Андрей Столяров - Темные небеса

В общем, ураган набирал силу. На следующий день посыпались официальные заявления, что на Терру, вне всяких сомнений, должны полететь лучшие немцы, лучшие французы, лучшие бельгийцы, лучшие англичане, а также — лучшие австралийцы, мексиканцы, чилийцы, не говоря уже о нигерийцах, сомалийцах, кенийцах и гражданах Республики Кот-д’Ивуар… Повсеместно создавались комиссии, повсеместно шел элитный отбор, зачастую напоминающий торг. В этой медийной сумятице не слышен был только голос Китая, но быстро выяснилось, что все получившие визы на Терру граждане КНР, согласно закону, срочно принятому Всекитайским Собранием Народных представителей, должны были официально зарегистрироваться, и уже из этой обширной группы специальное правительственное Бюро отбирало мигрантов. Китай при своей чудовищной численности населения все равно получал требуемый результат.

Арконцы на подобные действия никак не отреагировали. Зато через некоторое время портал «Викиликс», который множество раз пытались закрыть, представил сведения о том, что среди «лучших» мигрантов, отобранных правительственными структурами, непропорционально велик процент людей, имеющих опыт службы в элитных военных подразделениях. В некоторых случаях он достигал девяти десятых от предлагаемого состава. Речь здесь шла не только о мужчинах, что еще можно было как-то понять, но и о женщинах, тоже отслуживших несколько лет в тех или иных родах войск. «Не следует забывать, — писал анонимный обозреватель портала, — что хотя огнестрельное оружие на Терре запрещено, но оружием может быть и сам человек, прошедший специальную подготовку. Нет никаких сомнений, что национальные правительства готовятся к жесткой конкуренции в «звездных просторах» и пытаются переместить туда наиболее боеспособный человеческий контингент. А это, в свою очередь, означает, что на Терре будут воспроизведены те же самые отношения, что и на современной Земле, причем в самом худшем, милитаризованном, агрессивном их варианте. Велика вероятность того, что сразу же после переселения на «новых землях» вспыхнет война «всех против всех», которая для Терры будет иметь катастрофические последствия».

Впрочем, все это было просто сотрясением воздуха. Визы (разрешение на миграцию) приходили независимо ни от каких национальных списков. Более того, вскоре обнаружилось, что в течение первых же двух недель запрос на получение визы направила арконцам чуть ли не четверть землян. В отдельных странах Африки и Азии эта цифра достигала семидесяти процентов (разумеется, среди тех, кто вообще имел компьютер, телефон или планшет), но и в Америке, согласно предварительным данным, запросы отправили, по меньшей мере, два человека из десяти, а в благополучной Европе даже несколько выше — почти тридцать процентов. «Совершенно очевидно, писал один из авторов «Социологического обозрения» (специального выпуска, который осуществил Международный социальный конгресс), что значительная часть населения планеты Земля, независимо от национальности, вероисповедания и гражданства, больше не верит, что на Земле можно обустроить нормальную жизнь, что можно избавиться от войн, расширяющегося насилия и нищеты, не верит, что у человечества есть хоть сколько-нибудь благополучное будущее. Это вотум недоверия всему современному мироустройству. Это общеземной референдум, показывающий, что Земля как цивилизация находится в жесточайшем кризисе. Нам следует пересмотреть самые основы нашего существования. Что за мир, что за общество мы построили, если чуть ли не четверть людей стремится при первой же возможности сбежать из него?»

