Андрей Столяров - Темные небеса

Главным двигателем этой кампании, разумеется, была мадам Бентон. Она и раньше славилась неуравновешенным темпераментом, скрывающим за холеной внешностью лавину вулканического огня. Те, кто сотрудничал с ней, рассказывали о вспышках ярости, которые она обрушивала на подчиненных. Она не просто делала сотруднику выговор — она мешала человека с грязью, ровняла его с землей, растаптывала до слизи как ничтожное, отвратительное насекомое. За ней тянулся шлейф увольнений, вынужденных отставок, гипертонических кризов, сердечных приступов и т. д. Теперь же она превратилась в настоящую фурию, непрерывно извергающую на всех горячую желчь. Ее можно было понять. Мадам Бентон искренне верила, что президентские лавры у нее нагло украли. Она ведь не просто рассчитывала победить на выборах, она хотела войти в историю как первая женщина — президент США. Она рассчитывала, что имя ее будет греметь в веках. И вдруг предельно унизительный результат: лишь двести тридцать два выборщика высказались за нее и целых триста четыре — за Рональда Гамба. Разрыв, который невозможно было оспаривать. Ярость мадам Бентон была безмерной. В ее поражении оказались виноваты все, кроме нее самой. В этом виноват был директор ФБР, направивший в Конгресс письмо о нарушении мадам Бентон правил секретной государственной переписки (по данному поводу разразился дикий скандал). В этом была виновата Россия и лично ее президент, по приказу которого был взломан сервер демократической партии. В этом был виноват предшествующий президент Америки, который недостаточно определенно ее поддержал. Виноваты были средства массовой информации, то и дело печатавшие на нее компромат. Виноват был сексизм значительной части американцев, не веривших в то, что женщина способна управлять Великой страной. Виновато было «белое расистское большинство», поведшееся на обещания Гамба ограничить иммиграцию в США. Ну и конечно, больше всех виноват был сам Гамб, заморочивший головы избирателей популистскими, совершенно невыполнимыми обещаниями.

Шторм, обрушившийся на нас, набирал силу от недели к неделе. Был образован специальный общественный комитет «Вместе вперед!», имевший целью противодействовать «разрушительной политике Рональда Гамба». Возглавила комитет, естественно, мадам Бентон. Во время инаугурации прошли массовые демонстрации не только в Вашингтоне, но и в нескольких других городах. Давно Соединенные Штаты не видели таких бурных протестов. Демократические СМИ неистовствовали: любое заявление президента, любой его шаг немедленно подвергались уничтожающей критике. Создавался внятный негативный посыл: Рональд Гамб, неумеха, ведет Америку прямо к пропасти. Результатом его правления будет гибель страны. Хуже всего было то, что министерство юстиции под давлением демократов начало специальное расследование о «вмешательстве России в президентские выборы в США» и о тайном сговоре с ней некоторых сотрудников Гамба. Замаячила уже прямая угроза. В прессе замелькало тревожное слово «импичмент». Понятно было, чего добивалась мадам Бентон. Если бы удалось тем или иным образом добиться отставки Рональда Гамба, то у нее появились бы хорошие шансы победить на следующих президентских выборах.

И казалось, что она уже близка к своей цели. Первые месяцы после инаугурации стали для нас временем хаоса и смятений. Администрация нового президента разваливалась на глазах. Демонстративно, в знак несогласия с нынешней политикой США, покинули свои посты все высшие руководители Государственного департамента. Практически в полном составе ушел в отставку президентский комитет по культуре. Ушли в отставку советники президента по безопасности, по Ближнему Востоку, по экономике, ушел директор по коммуникациям, ушел пресс-секретарь Белого дома, о своем выходе из президентского совета громогласно объявил глава крупнейшей федерации профсоюзов. Из-за политических разногласий были уволены со своих постов глава отдела стратегического планирования, глава аппарата Белого дома, министр здравоохранения, только что назначенный новый директор по коммуникациям, и наконец, как бы венчая этот тайфун, после серии острых конфликтов был отправлен в отставку не пробывший и трех месяцев в своей должности государственный секретарь. Мадам Бентон тут же торжествующе заявила, что «так называемый президент» не только не способен управлять Великой страной, но даже не может сформировать свой собственный аппарат. Нужны ли еще какие-нибудь доказательства, что на высшем посту в Белом доме находится случайный и некомпетентный человек?

К несчастью, сам Гамб, пренебрегая советами, то и дело давал повод для критики — и своими непродуманными высказываниями черт знает о чем, и своими внезапными и слишком импульсивными действиями, переворачивающими привычную реальность вверх дном. Конечно, он стремился побыстрее провести в жизнь свой план, чтобы американцы воочию увидели конкретные результаты его президентства, смогли бы их оценить, смогли бы понять, к чему он в итоге ведет, но к его нетерпеливым кульбитам в этот период прочно приклеилась пущенная кем-то из дипломатов русская поговорка «хотели, как лучше, а получается как всегда». Он разорвал договор о Трансокеанском содружестве, заключенный прежней администрацией, и оттолкнул от себя тем самым многих азиатских партнеров. Он в одностороннем порядке отменил ядерную сделку с Ираном, и Иран немедленно обвинил США в политическом лицемерии. Он грубо надавил на Северную Корею и получил в ответ угрозу обстрелять ядерными ракетами Гавайские острова. Он перенес посольство США из Тель-Авива в Иерусалим, и тут же в секторе Газа вспыхнуло восстание арабского населения. Он огласил новую стратегию национальной безопасности США, где главными противниками «цивилизованного мира» были названы Россия, Иран и Китай — все три страны сделали из этого соответствующие выводы. Кульминацией же его поспешных политических антраша явилась массовая высылка дипломатов: американских — из России, российских — из США, после чего отношения с Россией были безнадежно испорчены.

Хуже всего для нас складывалась обстановка на Ближнем Востоке. Обращаясь к Конгрессу, Гамб торжественно заявил о победе сил западной коалиции (двадцать стран, воевала в основном армия США) над «террористическим государством» (ИГИЛ), территория которого сократилась в несколько раз. Это была чистая демагогия: даже ежикам было понятно, что западная коалиция здесь ни при чем. Три года она якобы боролась с ИГИЛ, но и территория, и возможности «Исламского государства» только росли. Но вот неожиданно пришла в этот пылающий регион Россия, нанесла несколько сильных и точных ударов, параллельно продемонстрировав свою обновленную военную мощь, и черная пена исламского радикализма начала явственно оседать. Войска президента Асада перешли в наступление. Гениальный план мадам Бентон взять эту страну под контроль потерпел полный провал. Самое же опасное заключалось здесь в том, что теперь американские и российские части оказались в непосредственном соприкосновении друг с другом. То и дело возникали чрезвычайно рискованные инциденты. Приходилось задумываться, а что будет, если русские вдруг — в горячке боя — собьют американский бомбардировщик? Или — как ответит непредсказуемая Россия, если наша ракета, пусть даже в силу нелепой ошибки, уничтожит подразделение русских солдат? Не хватало только, чтобы из-за случайной искры вспыхнула Третья мировая война.