Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— Тогда уж лучше на небо, — посоветовал Постников. — Много интересного увидите. Если уж и это вас не обеспокоит…

— Еще один вопрос, — оживился Примус. — А что, иных средств воздействия, кроме огнемета «Шмель» или «лимонки», у вас не было?

— Ну почему же, — Постников аккуратно затушил сигарету в пепельнице. — Можно было попробовать. Только зачем подставлять совершенно непричастных людей? Хватит и послушников, по крайней мере они знали, на что шли.

— Но где же чаша? — задумчиво спросил Нечаев.

— Боюсь, на этот вопрос мог ответить лишь один человек, — вздохнул Постников. — Но, к сожалению, покойники бывают удивительно молчаливы. Мои дураки перестарались. Чаша утеряна, боюсь навсегда. Да она больше не нужна. Все, что мы хотели и чего боялись, уже произошло. Ангелы вострубили. А теперь, поскольку история поисков Грааля вас не интересует, а все вопросы, касающиеся современности, мы с вами обсудили, я могу считать себя свободным? Предъявить обвинение мне вы не сможете, а без этого держать меня в следственном изоляторе вам никто не позволит, да и протоколов со свидетельскими показаниями я подписывать не собираюсь. Пропуск подпишите!

— Мы можем доказать, что покушавшиеся на детей люди бывали у вас в гостинице, — сказал Примус.

— И что это доказывает? — широко улыбнулся Постников. — Мой адвокат приведет вам десятки причин, по которым эти люди заходили ко мне в номер, а сам я, как вы хорошо знаете, могу хранить молчание и не давать показаний против себя. Вы сядете в лужу, ребята. Оно вам надо?

— А ведь он прав, Николай, — после некоторого молчания сказал начальник убойного отдела.

— Слушайте! — не выдержал Примус. — И мы его просто отпустим? Можно подумать, что он занимался у Гонтаря чем-то пристойным и безобидным!

— Глупо осуждать солдата, выполняющего приказ командира, — сказал Постников. — А второй пророк…

— Наемный убийца ничуть не лучше организатора убийства, — перебил его Примус. — Оба прекрасно осознают, что они делают. Вы сами можете радоваться только тому, что никто не знает, сколько в действительности на вашей совести человеческих жизней!

— Коля, не пыли! — остановил его Нечаев. — А вы лучше расскажите, где нашли Грааль? Все-таки интересно…

Больше всего он боялся, что Постников замкнется. Конец детективной истории оказался началом невероятно фантастической. Страшновато было заглядывать в будущее, которое начиналось в невероятно далеком прошлом.

— Поиски были долгими, — сказал Постников. — Но кто ищет… В общем, я набрел на это случайно. Иосиф основал монастырь в Англии.

Монастырь этот назывался Гластонберри… Ричард Уайтинг, последний аббат монастыря, перед смертью отдал Грааль на попечение преданным ему монахам.

Они отправились с Граалем на северо-запад, в Уэльс, где находилось аббатство Аберистуит. Там они надеялись укрыться от королевского гнева. К тому времени монахи попали в немилость. По дороге путники остановились на отдых в богатом поместье Нантес Мэнер, владелец которого лорд Пауэлл предложил беглецам убежище и свое покровительство. Там они и остались. А когда пришел смертный час последнего из них, он передал Грааль своему благородному господину, взяв с него обещание, что чаша, которой касались уста Спасителя, навсегда остается в Нантес Мэнер. Надо сказать, что лорд Пауэлл и его потомки свято соблюдали обещание.

Из поколения в поколение чаша передавалась по наследству. Но в тысяча девятьсот пятьдесят втором году последний из Пауэллов умер и Грааль перешел к семейству Майерилесс, владевшему усадьбой Мур. Однажды, когда дочь миссис Майерилесс попала в больницу с тяжелыми ранениями головы, которые, по мнению врачей, могли оказаться смертельными, хозяйка дома достала из тайника Грааль и, сжимая его в руках, стала горячо молиться об исцелении дочери.

И представьте себе, вскоре в усадьбу позвонили из больницы и сообщили, что раны на голове несчастной девушки вдруг чудесным образом перестали кровоточить и она стала чувствовать себя гораздо лучше. После смерти госпожи Майерилесс чаша попала к доктору Бреммингему, работавшему в больнице, где исцелилась дочь прежней владелицы. Несомненно, что доктор Бреммингем знал о том, что попало к нему в руки, в отличие от своего сына Чарльза. Чарльз собрал старые альбомы и вещи родителей и наполнил ими старый сундук, который хранился на чердаке усадебного дома. И забыл о них. А внук доктора Бреммингема уже даже не подозревал, что хранится на чердаке унаследованного им дома. Конечно, был риск, что Грааль исчез, что он кем-то похищен, но Гонтарь затратил немалые деньги, чтобы купить дом и усадьбу.

К тому времени Роберт Бреммингем проигрался в пух и прах на скачках, поэтому появление русского покупателя, который платил за землю и дом, особенно не торгуясь, было для Роберта счастливой случайностью, которую Господь посылает тем, кто верит в него.

Остальное было делом техники — Грааль оказался в сундуке, он полностью соответствовал тому описанию, которым мы располагали, а главное — он до половины был наполнен густой вязкой темной жидкостью, которая напоминала кровь и оставалась в чаше, что бы с ней ни делали. Если бы вы видели лицо пророка, когда он взял чашу в руки!

— А потом вы привезли чашу в Россию, — утвердительно сказал Нечаев.

— Все остальное вы знаете, — устало отозвался Постников. — Только не надо делать из меня морального урода. Одно время я был всецело с Гонтарем, он и в самом деле казался мне пророком, который может привести человечество к золотому веку. Представляете, прекратить вражду религий, избавиться от расизма, научить богатых делиться с бедными, избавиться от политических догм и прийти к пониманию друг друга не на словах, а на деле…

— И когда вы поняли, что это не так? — спросил Нечаев.

— После рождения Младенцев, — эти слова Постников произнес так, что и гадать не стоило, с какой буквы он напишет слово «младенцы» — с прописной или заглавной. — Почти сразу я понял, что они пришли в мир не для того, чтобы кто-то смог причинить им вред. Осталось понять, что они станут делать с доставшимся им миром?

Отметив повестку Постникову, Нечаев и Евграфов долго сидели за столом, не глядя друг на друга.

— Ни хрена себе — разгадочка, — сказал Примус. — Расскажи такое начальству, ведь в дурдом отправят. Как ты думаешь, Иваныч, что мы будем делать — писать нолики или вязать веники?

— А мы помолчим, — сказал Нечаев. — Постников прав, об этом лучше не заикаться. Все равно никто не поверит, а если поверят — все происходящее тут же перейдет в разряд государственных тайн с самыми печальными для нас последствиями.

— Вообще-то многие начальнички в Бога верят, — вздохнул Примус. — Сам видел, как зам по личному составу крестился, когда в кабинет к начальнику УВД заходил.