Данную мысль подтверждали и выдержки из интервью, опубликованные в том же «Социологическом обозрении». Конечно, выборка там в основном опиралась на население западных стран, тем не менее результаты исследования были весьма показательные. На вопрос «Почему вы решили эмигрировать на Терру?» ощутимое большинство склонилось к ответу «Потому что у Земли будущего нет». А конкретизация интервью в фокус-группах лишь распаковала этот тревожный смысл: «Боюсь катастрофы», — объясняли анонимные фигуранты. «Боюсь глобальной войны», «Здесь жить нельзя», «Надоело крутиться в бессмысленном колесе», «Хочется начать новую жизнь», «Верю, что на небе будет лучше, чем на земле»… Или, как колоритно выразился один из образованных белых американцев: «Задолбала эта тупая политкорректность, гребаный этот сексизм и этот ослиный мультикультурализм. Хочется жить в нормальном обществе, где можно свободно назвать дурака дураком, а не «представителем интеллектуального большинства», где мужчина может восхищенно посмотреть на женщину и не нарваться при этом на жуткий судебный иск, где не нужно лизать задницу шефу, который, вежливо улыбаясь, может стереть тебя в пыль, где все зависит не от упертых дуболомов в правительстве, а от тебя самого».

Социологи, правда, предупреждали: не все, кто послал запрос на терранскую визу, потом действительно эмигрируют. Это замер настроений, зыбких мечтаний, а не практических действий, которые будут осуществлены. Почти любой человек время от времени грезит о том, чтобы начать свою жизнь заново: с чистого листа, как будто вторично родившись, и одновременно сохранив весь опыт, который он уже приобрел, дабы не допускать тех же самых ошибок. Цифры соцопросов не следует переоценивать. Но нельзя и не замечать, что вектор отрицания нынешней земной реальности был обрисован ими вполне однозначно.

Проштемпелевано и утверждено.

И все же не это являлось главным. Главным являлось другое, отнюдь не сразу осознанное в широких масштабах: визу для перелета на Терру получат тоже не все — лишь ничтожное меньшинство из тех, кто послал запрос. Сводилось оно, по очень примерным подсчетам, к одной десятой процента. То есть терранским избранником мог стать лишь один человек из тысячи.

Сейчас трудно установить, кто первый высказал эту мысль. Однако, едва зародившись, она тут же заполыхала в медийном пространстве.

И вот тут разразилась настоящая буря.

Началось то, что позже было обозначено как Исход.

Или в других терминах — как Великое переселение народов.

В определенном смысле прибытие арконского звездолета стало для нас спасением. Ситуация, в которой мы тогда очутились, выглядела почти безнадежной. Сразу после неожиданной победы Гамба на выборах, победы, которая, честно скажу, сошла к нам как манна с небес, на него началась яростная, массированная, четко скоординированная атака. Никто этого не ожидал. Мы знали, конечно, что у нас будут трудности, связанные с переходным периодом, мы знали, конечно, что нам обязательно будут вставлять палки в колеса, подсыпать во все втулки песок, но мы и представить себе не могли настоящих масштабов противостояния. Победив, мы разворошили сразу несколько злобных осиных гнезд. Все эти кланы Кеннеди, Бушей, Бентонов, кланы Рокфеллеров, Рузвельтов и еще десятка семей привыкли править страной, как своей латифундией. Между ними, конечно, могли возникать разногласия, между ними то и дело вспыхивали конфликты из-за нарушения негласных традиционных границ, но это были разногласия, в общем, среди своих — их можно было решить между собой. «Внутреннее государство», как это хлестко определил обозреватель из «Нью-Йорк таймс». Более того, им казалось, что так будет всегда. Они всегда будут царствовать. Они всегда будут, как боги с Олимпа, повелевать простыми людьми. И вдруг явился какой-то парень со стороны, гаркнул, жахнул кулаком по столу и отодвинул истинных хозяев Америки на периферию. Конечно, терпеть такое было нельзя. Война разразилась буквально на следующий день после объявления результатов. Силы были несопоставимы. Кланам принадлежали крупнейшие телеканалы, газеты, радиостанции, им принадлежали известные блогеры, журналисты, влиятельные интернет-издания. Им фактически принадлежал и Конгресс, где Гамба вопреки партийной дисциплине не поддерживало даже республиканское большинство. Они располагали огромными деньгами, которые тут же были пущены в ход, и у них были прочные, разветвленные связи в самых разных кругах, позволявшие направить удар в нужную сторону.