Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

Салауддин поднялся к домам.

Сыновья уже были заняты делом, а у плетня, обмазанного старой глиной, нетерпеливо сигналил водитель «Волги», который приехал за районным начальником милиции, чтобы везти его в райцентр. Салауддина водитель знал и уважал. Баймиров тоже хорошо знал водителя Николая и тоже его уважал. Поэтому они немного постояли у машины и покурили, глядя, как к машине от дома идет сонный и пухлый начальник, который так торопился на работу, что даже не попил чаю.

— Ах, Салауддин, — страдальчески сказал начальник. — И чего я не на пенсии? Пойти бы на пенсию, поселиться вот на таком хуторке и стать от всех независимым! Что лучше-то?

Он тяжело залез в машину, но водителя Николая не торопил, не прерывал начатый до него перекур. Только пот с пухлого лица большим носовым платком вытирал.

Салауддин вежливо попрощался с обоими. За руку попрощался, хорошим пожатием. Если Басаев с Радуевым хотят прятаться в зеленке от русских солдат, то это их дело. Салауддин выращивал овец, а для этого не надо прятаться. Чабан не разбойник, чабан всегда живет с высоко поднятой головой. А начальника районной милиции Салауддину было жаль. Характер у начальника был такой, что о независимости он мог только мечтать. Есть такие люди — хотят независимости, а лезут в подчинение. А все из-за того, что им общество необходимо. Не мог начальник жить на хуторе, ему семьи и овец было мало, ему позарез требовалось чье-то уважение, поэтому о независимости начальник районной милиции мог только мечтать.

Проводив машину, Салауддин вернулся во двор.

Сыновья уже выгнали скот на пастбище. Старший пилил дрова, оставшиеся не пиленными из-за вчерашнего милицейского налета и последовавшего за ним пиршества, младший, озабоченно оглядев плетень, отправился с ведром к озеру, один берег которого состоял из желтой кирпичной глины.

Жена Эльза обихаживала раскормленных, тяжело ковыляющих вслед за ней индоуток, а две младшие дочери со смехом бегали вокруг кухни, пытаясь поймать большую красивую бабочку. Бабочке было лень улетать далеко, и поэтому она только перепархивала со стены на стену, не позволяя себя поймать.

На крыльце лежал арсенал Салауддина Баймирова, который милицейский начальник конечно же не стал конфисковывать. Баймиров подумал и понес топоры в сарай. Для чего им ржаветь на открытом воздухе?

На душе у Салауддина Баймирова был покой.

Длился он, однако, до полудня.

В час, когда немудреные домашние дела были завершены, а жара стала нестерпимой, к хутору подъехали зеленые «Жигули», из которых вылезли двое. Тут и гадать не стоило — по рыжим волосам и упрямым надменным подбородкам сразу было видно, что приехали нохчи.

Одного звали Артуром, а второго Закри.

И приехали они для того, чтобы убедить Салауддина Баймирова оказать посильную финансовую помощь молодой шариатской республике, задыхающейся в кольце смертельных фронтов. Хозяин, разумеется, оказал гостям кавказское гостеприимство.

Пока все сидели за столом, девочки крутились рядом и смешливо фыркали. Это Салауддину не понравилось, и он приказал детям, чтобы шли заниматься своими делами. Девочки снова принялись ловить бабочку, а сыновья неторопливо пошли к колодцу, у которого блестел металлическими частями полуразобранный насос.

— Салауддин, — сказал высокий нохча, которого звали Закри. — У тебя взрослые сыновья!

— Растут, — просто объяснил Баймиров, подкладывая в чашки гостей почетные куски.

— Пора им оружие в руки брать! — внимательно глядя вслед подросткам, сказал Закри. — Чего им отсиживаться с баранами у маминой юбки? Надо идти Родину защищать!

— Малы еще, — мрачно сказал Салауддин, которому начавшийся разговор совсем не нравился. — Пусть школу закончат!

Разговор снова вернулся к финансовым делам, но и тут согласия не было. Посланники Джохара Дудаева настаивали на одной сумме, Салауддин им предлагал другую — много меньшую, настолько меньшую, что и говорить об этой сумме всерьез было как-то стыдно.

— Ладно, Салауддин, — сказал нохча по имени Артур. — У тебя еще есть время подумать. А насчет сыновей… — Он достал из кармана блокнот с маленькой авторучкой, сделал на чистом листе торопливую и небрежную запись и, вырвав листок, протянул его хозяину. — Отправишь пацанов в Назрань, дальше доберутся до Карабулака, а там, вот по этому адресу, их встретят.

Гости поднялись.

Разговаривать было больше не о чем. Провожать их до машины Салауддин не стал. Сидел на табурете покачиваясь, смотрел задумчиво в удаляющиеся спины и молчал.

Мальчишки прибежали веселые и возбужденные, им уже все рассказали подслушавшие разговор сестры, и подростки предвкушали свое первое путешествие без взрослых. Салауддин хмуро посмотрел на них и с опозданием поинтересовался:

— Вы почему не в школе?

— Но, отец, — растерянно сказал младший, Заур. — Во-первых, сейчас лето. А во-вторых, мы давно закончили школу.

Салауддин посмотрел на них, увидел небритые подбородки и понял, что сказанное младшим — истинная правда.

— Надо вас приставить к какому-нибудь занятию, — вслух задумался он. — О войне и не мечтайте. Хотя по нынешним временам почетнее быть разбойником, чем чабаном. Но на разбойника учиться надо, а быть чабаном жизнь научит.

— Мы едем! — возликовал Заур. — Мы едем в Грозный!

— Я сказал, что вы пойдете в разбойники, а не в бандиты! — поправил Салауддин разгоряченных детей.

И дети в этот же день послушно поехали поступать в московский экономический институт имени Плеханова. Благо, что как раз подошло время вступительных экзаменов.

Денег на поступление хватало — все-таки Салауддин Баймиров был знатным животноводом, приплод у овец и коз всегда многочисленный, а щедрот заволжской поймы хватало не только на овец, пойма вполне могла прокормить и целую армию вегетарианцев.

А ко всему прочему Салауддин еще продавал раков. Он их продавал по пятьдесят рублей за ведро, зато много и крупных. Хватало на все, в том числе и на Плехановский институт, где из обычных людей готовили экономических разбойников.

Связи в Москве имелись.

Директором одного из банков в столице был вайнах из рода Баймировых. Войну в Чечне он не одобрял и полагал, что можно много больше заработать, не лишая людей жизни. Он был умным человеком. Поэтому Салауддин смело доверил ему детей.

Человек, который считает, что разбойник должен мирно грабить, а не убивать людей, способен на многое.

А пока дети готовились к отъезду, Салауддин проверил удочки.

Три из них были пустыми, но капроновый шнур четвертой натянулся и резал кору дерева. Сразу было видно, что на другом конце шнура знатная добыча.

Сыновей Салауддин звать не стал, поэтому пришлось повозиться.