Бен Оливер - Петля будущего [litres]

Таймер обратного счета останавливается на нуле, дважды звучит резкий гудок, и люк моей двери открывается.

«Ну, вот и все, Лука, – успокаиваю я себя. – Не упусти свой шанс. Будь готов».

Внутрь заглядывает охранник, одетый во все черное и в защитном шлеме. Он жестами показывает мне подойти ближе.

Я делаю шаг вперед, и он направляет цилиндрическую металлическую трубку на мою грудь. Зеленая лампочка в верхней части устройства становится красной, и я слышу в груди серию звуковых сигналов. Орудие в руке охранника теперь связано с имплантом в форме символа бесконечности в моем сердце; если охранник отпустит эту трубку, то в моей груди произойдет маленький взрыв, и я умру раньше, чем упаду на землю. Они называют это аварийным размыкателем.

Охранник отпирает замок, открывает дверь и свободной рукой указывает мне на вход в Аркан. Он следует на расстоянии четырех-пяти шагов позади меня, пока мы наконец не добираемся до ворот.

Большие желтые буквы над входом гласят:

ЗАКЛЮЧЕННЫЕ! ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ЭТОЙ ЛИНИИ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ ПРИВЕДЕТ К ДЕТОНИРОВАНИЮ ИМПЛАНТА!

Я останавливаюсь, охранник подходит к панели на стене. Сняв перчатку, он прижимает большой палец к сканеру, затем поворачивается ко мне и указывает на выход из Аркана.

Каждый раз, когда я прохожу через эти двери, мое сердце на мгновение замирает. Я представляю какой-нибудь сбой в системе детонирующей петли в моей груди, неверное сканирование отпечатка пальца равнодушного охранника, в мыслях уже пропускающего по бокальчику после работы или отправляющегося на выходные за город.

Но я прохожу, целый и невредимый, и попадаю в другой коридор, ведущий к платформе. Издавая едва заметный электронный гул, паря в трех сантиметрах над путями в шесть рельсов, нас ожидает Мрачный поезд. Половина дверей крошечных одноместных вагонов без окон уже закрыта, заключенные ожидают, когда их доставят на массовую Отсрочку.

Охранник указывает на первый открытый вагон, я подхожу, забираюсь внутрь и сажусь на неудобное пластиковое сиденье.

Передо мной включается экран, показывая, куда нужно положить руки, и из динамиков доносится голос Хэппи.

– Доброе утро еще раз, заключенный 9–70–981. Опустите руки в отверстия по бокам.

Я уже проходил это раньше, так что порядок мне известен. Я опускаю запястья в круглые отверстия по бокам и чувствую, как три слоя крепежей сжимают мои руки до самых предплечий, чтоб предотвратить любую попытку побега.

Вот сейчас охранник должен подойти и закрыть люк, чтобы отрезать меня от внешнего мира и чтобы я не видел, куда меня увозят. Но он забывает. Повернувшись, он возвращается в Аркан.

«Он вспомнит, – думаю я, – в любую секунду прибежит и закроет люк».

Но этого не происходит. Я сижу в своем вагоне, слушая гул поезда, и жду, что будет дальше. Через несколько минут на платформе появляется девушка. Не знаю как, но сразу понимаю, что это Кина. Ее темные волосы сбриты наголо (заключенным бреют головы в первый же день), а темные, почти черные глаза блестят в свете дня, оттеняя смуглую кожу. Она невысокая и худая, но крепкого от природы телосложения. Наши взгляды встречаются, и Кина улыбается.

– Привет, Лука, – говорит она, кивая, словно мы, как обычные прохожие, пересеклись на улице.

– Кина, – приветствую я в ответ, подражая ее беспечности, и мы оба, не сдержавшись, смеемся. В этот момент охранник, спохватившись, захлопывает люк в моей двери.

