Тери Терри - Обречённая [litres]

Я до сих пор не знаю, где Сэм и все ли с ней в порядке, и с ума схожу от беспокойства.

Как узнать, может, ее уже нашли и арестовали? Когда людей запихивают в большие черные машины, об этом не сообщают в новостях – никаких следов.

Минуты текут медленно. Сейчас по расписанию химия, и не хочется идти, но чувство самосохранения велит вести себя как обычно. Не выделяться.

В корпус естествознания я плетусь, с трудом волоча ноги. Повсюду торопливыми шепотками обсуждают Сэм.

Я сажусь за парту, бездумно копирую химическую формулу, но уравнение решить не могу. Голова не соображает.

В конце класса открывается дверь.

– Прошу прощения. Ава Николлс тут?

Пришла взволнованная секретарь.

– Это я.

– Вас ждут в кабинете замдиректора.

Я не сразу пугаюсь, но ужас быстро охватывает меня: в чем дело? Может, есть новости о Сэм? Едва волоча ноги, я иду к зданию администрации.

У кабинета замдиректора в креслах сидят еще шесть девушек, в том числе Рут и Энджи, друзья Сэм. Похоже, здесь собрали всех ее подруг. Я сажусь, и входят еще несколько девушек.

Открывается дверь кабинета, но выходит не замдиректора, а лордер.

– Энджи Аддингот, – произносит он. Энджи поднимается и скрывается в кабинете. Дверь закрывается.

А мы остаемся ждать, с опасением поглядывая друг на друга… и молчим. Что там происходит?

Минут через десять дверь снова открывается, и выходит Энджи. Лицо у нее бледное, и она, не говоря ни слова, уходит через другую дверь.

Девушки входят в кабинет по очереди: вызывают одну, проходит какое-то время, она выходит и торопливо удаляется с тревогой на лице. Нас остается все меньше.

– Ава Николлс?

Я поднимаюсь, прохожу в кабинет и, повинуясь жесту, опускаюсь на стул напротив стола.

Тот лордер, что вызывает по именам, остается у двери, а в кресле замдиректора сидит другой. Он смотрит в планшет, и молчание затягивается.

Наконец он поднимает взгляд.

– Откуда вы знаете Саманту Грегори?

– Все в школе знают Сэм. И меня попросили дополнительно с ней позаниматься.

– Вы дружили, – это утверждение, а не вопрос.

– Немного. Мы ведь из разных социальных кругов. Как только я переехала в пансион, мы почти перестали видеться.

Это правда.

Пауза.

– Но вы сблизились. Ты жила у нее дома после смерти отца.

– Да. Ее мама и домоправительница попросили меня остаться. Сэм не было дома, когда я звонила.

– Но после смерти отца первой ты позвонила именно Сэм.

– Я же не напрашивалась пожить. Я хотела просто поговорить.

Лицо у лордера непроницаемое.

– Расскажи, что тебе известно о «Слово-Джульетте999», – наконец просит он, и мысли начинают прыгать. Признаться? Всем о ней известно, нет смысла отпираться.

– Это аккаунт в социальных сетях. Выкладывают разное о правительстве.

– Знаешь, кто за этим скрывается?

– Понятия не имею, – говорю я.

– Ясно, – отвечает он и умудряется в одно слово вложить все сомнение в мире. – Когда последний раз ты говорила с Самантой Грегори?

Знают ли они, что она приходила ко мне? Не исключено. Многие видели, как она меня навещает.

– Вчера. Она заглядывала ко мне в комнату.

– Зачем?

– Просила о дополнительных занятиях, – вновь вру я.

Он медленно кивает, не отрывая от меня взгляда, и по его лицу я вижу – не верит. Я боюсь и тут же злюсь на себя, что испугалась их самих и их вопросов. Но может, они просто пытаются подцепить нас на крючок – проверяют, кто испугается и все выложит?

– Это очень серьезное преступление – лгать следователю. Не хочешь ничего рассказать?

– Нет, – говорю я.

– Можешь идти. Но если услышишь о ней, позвони. – Он протягивает мне карточку.

Я беру ее, иду к двери, стараясь сдерживать шаг, хотя хочется сорваться на бег.

– И, Ава… – Я оборачиваюсь. – Если мы выясним, что ты нас обманула, ты понесешь наказание.

Другой лордер открывает дверь, и я выхожу. Прохожу через приемную и выхожу на улицу.

Я делаю глубокий вдох, с жадностью вдыхаю свежий воздух. Постепенно я успокаиваюсь, становлюсь собой.

Если они мне не верят, то могут следить за мной.

И моей квартирой.

Я вернулась в комнату и написала Лукасу, сменив IP-адрес и воспользовавшись вай-фай. Надеюсь, я права и его не могут отследить.

В квартире оставаться опасно. Уходи.

Наконец машина остановилась.

Багажник со скрипом открылся, и миссис Дженсон сдвинула мольберты и испачканные краской тряпки, за которыми я пряталась.

– Ты в порядке?

– Кажется, – говорю я и сажусь. Меня трясет, но все же я радуюсь свежему воздуху и свету, хоть и тускнеющему.

Сколько времени? Комендантский час начинается в шесть. До этого нужно найти укрытие.

Миссис Дженсон помогает мне выбраться.

– Я вывезла тебя за центральные пропускные пункты. Тебе есть куда идти?

– Да.

Но я не знаю, что делать дальше. Где я? Как добраться куда хочу? Но я не задаю вопросов – она и без того напугана и мечтает сбежать, оказаться подальше от меня и всех неприятностей, да и кто ее обвинит.

Она коротко, но крепко обнимает меня.

– Спасибо. За все, – говорю я.

– Береги себя, Сэм.

Она возвращается в машину, выезжает из переулка и вскоре исчезает из вида.

Немного выждав, я иду на угол улицы и оглядываюсь. Вокруг кафе и магазины. Рабочий день почти закончился, и люди спешат домой или по делам. Я так давно никуда не ходила сама, что, оказавшись на улице, испугалась.

Прохожие меня не замечают. Они проносятся мимо с озабоченным видом, и, пока я веду себя нормально, никто не обратит на меня внимания.

Что дальше?

На случай, если меня разыскивают не только в школе, стоит изменить внешность. В первую очередь нужно избавиться от школьной формы.

Вверх по улице отыскивается магазин подержанной одежды. В таком не продают винтажные шмотки, которые так любит Энджи – только дешевые простые вещи, возможно, даже не очень чистые.

Я отыскала джинсы почти по фигуре, свитер и шапку, чтобы прикрыть волосы. Такой наряд привел бы маму в ужас. Мама. Ей и без того сейчас несладко.

Последний раз взглянув на свое отражение в примерочной, я попыталась придать себе более взрослый и независимый вид. Будь я повыше, это бы удалось. Порывшись в школьной сумке, я достала кошелек. Кредитками лучше не пользоваться. Я подсчитала наличные. После покупки вещей останется только 90 фунтов. Я сунула деньги в карман и переложила удостоверение в кошелек – нужно избавиться от него.

Уже почти шесть. Если оставлю красное удостоверение, любой поймет, что мне нет шестнадцати и положено соблюдать ранний комендантский час. До дня рождения осталось всего пару недель, но после шестнадцати в любом случае положено носить голубое удостоверение. Восемнадцать мне точно не дашь – меня заподозрят с первого же взгляда.