Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

старательно выводили старческие и уже нетрезвые голоса.

Коренастый зло плюнул в воду.

— Так и придется до Адена на веслах добираться. Ты, блин, пророк прямо, — сказал он. — Все-таки высадили козлы!

— Тише ты, — сказал долговязый. — За козла и в океане ответить можно!

И точно — негласным стражем, готовым немедленно наказать находящихся в лодке людей за неуместное упоминание сугубо сухопутного животного, неподалеку от шлюпки из зеленой воды высунуло злое зубастое рыло внушительная акула.

Коренастый показал акуле язык, поплевал на ладони, взялся за весла и принялся грести, целясь носом шлюпки в корму теплохода, с которого все еще была слышна русская песня, исполняемая немецкими подводниками.

Каир был шумен и многолик, как всякий арабский город. На рынках тайно продавали кувшины с джиннами, планы захоронения кладов и древние манускрипты, где иероглифами на папирусе излагалась прошлая и будущая история мира. Однако только дурак стал тратить деньги на эти сомнительные диковины, когда рядом и совершенно открыто продавали огромные сладкие финики, нежные апельсины, полуметровых средиземноморских омаров и гигантские туши нильского окуня, который по размерам вполне мог конкурировать с молодым быком.

Арабы на рынке выглядели привычно — как в фильмах о Джеймсе Бонде или Индиане Джонсе.

Илья Константинович полакомился в харчевне арабскими деликатесами, выпил чашечку кофе и подумал, что жизнь все-таки прекрасна и удивительна. Он зашел в лавочку, на вывеске которой значилось: «Рассказываю о прошлом. Предсказываю будущее. Недорого и с гарантией». Более всего Илью Константиновича умилили именно гарантии, которые давал предсказатель. Ну, скажем, предскажет предсказатель этот клиенту гибель в автомобильной катастрофе. Соответственно, гарантии даст. Так что же он — сам его будет давить, чтобы гарантия его пустым звуком не оказалась? Или, скажем, свадьба и долгая счастливая семейная жизнь. Тут вообще всякая ерунда в голову лезла. Не удивительно, что Илья Константинович был заинтригован.

Но тут произошел конфуз. Не успел предсказатель сделать несколько магических пассов, как Русской его узнал. В роскошном одеянии древнеегипетского жреца перед ним сидел его товарищ по учебе в институте имени Плеханова Витька Браверман.

— Здорово, Витек! — весело сказал Русской. — Я думал тут действительно маг какой, а тут Витек Браверман с высшим экономическим образованием людям брешет. У нас Гайдар, а в Египте — Витя Браверман. Как бизнес, Витюля?

Египетский жрец не смутился. Он вгляделся в лицо Русского, узнал его, заулыбался и принялся его по-русски воодушевленно и азартно охлопывать по разным местам.

— Илюня! — ревел он. — Бог ты мой! А я думаю, что это за хрен с горы? А это Илюшка Русской! Вот встреча! Ты какими судьбами здесь?

— Путешествую я, — умолчал о наемных убийцах Русской. — Бабки есть, вот решил вокруг шарика крутануться. А ты как здесь оказался? Ты ж по окончании института распределение в Госплан получил, я думал, что ты сейчас вообще крутыми делами ворочаешь! С Примаковым здоровкаешься!

Витя Браверман немного погрустнел.

— Да ты понимаешь, — сказал он. — Я последние годы в Питере жил. Поначалу, когда перестройку объявили, вообще лафа была. Я с Толиком Чубайсом кооператив открыл. Цветочками торговали. На масло с икрой хватало. Но тут Толян в приватизацию подался, а меня с моим бизнесом «тамбовские» прибили. А тут еще баркашовцы со своими листовками. Ну, папаня и заладил: на историческую родину, на историческую родину! Умрем за родной Синай! У нас в Израиле тетка жила, вот мы с ней и воссоединились. Папаня из профессоров в дворники переквалифицировался, меня в армию на год, родной Синай защищать. Настрелялся я по Палестинам, дембельнулся, хотел бабки по быстрому срубить. Ну, подвязался с одной российской фирмой бизнес делать. «ЗИФ» фирма называлась. Я им водку «Каганович» поставлял. Накололи, суки, с голой жопой по миру пустили. А я кредитов набрал. Вот и пришлось из Израиля дергать. Здесь вот осел. Арабам гадаю. Им легко гадать, они, как дети, любой хренотени верят. На жизнь хватает…

