилось, давай пойдем в полицейский участок. Прямо сейчас.

Тео ужасно хотелось взять ее за руку и привлечь к себе. Но вместо этого он коротко кивнул и, быстро нырнув к пластиковому ведерку для мусора под столом, изверг в него немыслимое количество рвотных масс.

Внешне трехэтажный особняк из оранжевого кирпича в георгианском стиле, где на Боу-роуд располагался полицейский участок, представлял собой чарующий реликт истории Лондона: место, где появилась первая в мире профессиональная полиция, и последний оплот борьбы с «коричневой» чумой нацизма, подтверждение того, что историческое наследие Соединенного Королевства не было утеряно при модернизации. Даже дорогу перед зданием разрыли, чтобы восстановить на ней старинную булыжную мостовую, как бы возвращающую в викторианскую эпоху. Оно определенно выделялось на фоне недостроенных домов по другую сторону улицы, точные копии которых можно было встретить в любом уголке мира, потому что возводились они 3D-принтерами.

Был поздний вечер, и на строительной площадке царила тишина. Четыре громадных ярко-красных мобильных принтера фирмы JCB стояли без дела. Это были грузные машины на гусеничном ходу, с длинными шарнирными печатающими шлангами, подсоединенными к огромным резервуарам с композитным материалом. В темноте они напоминали доисторических мамонтов и, стоя неподвижно, как будто готовились к рассвету, когда бортовые системы ИИ снова запустят их продолжать строительство Лондона.

Однако, каким бы причудливо привлекательным ни казался полицейский участок снаружи, внутри он был в точности таким же деловым и угрюмым, как и ожидал Тео. Сохранение старины здесь подчинилось требованиям практической необходимости, и внутри все было полностью перестроено. Тео и Клемми прошли в зону ожидания с ковшеобразными сиденьями из зеленого пластика, прикрученными к неопрятным белым стенам. Через акриловое стекло окна, протянувшегося до самого потолка, на них с подозрением посмотрел пухлый дежурный сержант. Сбоку располагалась единственная синяя дверь, ведущая вглубь здания, замок которой срабатывал только на биометрические данные офицеров, находившихся на дежурстве.

Тео время от времени преступал с ноги на ногу, когда его непомерно большие кроссовки прилипали к грязному полу, и тщательно старался не обращать внимания на алкогольный перегар, которым тянуло от взъерошенного мужчины в дорогом деловом костюме, сидевшего рядом с ним. Слева от него Клемми куталась в великоватую ей армейскую куртку цвета хаки, украшенную корейскими военными нашивками, которые когда-то из поездки на Восток привез ей дядя. Она была погружена в контент из социальных сетей, который плясал на ее визоре, и не обращала внимания на сладострастные взгляды сидевшего напротив пожилого мужчины. Тео уже принял его за какого-то сексуального маньяка, но, когда этого типа вызвали, тот вдруг разрыдался, подавая заявление о пропаже своей собаки.

Мигрень раскалывала Тео голову, как бьющий в барабан малолетний ребенок, и поэтому раздражение его с каждой секундой нарастало. Это было удобным оправданием тому, что он по привычке навешивал на окружающих людей ярлыки, видя их в негативном свете. Он винил себя за это: такая длительная физическая разлука с друзьями явно оказала на него разрушительное воздействие.

– Теодор Уилсон?

Тео сообразил, что вызывают его, только когда долговязый сержант в униформе громко повторил его имя во второй раз. Офицер смотрел прямо на него: его риг полицейского образца с функцией распознавания лиц уже успел выделить его из всей толпы посетителей.

– А? Это я. – Тео встал и последовал за жестом сержанта к синей двери. Сделав два шага, он заметил, что Клемми за ним не пошла. – Клем?

– Я подожду здесь, если все будет в порядке. – По ее тону стало понятно, что выбора у него нет. – Не хочу, чтобы в этом заявлении фигурировало мое имя.

По дороге в участок она сказала Тео, чтобы он не впутывал ее в это дело. Он должен сказать, что действовал в одиночку, что ее не было с ним в покинутом здании, и уж тем более не упоминать, что она проникала в базу данных полиции. Клемми была убеждена, что, как только ее имя появится где-то, пусть даже в качестве свидетеля, это мгновенно всплывет в отцовской системе, и уж тогда на них спустят всех собак.

Тео шел за сержантом по освещенному старыми мигающими лампами дневного света коридору, куда выходили двери комнат для допроса. Перед дверью с цифрой 6 они остановились. Полицейский открыл ее и жестом пригласил Тео войти.

Они оказались в убогой тесной комнатке, где едва хватало места для стола и четырех стульев. Свет одинокой лампочки под потолком окрашивал все вокруг в унылый желтоватый цвет, а единственное окно было закрыто грязными серыми жалюзи.

– Садитесь.

Сержант показал на самый дальний от выхода стул. Подождав, пока Тео сядет, он устроился напротив и положил локти на стол. На своем риге он прочитал первичное заявление Тео, которое тот сделал сразу после прихода на участок.

– Вы хотите заявить об исчезновении человека? Вам известно, что вы могли сделать это через бота?

– Это моя мама, – тихо сказал Тео.

Сержант постучал пальцем по своему ригу.

– Все, чем здесь занимаюсь я, это записываю наш разговор, а дальше работает программа.

Он не добавил «как это сделал бы и бот» после слова «разговор», но это и так было понятно.

– Не хотелось бы, чтобы бот что-то напутал.

Сержант вздохнул.

– Да, намного приятнее, когда ошибка происходит из-за человеческого фактора. Согласен. Меня зовут сержант Джонс. Вы можете подтвердить правильность этой информации?