Дмитрий Самохин - Сад зеркал [сборник litres]

– Преподобный, это не я, клянусь, я не спецом. Я пришел, а тут уже так.

Пришлось успокаивать бедолагу. Очень уж он боялся, что очередное непотребство на него повесят. Что поделать – репутация, а ее, как известно, не пропьешь.

– Подбрось да выбрось, ты что, на пикник собрался? – спросил я, окидывая взглядом противоположный берег.

Там начиналась Большая земля. Стоило миновать таможенные кордоны, досмотр инквизиции, и ты на свободе. Всего каких-то несколько километров железобетонного моста, пару часов бюрократических проволочек – и вот она, свобода…

Стоп, осадил я сам себя. В привычной картине мира не хватало важного элемента, далеко не сразу я сообразил, что пропало.

Мост, большой двухполосный вантовый мост, отсутствовал как явление. Этого не могло быть, просто не укладывалось в голове, но я верил глазам, да и судя по распахнутому в удивлении рту Красавчега он тоже переживал чувства, в народе называемые «разрыв шаблона».

– А мост куда делся? – выдохнул Красавчег – Ты куда мост дел, сволочь?!

– Ну, я же говорил, я же предупреждал. Я как увидел, что какая-то гадость мост сперла, сразу понял: во всем Зеленого обвинят. Ну нет справедливости на белом свете, преподобный. Оступишься один раз, и тут же ярлык спешат навесить. А может, у меня душа светлая, может, у меня чаянья.

– Брось зубы заговаривать, Зеленый, рассказывай, что тут приключилось, – потребовал я.

Над рекой разливалось кровавое зарево заката, обдувал прохладный ветерок, если бы не сонные и злые комары, не дававшие покоя, то была бы полная идиллия.

– А я и рассказываю. Я человек простой, открытый душой, мне скрывать нечего. Мы тут договорились встретиться со Злым, посидеть, по баночке-другой пропустить, о делах наших скорбных покалякать. Я чутка пораньше пришел, Злого еще не было, думаю, чего просто так в пейзаже дырку сверлить, дай пивка дерну. Ну, открыл, глотнул, вот тут и заметил, что мост пропал. Вот был только что и пропал, я даже чуть не обделался с перепугу. Нельзя же так издеваться над старым больным человеком.

– Кончай сверлить мне мозг, и без того весь в дырочку, – прервал его душевные излияния Красавчег. – Ты лучше припомни: когда ты пришел, мост был?

– Так как же не быть, когда был. Вот тут стоял, вон от него хреновины остались, – Зеленый указал куда-то неопределенно.

– Так и где он сейчас? – оглушил Зеленого вопросом Красавчег.

– А мне почем знать, – возмутился Зеленый. – Я же не спецом. Я не виноват.

Он, конечно, мужик хороший, если сказал, что не брал, значит, скорее всего так и есть. Но прояснить ситуацию надо. Я народ знаю, завтра все в один голос будут утверждать, что за всеми этими кражами Зеленый стоял. Кому, как не ему, нужен старый самолет, древние плесневелые книги, а уж без моста в хозяйстве точно не обойтись.

– А нам почем знать, что ты тут не заливаешь. Сам говоришь, что не брал, а завтра счет городу за возвращение достопримечательности выставишь. Помнишь, как в случае с шляпой преподобного? – заявил Красавчег.

Если Красавчег будет все прегрешения Зеленого вспоминать, то допрос растянется до следующего столетия.

– Скажи, ты видел что-нибудь необычное? – прервал я их столкновение.

– Да какое там необычное. Мы вот… – Зеленый ударил себя кулаком в грудь, – это необычное, остальные наши тоже необычное. Но это если для них, – Зеленый кивнул в сторону противоположного берега. – А для нас-то самое что ни на есть обычное явление. Так что даже не знаю.

– А когда мост пропал, никого поблизости не видел? – спросил я.

– Да не, тут еще пара прыщей ошивалась. Музыку громко слушали, так я их прогнал нафиг. Шляются тут разные оболтусы, одним словом. Мы вот с тобой, Ник, никогда такими не были. Фишку всегда секли.

Зеленый выразительно посмотрел на Красавчега, словно требовал одобрения.

Красавчег насупил брови, задвигал челюстью, словно усиленно что-то пережевывал. На самом деле он соображал, сейчас двинуть Зеленому за такое панибратство или подождать, может, будет от него какая польза.

– Что за прыщи? Ты их видел когда-нибудь раньше? – спросил я, опасаясь, что Красавчег не сдержится, и я не смогу допросить свидетеля.

Зеленый скосил взгляд на Ника. Тот усиленно изображал из себя красавца с обложки глянцевого журнала. В таком состоянии от шерифа ждать ничего хорошего не стоит, поэтому Зеленый решил сотрудничать.

– Так, вроде парочку видел. Они ошиваются в клубе «Пилигрим», что на улице Звонарей. Там молодежь любит зависать. Только я там не был. Ничего не знаю.

– Откуда тогда знаешь, что они в «Пилигриме» зависают? – нащупал я логическую нестыковочку.

– Так возле «Пилигрима» у меня баба живет. Я к ней иногда захожу погостить. Вот и видел, как вся эта шушера там медведей на охране изводит, – нашелся Зеленый.

И глаза у него были такие преданные и честные, что не поверить нельзя.

– Значит, так, поедешь сейчас с нами в «Пилигрим». Будем очную ставку делать. Покажешь на школоту, что мост сперла, и можешь быть свободен как птица. А если чего схитрить вздумаешь, то у меня разговор короткий. В карцер, а потом на принудительные трудовые работы. Будешь улицы от помоев мыть, – грозно заявил Красавчег.

Зеленый вызывал жалость. Глаза – колодцы бездонные, а в них вековая вселенская мука. Но жалко, конечно, жалко, а по-другому с ним нельзя. Если Зеленому дать расслабиться, то он на шею сядет, ножки свесит и станет изображать из себя погонщика верблюдов.

Бар «Пилигрим» представлял из себя уютное заведение для своих. Мы явно выглядели белыми воронами. Еще бы. Основная клиентура бара – молодежь, стариков вроде нас и нет почти. Ну разве что носатый бармен выделялся и певичка, которая мирно спала, положив голову на пианино. А остальные все пороху не нюхали, жизни не видели, в общем, зелень зеленью, аж Зеленый может позавидовать.

Мы заняли лучшее место в баре за небольшим столиком возле окна. Отсюда мы прекрасно видели всех, кто входил в бар и кто из него выходил, я уж не говорю о тех, кто сидел в баре.

Правда, народу в «Пилигриме» было мало. Двое угрюмых типов за барной стойкой обсуждали результаты футбольных матчей. Еще двое за светлым пивом разглагольствовали о дамах и тоскливо поглядывали на фотографию женщины в ковбойке и широкополой шляпе. Похоже, эта полуобнаженная леди двадцатилетней давности была пределом их юношеских фантазий, о которых так приятно поностальгировать за кружечкой пенного.

Мы с Красавчегом заказали пива, а Зеленому – томатного сока с солеными крендельками. Судя по слезливому выражению лица, он сильно удивился и обиделся. Не ожидал такой подлянки от честных и порядочных людей, которым привык доверять. Что делать, жизнь часто бывает несправедлива, в особенности к таким несправедливым людям, как Зеленый.