Бен Оливер - Петля будущего [litres]

– Это я и пытаюсь вам объяснить, – отвечаю я. – Я не принимал «Побег», меня накачали.

Дэй и Шион обмениваются недоверчивыми взглядами, словно говоря: наркоман придумает любое оправдание.

– Ясно, – говорит Дэй, – и кто тебя накачал?

– Парень с ножом.

– Моргальцу на такое ума не хватит, – возражает Шион, качая головой. – Они не строят планов, а просто преследуют и убивают.

– Он не был… Моргальцем, – объясняю я, используя их термин. – Он был таким же, как я, он прошел Отсрочку.

– Отсрочку? Парень, теперь ты несешь какой-то бред.

– Я был заключенным в Аркане. За день до войны нас всех увезли в Терминал, чтобы проводить на нас тесты. Мы думаем, что нам ввели какое-то лекарство или вакцину от химикатов. Я и еще несколько ребят выжили, и нам удалось сбежать. Парень, что пытался меня убить, тоже был заключенным в Аркане.

– Погоди, ты сидел в Аркане? – спрашивает Шион.

– Да.

– И на тебе проводили тесты?

– Каждые шесть месяцев, – отвечаю я.

– Господи, – шепчет Дэй.

– И на тебе испытывали что-то типа вакцины? – не унимается Шион.

– Думаю, да.

Шион вышагивает по комнате, затем резко останавливается.

– Хочешь сказать, парень, которого мы убили, не был Моргальцем?

– Нет. Вы убили его?

– Да, – подтверждает Дэй без намека на угрызения совести. – Ну, мы выстрелили в него шесть раз, и он убежал, но не думаю, что он далеко ушел.

– Вы просто убили его? Вот так просто? Без лишних раздумий?

– Слушай, – говорит Шион, указывая на меня пальцем, – сейчас не время читать нам мораль. Либо ты убиваешь, либо тебя убивают. Если хочешь выжить, научись ликвидировать их первыми, пока они не убрали тебя.

– Но он даже не был…

– Он собирался убить тебя, это уже делает его одним из них, – перебивает меня Шион.

– Он сбежал? – переспрашиваю я.

– Не волнуйся, парень, я попала ему прямо в грудь минимум дважды, кажется, еще одна пуля застряла в горле. Какой бы технологией он ни был напичкан, после такого он не выживет, – ухмыляется Шион.

– Он был… он мог бы… он имел полное право желать моей смерти, я не виню его.

– Знаешь, простое «спасибо» не помешало бы, – говорит Шион, садясь обратно на диван и качая головой. – Мы спасаем ему жизнь, а его беспокоит карма и прочее дерьмо.

Я тоже сажусь, потрясенный мыслью, что жизнь Тайко могла так неожиданно прерваться. Я стараюсь не думать об этом.

– Как так получилось, что вы не стали Полоумными? – спрашиваю я охрипшим голосом.

– Так ты их называешь? – уточняет Шион. – Мы зовем их Моргальцами.

– Мы с мамой были под «Побегом» [16] , 2 Вещества являются вымышленными. Любое употребление подобных средств смертельно опасно! , когда это произошло, – отвечает Дэй, – как и тысячи других. Кажется, наркотики помешали химикатам, содержащимся в дожде, повлиять на нас. Слава Богу, мы не смешивали с «Пассивом» 2, иначе бы точно пропали.

– Если «Побег» делает людей невосприимчивыми к химикатам, то это довольно большая брешь в плане, – произношу я. – Кто бы это ни сделал, они не смогли решить серьезную проблему. Клоны составляют около десяти процентов населения.

– Двенадцать процентов, – поправляет меня Шион. – Но зачем исправлять то, что решится само собой? Клоны не особо могут за себя постоять. Легкая добыча для Моргальцев, даже если их не убьет инфекция, в конце концов они сами себя убьют. Кроме того, ты упускаешь куда большую брешь в плане.

– И какую же?

– Зачем превращать население в убийц? – говорит Дэй. – Почему бы нас просто не убить? Если у тебя есть возможность сбросить биологическое оружие с неба и твоя цель – уничтожить всех, то зачем тратить время, используя какие-то химические вещества, меняющие сознание людей? Почему просто не отравить всех?

– Об этом я не думал, – соглашаюсь я.

– Ну а вот мы подумали, но не нашли хорошего ответа.

Я киваю:

– И что теперь?

– Мы собираем как можно больше выживших, пока не стало слишком поздно. Соберем всех в одном месте, излечим от наркотиков и будем готовиться, – отвечает Дэй.

– Готовиться к чему? – спрашиваю я.

– К тому, что будет дальше.

– Вы думаете, это еще не конец?

– Конечно, нет, – смеется Шион. – Подумай: почему люди начинают войны? Ради денег, территорий, религии или из мести. Учитывая, что в мире осталось всего три культуры, а у власти стоит одно правительство, сомневаюсь, что дело в религии или мести. Остаются деньги или власть, а значит тот, кто все это начал, придет за своей добычей.

– Так что, вы собираете армию?

– Ага, армию торчков, неплохой план, а? – говорит Дэй, впервые улыбаясь.

– Но что, если есть шанс вылечить Полоумных… Моргальцев?

Шион смеется:

– И как ты себе это представляешь?

– Мы с друзьями договорились, что когда найдем своим близких, соберемся в Терминале, где на нас тестировали вакцины. Может, там мы найдем лекарство.

– Друзья? – удивляется Шион, поднимая брови. – Типа один из тех, что собирался перерезать тебе глотку?

Я хотел было рассказать им вкратце, почему Тайко так возненавидел меня, как вдруг Дэй начинает тяжело дышать и закатывать глаза.

– Мам, мам, это снова происходит. Мам!

Шион подбегает к дочери и обнимает ее:

– Все хорошо, детка, все в порядке.

– Что происходит? – спрашиваю я.

– Это часть процесса. Слезть с «Побега» непросто, это сказывается на организме.

Дэй содрогается в конвульсиях, у рта образуется пена.

– С ней все будет нормально? – Я встаю.

– Все хорошо, малышка, все образуется, – утешает ее Шион, поглаживая дочь по голове.

– Мам, прошу, я больше не выдержу. Кажется, я умру, дай хоть немного, ну пожалуйста.

– Нет, Дэй, слушай меня. Я буду сильной для тебя, когда ты слаба, а ты будешь сильной для меня, когда я слаба, помнишь? Нам пришлось пережить конец света, чтобы слезть с этого дерьма, детка, теперь я не отступлю.

Пока Шион успокаивает девушку, морщинки вокруг ее глаз становятся заметнее, она борется с чувствами, подавляя в себе желание уступить просьбе дочери.

Дэй смотрит на мать сердито, то сжимая челюсти, то расслабляя, сжимая и расслабляя, пока, наконец ее лицо не принимает понимающее, смиренное выражение.

– Ты права, права. Мы справимся.

– Станет легче, малышка, вот увидишь, я обещаю. Самое сложное позади.

Глаза Дэй наполняются слезами, и она тихонько плачет, уткнувшись лицом в бедра матери.

– Ты правда веришь, что лекарство существует? – спрашивает Шион, уставившись на меня с сомнением и одновременно с надеждой в глазах.

– Не знаю, – отвечаю я, – это лучшее, на что мы можем рассчитывать. Но сначала я должен найти свою семью.

– Семью? – повторяет Шион. – Послушай, друг, если твоим родным повезло остаться в живых, то они стали Моргальцами.