Максим Коляскин - Минус два [СИ]

— Я иду с тобой, — уверенно заявила Эмма.

— Ну, хорошо… — с сомнением в голосе ответил мужчина, — Если Ма не против…

Хранительница тайн не возражала. Провожая своих спутников в дорогу, она взяла их за руки, соединила их, и ласково погладила обоих по головам…

Начало пути выдалось нелёгким. Шагать в горку оказалось значительно тяжелее, чем под уклон, тем более что Иыхш шёл неуверенно и Андрей с Йоргом поддерживали его с двух сторон. «Держись, братишка!» — проговорил мужчина, и взгляд Иыхша увлажнился. Впрочем, стоило четвёрке подняться выше, раненый Блюститель начал дышать полной грудью и через полтора часа пути смог передвигаться самостоятельно. Как только подъём стал более пологим, группа зашагала веселее… Впрочем, путь их ждал, действительно, не короткий. Андрей хорошо знал, что долгую дорогу желательно скоротать приятными мыслями о близких и родных, так он и поступил. Однако думы понесли его дальше. Монотонная ходьба весьма способствовала анализу накопившейся за последние месяцы в голове Андрея информации…

«Почему, всё-таки, вокруг меня здесь, как нарочно, группируется преимущественно женский коллектив? — спрашивал он себя, — Какая сволочь внедрила в Княжестве институт рабства? И почему я встречаю так мало нормальных мужиков?» Пытаясь ответить на эти вопросы, Андрей вспомнил давний разговор с Сергеем, когда они уединились в его доме и выпивали в своё удовольствие.

— Помнишь, ты говорил о том, что женщины нами властвуют? — завёл тогда разговор управляющий студией, сильно захмелев, — С тобой трудно спорить… Но матриархат в Княжестве вполне объясним. Никому не рассказывал этого, но тебе могу… Я не помню подробностей своего Испытания, но ощущения от него останутся у меня до последнего… Мерзкие ощущения, Андрей! Надо мной «трудились» двое: он и она. Кто уж там был главнее, не ведаю, даже лиц не помню… Знаю, хотя и не слышал от тебя лично, что ты относишься к Испытуемым иначе, а те за человека меня не держали. Не помню, чтобы они разговаривали со мной, пытались определить степень вины… По-моему, не интересовало их это вовсе — я был для них просто свежей жертвой! Измывались они надо мной с удовольствием и страшно долго, не менее трёх суток с перерывами, так думаю… Они сломали меня, Андрей! Когда я вошёл в этот мир, чувствовал себя абсолютно бессмысленной, лишённой эмоцией, трясущейся от страха скотиной, способной выполнять только простейшую работу, жрать, спать и… трахаться. Очень быстро стало понятно, что и другие мужчины поблизости от меня точно такие же… сломанные, и смысл существования у нас один — заработать на жратву, выпивку и проститутку… Не подумай, что оправдываюсь! Не могу знать, как там, у рабов, а у обычных граждан Княжества желания простые: заработать побольше, жратвы послаще, бухла и… особенно, женщин почаще… Со многими мужиками я пил, многое слышал, но суть одна — как пришёл в этот мир в каждодневных поисках доступной самки, так и не останавливайся.

— А женщины? У них, по-твоему, иначе? — Андрей хорошо помнил разговор, хотя и не был тогда трезв.

— Не уверен… — наливал очередную порцию его друг, — С женщинами об Испытании я не заговаривал… Правда, однажды сильно пьяная шлюха живописала мне свою историю и, похоже, не врала… Вероятно, у женщин тоже самое… Все мы оказываемся в тёмном Княжестве слабыми, трясущимися от страха, беззащитными, с ощущением неизвестной нам вины…

— Изначальная вина? — спросил тогда Андрей, а сейчас, вспоминая, дал иное определение: «Первородный грех».

— Изначальная?.. Да-да… Просто женщины, как мне кажется, легче адаптируются к таким условиям. Они, вообще, во многом сильнее, устойчивее…

— Как же ты справился с этим, Серёга?

— А никак… Как все работал, ел, пил и трахался… Меня спасла память. Нет, я не помню никакую прежнюю жизнь, как некоторые здесь, на студии. Но видения, будто обрывки снов, а ещё стихи… Когда у меня появилась возможность слушать музыку… Пусть смысл слова «песня» я хорошо узнал только от тебя, но и раньше, услышав красивую мелодию, чудесным образом начинал рифмовать, вспоминать слова… Потом начал смотреть видео. Порнуха, говоришь? А где другое кино взять? Но в некоторых фильмах проскакивали искры человеческих чувств… Когда же я дорвался до книг, то… О, я понял, что это моё, что нужно выбираться из болота! Как ни странно, учиться новому мне оказалось легко. Возможно, что-то было мне известно изначально, как ты утверждаешь, просто я забыл… В общем, к нашей с тобой встрече я оказался готов, в том смысле, что во мне включились эмоции, чувства, мысли, а главное — желания отличные от привычной всем похоти. Я и к людям стал тянуться, к тем, с которыми поговорить можно о своих порывах и сомнениях, поделиться… А здесь, на студии, жизнь преобразилась до неузнаваемости! Иногда кажется, что я и не в Княжестве вовсе… Но мы здесь живём… Помни об этом, Андрей: большинство людей живут тут примитивными инстинктами, одними фильмами их изменить сложно…

— Но что же делать, Серёга?

— Вероятно, нужны… новые люди…

— Так откуда же они возьмутся, — удивлялся тогда Андрей, — если все проходят через… мясорубку Испытаний?

— Вот и я раньше так думал… — кивал управляющий студии, разливая по рюмкам очередную дозу не смертельного спиртосодержащего, — А когда ты пошёл в Вершители, решил, что теряю тебя… Знаешь, дружище, нам бы побольше таких Вершителей, как ты!

— Это ещё зачем?

— Да, посмотри же вокруг! Как мало людей выбираются из болота: Павел, Иван, Софья… И как непросто выбираются… Большинству же это не удаётся вовсе! А после твоих Испытаний люди сразу выходят в жизнь с надеждой, с жаждой жить и всё исправить, изменить к лучшему…

— Ага, — хмыкал Андрей, выпивая, — В ранге рабов…

— Да какая разница в каком ранге, дружище, если на твоей студии на это никто не обращает внимания?! Важно, что ты за руку приводишь сюда, к нам, новых людей! Светлее и одухотворённее других…

Мужчины тогда долго беседовали и спорили, а устав от разговоров и спиртного, с удовольствием горланили неведомо откуда взявшиеся песни, вспоминая слова, путаясь, поправляя друг друга и снова вспоминая…