Товарищество с ограниченной ответственностью «ЗИФ» была подставной фирмой Русского. Получалось, что именно он, сам того не зная, кинул товарища по институту. Мысленно Илья Константинович просил прощения у Бравермана и клялся себе, что если бы он только знал, кто стоит за поставками, то расплатился бы честно и благородно, но даже самому себе верил плохо. Уж больно лоховат оказался Браверман, такого было просто грех не кинуть. Естественно, что делиться своими мыслями с бывшим сокурсником Илья Константинович не стал. Чтоб, значит, не переживал напрасно и сердце зря не рвал.

Браверман закрыл свою лавочку, сбросил халдейское одеяние и оказался нормальным обычным мужиком в белых штанах, такой же рубахе и нелепой панамке на голове, которую мог надеть лишь питерский еврей, тоскующий по родной Одессе. На мясистом носу Бравермана красовались очки в тонкой золотой оправе.

Они немного посидели в «Голубом Ниле», потом добавили в «Приюте Мессалины», а ближе к ночи окончательно определились и засели в ночном клубе «Египетские ночи», действительным членом которого Браверман являлся. Все было, как в Союзе, только выпивка была чужая и обслуживание было не в пример качественней. Ностальгия охватила обоих. «А помнишь? — хлопал Русского по плечу его институтский товарищ. — Помнишь, как ты негру сосульки продавал? Не, Илюша, у тебя уже тогда коммерческая жилка была. Ты тогда бы и песок в Сахаре продать сумел!» — «Да и ты, — заливаясь смехом, вспоминал Илья Константинович. — Весь курс прибурел, когда вы с Гогой Охломидзе чукче место в Мавзолее продали!» — «Он не чукча был, — гордо поправил Браверман. — Каракалпак он был, из Нукуса!» Потом вспомнили знакомых девочек из «Космоса», ВДНХ и Ленинские горы, потом неожиданно студенческий отряд и строительств тока в Звенигороде. Вполголоса спели «А я еду за туманом», потом кое-что из раннего Вы-соцкого и незаметно подошли к исполнению русских народных песен, которые они пели уже почти во весь голос. Стриптизерки со сцены исчезли, ансамбль начал подыгрывать певцам, и, когда очередная песня кончилась, на певцов обрушился шквал аплодисментов. Прибежал хозяин ночного клуба, долго жал руки исполнителям и даже предложил заключить с ними контракт на проведение ряда концертов. Он выдвигал столь щедрые условия, что даже Русской заколебался, а что касается Бравермана, так тот был готов с самого начала и на гораздо меньшую сумму. Однако Илья Константинович вовремя вспомнил, что за ним охотятся. В таких условиях выступать с концертами в ночном клубе было равнозначно тому, чтобы повесить себя в тире в качестве мишени, и это обстоятельство отрезвило Русского. «К черту, — сказал он. — Я сюда пирамиды приехал смотреть, а не бабки зарабатывать!» — «Слушай, — сказал Браверман. — Ты сфинксов видел?» Русской сфинксов не видел. Он вообще пока еще кроме гостиницы и базара ничего не видел. «Так я тебе покажу, — пообещал однокашник. — Вот только проспимся, я тебе весь Египет покажу. На рыбалку поедем, нильского окуня половим!» Нильского окуня Илья Константинович уже видел на арабском базаре и сомневался, что его кто-то ловит. Скорее можно было поверить, что это окуни ловят арабов и, судя по их размерам, довольно успешно.