Дмитрий Самохин - Сад зеркал [сборник litres]

Поэтому в ходе долгих споров, занявших целых десять минут, мы отсеяли предложение Красавчега использовать в качестве кролика одного из кентавров. Конечно, Красавчег сказал это в порыве чувств. Иногда он бывает очень даже жесток, наш шериф.

В мусорную корзину отправилось предложение Джека Брауна использовать в качестве подопытного кролика кошку Мусю, которая была любимицей всего участка. Каждый уважающий себя кентавр почитал за честь наполнить блюдечко Муси молоком, угостить кусочком колбаски (очень она любила докторскую, что продавалась в лавке старика Герцмана) и погладить, когда она забиралась к кому-нибудь на колени. Согнать Мусю с колен считалось преступлением, поэтому некоторые кентавры большую часть рабочего времени просиживали в участке.

Предложение Кармы также подверглось остракизму. Ну, куда годится использовать в качестве подопытного кролика одного из арестованных, кого особенно не жалко. Арестованный – еще не значит преступник. Арестованный – это, возможно, вполне законопослушный альтер. Наряжать его в кроличью шкуру по меньшей мере негуманно.

Поэтому победило мое предложение: использовать что-нибудь неодушевленное. То, что если пропадет, не жалко потерять. Мы выбрали стул, на который водрузили цветок с большими фиолетовыми лепестками в горшке. Странное сооружение мы вынесли в рабочую залу и поставили по центру между столиками работающих кентавров. Наша экспозиция вызвала волну вопросительных взглядов, но никто не посмел ничего спросить.

Джек Браун отправился на разведку и вскоре уже докладывал, что Ленка Стрекоза, Гарри Гудини и Антон Весельчак все еще в участке на допросе. С ними работают опытные следователи, но никто ни в чем не признаётся. Тогда я отправил одного из кентавров, попавшего под горячую руку, за альбомами для рисования и цветными карандашами. Они были нужны для нашего эксперимента.

Напротив композиции «Стул с фиолетовым цветком» мы установили другой стул и первой пригласили Ленку Стрекозу. Вручили ей альбом и коробку с карандашами. Попросили сделать натюрморт. Так, чтобы красиво. Время потекло медленно. Девочка усердно рисовала. Мы усиленно давили зевоту. На улице собралась на прогулку ночь.

Наконец, Стрекоза объявила, что она закончила, ей скучно и пора бы домой, мама уже заждалась. В альбоме красовалась ваза с фиолетовыми цветами, в реальности горшок так и остался невредимым стоять на стуле. Вывод: либо Ленка не та, кто нам нужен, либо она умело скрывает таланты. Правда, есть еще одна вероятность: я ошибся, и моя версия в корне неверна. Но надо идти до конца и проверить остальных подозреваемых.

Следующим Джек Браун привел Гарри Гудини. Хрупкий маленький мальчик с большими черными глазами. Когда он сел на стул и взял в руки альбом, Гарри просто исчез. Остался один альбом, который, казалось, просто завис в воздухе. Так он и провисел, чуть подрагивая, с полчаса. Потом из-за него вынырнул Гарри Гудини и протянул рисунок Джеку Брауну. На белом листе красовался стул с фиолетовым цветком. Искусно нарисован. Точно такой же стул и цветок стояли по центру залы. Еще один провал.

Я отпустил Гарри Гудини. Он выдержал испытание и может спать спокойно.

Остался последний подозреваемый – Антон Весельчак. Лишь только он взял в руки альбом, я понял сразу – наш клиент. На третий раз мы попали в яблочко, даже не целясь. Карандаши замелькали в его руках, и сомнений никаких не осталось. Тем более что цветок на стуле медленно растворялся в воздухе по мере того, как Весельчак перерисовывал его. Когда рисунок был закончен, цветок на стуле исчез вместе со стулом. Весельчак отложил в сторону альбом, и глаза мальчишки блестели от удовольствия.

– Занавес, – сказал Ник Красавчег, довольно потирая руки.

На адрес, где проживал Антон Весельчак вместе со своими престарелыми родителями, была отправлена оперативная группа кентавров. После короткого обыска были найдены и изъяты папки с рисунками. В срочном порядке их доставили в участок прямиком на стол шерифа.

Вдвоем мы разобрали рисунки и нашли все, что пропало за предыдущие дни на Большом Истоке, в том числе и железобетонный мост, связывающий наш город с Большой землей. Надо сказать, он отлично получился. У мальчика несомненно талант. Если бы предметы после отрисовки не исчезали из реальности, цены бы ему не было. Открыть портретную мастерскую – и до глубокой старости хватит на счастливую жизнь.

Допрос Антона Весельчака показал, что мальчик даже не подозревает о своем таланте. Увидев нечто прекрасное, он вооружался карандашами и зарисовывал то, что видел. После чего полностью терял интерес к предмету восхищения. Не знаю уж, чем понравились ему библиотечные стеллажи или что прекрасного он нашел в железобетонном мосту, но факт остается фактом: у мальчика весьма опасный талант, и с этим надо что-то делать. Пока же мы определили его в камеру, предусмотрительно изъяв все, чем он мог бы доставить нам неприятности. Подумать только, этот мальчик при помощи обычного мелка мог бы выйти на свободу. Ему достаточно нарисовать пролом в тюремной стене, и он оказался бы на улице.

– Подбрось да выбрось, налицо проблема, и мы не знаем, что с ней делать, – сказал я.

– Сказано хорошо. Лучше не скажешь, – оценил Ник Красавчег.

На производственное совещание в кабинет шерифа были приглашены Джек Браун и Карма. Но вступать в обсуждение они не торопились. Карма морщила лоб и задумчиво смотрела внутрь себя. Джек Браун отчаянно зевал и с завистью поглядывал на диванчик.

– С мальчиком надо решать. Рисовать ему нельзя. Никаких карандашей и красок. Страшно подумать, что он может сделать маслом. Он своими художествами дырку в реальности протрет, – нервничал Ник Красавчег. – И скажите пожалуйста, почему мы раньше не заметили за ним такого рвения? Он что, только вчера рисовать научился? А до этого ни разу карандаш в руках не держал?

– Держал. И даже рисовал, но без катастрофических последствий, – доложил Джек Браун. – Я поговорил с его матушкой. Он всегда любил рисовать, но никогда в доме ничего не пропадало. По всей видимости, талант у него открылся несколько дней назад. Началось все с часов с кукушкой из квартиры родителей.

– Интересно, а куда делись все предметы, которые нарисовал Весельчак? – задумался я. – И можно ли их как-то вернуть. Мы без моста не можем. Нам мост необходим. Новый городу не по карману.

– Есть мысль, – неожиданно подала голос Карма. – А что если мы возьмем видеокамеру, подключим ее к экрану, чтобы показывала в режиме реального времени, Весельчак ее нарисует, и мы увидим, куда все исчезло. А как только поймем, куда исчезло, поймем, и как достать.

– Хорошая идея, – оценил я.