Я еще долго смеюсь, сидя один в тишине крошечного вагона. Смеюсь над охранником, забывшим о своих обязанностях, но особенно меня радует, что я увидел Кину; я увидел лицо своего друга.

– Кина Кэмпбелл, – сквозь смех произношу я.

Знать, как выглядит мой друг, представлять, как она улыбается уголком губ, запомнить ее карие глаза – значит целый мир для меня, и если мне суждено умереть сегодня, то у меня есть хотя бы это.

Я ловлю себя на том, что почти минуту не думал о Рен, и когда тишина постепенно стирает мое хорошее настроение, мысленно возвращаюсь к ней. Я надеюсь, что она в порядке, что она дома, в безопасности, со своей семьей.

Прошел час, прежде чем поезд тронулся с места. Вагоны звукоизолированы и без окон, я не знаю, куда меня везут, и мне сложно даже определить, в каком направлении мы едем, но вся дорога занимает около пятнадцати минут, и поезд замедляется по прибытии в Терминал.

Снова мне остается лишь ждать, пока заключенных одного за другим сопроводят внутрь. Такое ощущение, что я уже много часов сижу тут один, и мертвая тишина усиливает мое беспокойство о Рен и страх перед Отсрочкой.

Наконец дверь моего вагона открывается, и охранник сканирует мою грудь своим устройством. Когда детонатор в моей груди активирован, крепежи на руках ослабевают.

Я выхожу на бетонную платформу и вижу впереди Терминал: огромный черный купол, над входом в который на высоте около десяти метров крупными белыми буквами написано: «Ф‑459». Само здание выглядит так же, как и прежде, вот только в этот раз площадка перед ним не пустует, как обычно, а переполнена очередями заключенных, толпящихся у входа. Некоторых я узнаю из Аркана, других не знаю вовсе; большая часть из них – заключенные постарше, должно быть, из Блока.

– Что происходит? – спрашиваю я.

– Заткнись, – отвечает охранник. – Руки за спину.

Но я почти не слышу его – я потрясен огромным количеством людей. Уже больше двух лет я не видел настоящей толпы.

– Даю тебе последний шанс! – кричит охранник, в мгновение ока сменив спокойствие на гнев. – Не сопротивляйся, или я поджарю тебя! Я ясно выразился?

Я поворачиваюсь к офицеру, удивленный его строгости:

– Ладно, ладно.

Я убираю руки за спину и чувствую, как кобальт, залитый в кости, намагничивается, мои запястья с непреодолимой силой притягиваются и врезаются друг в друга.

– Вставай в очередь, – приказывает охранник, толкая меня вперед. Я спотыкаюсь, но удерживаю равновесие и занимаю очередь за женщиной лет сорока.

– Вы знаете, что они делают с людьми там, внутри? – спрашиваю я ее тихонечко.

– Обычная школьная экскурсия, – отвечает женщина, поворачиваясь ко мне и безумными глазами оглядывая все вокруг. – Веди себя хорошо, а не то придется сидеть в автобусе, пока другие дети смотрят музей.

Она однозначно потеряла рассудок, пока жила в Блоке, но я повторяю попытку:

– Вы знаете, что происходит?

– Заговоришь со мной еще раз, и я съем твое сердце, – отвечает женщина, повернувшись ко мне лицом. У нее всего один глаз; на месте другого – масса рубцовой ткани. Лицо женщины расплывается в зубастой ухмылке, а изо рта вырывается хрипящий звук. Я не сразу понимаю, что она смеется.

Я отворачиваюсь от нее, надеясь, что она потеряет ко мне интерес. Я оглядываю очередь и замечаю высокого худого мужчину, яростно дергающегося и пригибающегося, будто на него нападают птицы, видимые ему одному. Недалеко от него другой мужчина сидит на коленях, истерически смеясь над грязью на земле. В самом начале очереди стоит Совершенная из Блока, снова и снова плюющаяся и бормочущая бессмысленные заклинания.