Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Ближе к полуночи Браверман довольно уныло предложил развеяться и сходить к девочкам.

— Я бы лучше поспал, — откровенно сказал Русской. — Тем более что сейчас международная обстановка не располагает. СПИД там, хламидии разные…

— Я бы тоже поспал, — откровенно признался Браверман, — но ты ж, Илюша, пойми, я ведь тут в действительных членах. Звание, дружище, обязывает!

Утром Русской проснулся рядом с носастой арабской красоткой и понял, что накануне выпил более чем достаточно. Он осторожно встал, боясь потревожить даму, которую сон если и не приукрашивал, то все-таки делал несколько симпатичнее.

Браверман уже был на ногах и гулко пил в холле номера апельсиновый сок. Русской тоже сделал несколько глотков и поморщился. Рассол в этой ситуации подошел бы больше.

— Ну что, поедем пирамиды смотреть? — спросил Браверман.

— Ну их на хрен, — сказал Русской. — Пошли малость похмелимся. Водку в этом заведении достать можно?

— Здесь только ночью продают, — объяснил Браверман. — Это же, дружище, не шалман какой, а ночной клуб.

— Тогда пошли, поищем шалман, — предложил Русской. — А то трубы так горят, что впору пожарную команду вызывать.

Они обошли несколько заведений. «Столичной» или, на худой конец, «Кристалла» нигде не было, только Каганович хмуро и осуждающе смотрел на них с белых этикеток.

— Блин, — сказал Илья Константинович. — Я чувствую, что в этом «Кагановиче» весь Израиль утопить можно!

— Нормальная водка, — возразил Браверман. — Градусов тридцать будет.

— А водка должна быть сорок градусов, — вспомнив Булгакова, возразил Браверман. — А потом, хрен его знает, чего сыны Сиона туда плеснули.

Браверман воровато обернулся.

— Эта еще ничего, — сказал он. — Эту еще пить можно. А вот в Россию мы только бутылки с пробками поставляли. А водку осетинскую разливали. Согласен, гадость конечно, но какой товарный вид!

«Каганович» действительно оказался довольно крепеньким. Как и его прототип, доживший до девяноста с лишним лет. После пары рюмок организм успокоился и на все остальные вложения реагировал с тупой пьяной покорностью. Арабские специи жгли не только рот, но его противоположность.

— А вон новый русский идет, — неожиданно сказал Браверман.

Русской посмотрел. Через весь зал к ним топал мордастый полный мужик в сетчатой майке с надписью «Пошлем коммуняк в Сахару». Мужик был в шортах, открывающих его полные волосатые ноги. На голове мужика была белая бейсболка, на ногах желтели резиновые пляжные шлепанцы, на груди чернел фотоаппарат, а на толстой шее вызывающе желтела толстая цепь.

— Здорово, братила! — радостно заорал Жора Хилькевич из Мурманска. — Что ж ты в кабак тогда не пришел? Правда, стол был фуфло, весь вечер лотосы жрали, но все равно клево было. Гарик с хиппарями подрался, потом мы американцам едальники начистили. Потом вообще настоящая «Камасутра» была… Да ладно, Жорик зла не помнит. Ты где остановился? Пирамиды видел? Бабы здесь хреновые, но пожрать можно классно. Потрясно, братила. Прямо у пирамид в ресторанчике тушеную крокодилятину подают. Кайф чистый! Я на прошлой неделе почти полкрокодила умял…

— Знакомься, Жора, — сказал Илья Константинович. — Мой приятель, Виктор Браверман.

Хилькевич скривился.

— Как же, — сказал он. — Был я в том Израиле. Бабы хитрые, так и норовят «динаму» накрутить. Какая там «Камасутра»! А мужики сплошь на бизнесе помешаны. Потому, наверное, и готовят хреново. Одна кура кошерная. Ладно, Жора зла не помнит. Ты здесь надолго? Подгребай вечером в «Империал», там много наших будет. Мы на рыбалку ездили, блин, все за деньги! Ни одного окунька не поймали, так мужики с горя крокодилов надергали. Берешь кролика, на крюк его сажаешь и в воду. Крокодил, сучонок, животина глупая, он сразу крола заглатывает и на дно. Даже подсекать не надо! Но, говорят, на арабов еще лучшей клюет. Да ладно, другим разом попробуем! Мы вчерашний улов поварам сдали, сегодня пир в кабаке будет. Только водка у них здесь хреновая. Но это, блин, не страшно, я в Мурманск звонил, пару ящичков нашего «Муромца» заказал, сегодня самолетом подогнать должны. Ну, бывай! — Жора Хилькевич сунул каждому потную ладошку и, не торопясь, двинулся к выходу, рассекая темнолицых арабов, как плуг рассекает пашню Нечерноземья. На лице его была скука и довольство собой.

Браверман внимательно посмотрел ему вслед, и что-то сказал на идиш. Потом повернулся к Русскому.

— Ну что, Илюша, — сказал он. — Поехали пирамиды смотреть? Тем более что там крокодилов неплохо готовят.

Издалека пирамиды выглядели несолидно, вроде кубиков в песочнице. Лишь на близком расстоянии они вдруг обрели внушительность и монументальность. Редкие пальмы рядом с ними смотрелись травинками. Это ж сколько народу было задействовано, сколько рабов здесь полегло, возводя эти памятники давно почившим в бозе фараонам! Илья Константинович прикинул, какие бабки вложены фараонами в строительство пирамид и ощутил здоровую и белую зависть.

На прогулку по пирамиде они с Браверманом не торопились. Было довольно жарко, и для начала они попили пивка в местном баре. Пиво было холодным, дул небольшой ветерок со Средиземного моря, и настроение несколько улучшилось. Вскоре оказалось, что пиво хорошо легло на вчерашнюю выпивку. Даже слишком хорошо. Так хорошо, что они заказали виски с содовой, но содовую попросили не наливать. Бармен не удивился. Он уж привык обслуживать русских и евреев, уехавших из России в Израиль. На его взгляд, они не слишком и различались. Русские требовали водку на русском или плохом английском, евреи использовали для этого иврит, идиш или все тот же плохой английский. Вот и сейчас, выпив виски, приятели переглянулись и потребовали бутылку уже привычного и кажущегося родным «Кагановича».

— Ты не думай, Браверман — не жулик, Браверман — честный человек, — говорил однокашник, то и дело хватая Русского за рукав. — Ты думаешь, я гадать не умею? Умею! Я тебе на картах могу погадать, по руке могу, даже по внутренностям черного петуха, понял! Хошь, я тебе на пиве погадаю? — с этими словами Браверман вылил остатки пива из банки на стол и принялся вглядываться в лужицу, принимающую причудливые очертания. — Вот ты думаешь, что это твое последнее путешествие? — слегка заикаясь, сказал Браверман. — Ошибаешься! Это первое твое путешествие! Понял? Первое! И опасное, — он ткнул в лужицу пальцем. — Во, видишь, смерть тебе грозит от арабского террориста! Думаешь, шучу? Во! — и Браверман сделал интернациональный жест, который должен был убедить Русского, что его собеседник действительно не шутит.

— Хватит, Витя, — сказал Русской. — Какие арабы! Тут от своих не знаешь куда деться. Пошли в пирамиду, посмотрим, как там фараоны жили. — Он критически оглядел товарища и добавил: — Если нас туда пустят!