Василий Арсеньев - Путь борьбы

В полночь Литвинов заставил себя подняться с больничной койки. Он сделал один неверный шаг, и тотчас в глазах его потемнело от пронзившей грудь боли; он едва не потерял сознание и с трудом удержался на ногах, прислонясь к стене; отдышался, потихоньку добрался до двери, за которой его поджидало первое препятствие – охрана… Литвинов прислушался. Полицейские говорили об общей знакомой, оценивая её достоинства по десятибалльной шкале. «Как всё просто!», – усмехнулся Литвинов. Когда открылась дверь, эти люди спали мирным сном…

Литвинов огляделся – в коридоре было пусто. Тогда он двинулся в ту сторону, где горело табло «выход». При каждом шаге сломанная нога причиняла неимоверные страдания, чудовищная боль резала грудь его… Ему казалось, что не осталось ни одного здорового места во всём теле…

«Надо идти, надо идти!», – шептал Александр Михайлович, а пот катился градом по багровому лицу его.

Внезапно из-за угла вынырнула медсестра и, увидев больного с перевязанной головой и в гипсе, застыла на месте. Глаза ее округлились, будто при встрече с привидением. Но тотчас ноги её подкосились, и она, потеряв сознание, опустилась на пол у стены. Литвинов остановился, чтобы перевести дух. «Когда же это кончится?» – подумал страдалец, и эта мысль болью отозвалась в сердце его.

Он немного постоял у лифта и потом двинулся к лестнице. Открыл дверь, взглянул вниз, и сомнение охватило его. «Господи, – мысленно взмолился он, – помоги мне пройти этот путь до конца!»

Крепко держась за перила, Александр Михайлович спускался по лестнице, медленно переступая со ступеньки на ступеньку. Его палата находилась на третьем этаже. «Два этажа. Всего два этажа!» – шептал Литвинов, подбадривая самого себя. Рёбра и нога, которые он постоянно тревожил, причиняли ему страшные мучения, от которых хотелось выть и лезть на потолок… Сквозь повязку на груди сочилась кровь, окропляя ступени лестницы. Из груди его вырывались глухие стоны, из глаз лились слезы…

Литвинов выбивался из последних сил и всё-таки оказался на первом этаже больницы, где царила повседневная суета. Пробегали люди в белых халатах. Мимо лестничной клетки пронеслась бригада санитаров с каталкой.

«Как же мне просочиться сквозь это море людское? – печально подумал Литвинов. – Сунуться к парадному входу – тотчас схватят меня! Со всеми мне не справиться… Надо искать другой путь!».

Тогда он двинулся в направлении лифта. Как раз в это время дверь отворилась, и появился дежурный врач. «Ты-то мне и нужен, голубчик!», – подумал Литвинов и, заглянув в глаза его, сказал:

– Покажи служебный выход!

– Ступайте за мной, – проговорил тот человек, позабыв о своих пациентах.

Стояла глубокая ночь, когда Литвинов вышел за стены больницы, ставшей для него тюрьмой.

– Любым способом надо добраться до Олега, – прошептал он, потом доковылял до дороги и замахал руками, но машины проезжали мимо, не останавливаясь. В последний миг отчаяние нахлынуло широкою волною; режущая боль пронзила грудь его. Он боялся, что не выдержит и рухнет у дороги. По счастью у ног его остановилось такси.

– Вы из больницы сбежали? – удивился водитель.

– Друг, прошу тебя… – дрожащим голосом проговорил Литвинов. – Деньги… когда доедем!

– Садитесь, – сказал водитель, глядя на него с состраданием.

Литвинов открыл дверцу и рухнул на сиденье, тотчас вскрикнув от боли.

– Что с вами случилось? – спросил водитель, рассматривая его в зеркало заднего вида.

– Меня сбила машина, – отвечал Литвинов и назвал адрес Олега Давыдова.

«Я выдержал!» – с радостью подумал он, и в тот же миг всё поплыло перед глазами его.

Литвинов очнулся и увидел обстановку хорошо знакомой гостиной.

– Наконец-то, вы пришли в себя! – приветствовал его радостный возглас Олега Давыдова.

Болезненная улыбка скользнула по губам Литвинова:

– Я всё-таки вырвался к тебе!

Олег Давыдов с недоумением взглянул на него:

– Зачем вы сбежали из больницы? Вы что? С такими травмами ходить нельзя!

– Меня убить хотели. Я более не мог там оставаться! И ещё полиция…

– Я ничего не понимаю… Что с вами такое случилось?

– Ох, Олежек, – вздохнул Литвинов, – нам с тобой предстоит долгий разговор. Да только, боюсь, после него ты отвернёшься от меня…

Тогда Литвинов попытался приподняться на диване, но острая боль кольнула в груди его, и он снова потерял сознание. Спустя пару минут пришёл в себя и услышал взволнованный голос Олега Давыдова:

– Я уже хотел вызывать скорую. Лежите и не двигайтесь!

– Не надо врачей. Прошу тебя! – испуганно сказал Литвинов. – Выслушай меня…

И тогда он рассказал всё без утайки. Давыдов выслушал его, не перебивая, и, немного подумав, проговорил:

– Всё это весьма похоже на голливудский триллер! Я слышал о возможностях гипноза, но… не знаю… Зачем вы всё это придумали?

– Мне очень жаль, что ты мне не веришь, – вздохнул Литвинов. – Только это правда, которую я раскрыл тебе, чтобы ты знал: за мной идёт охота, и эти люди не остановятся ни перед чем! Они рано или поздно доберутся до меня, и я бы не хотел, чтобы ты или кто-нибудь другой пострадал…

– Вы многое пережили в своей жизни! – заметил Олег. – И, наверняка, как и все люди, совершали ошибки… Я знаю, вы не верите, но я советую вам исповедаться… Как сказано в Писании, Бог более радуется одному раскаявшемуся грешнику, нежели «девяноста девяти праведникам».

– Я понимаю, о чём ты говоришь, Олег. Библию я читал. Но я не верю, что Он может простить меня…

– В русском квартале, – продолжал Олег, – есть православная церковь. Когда вам станет лучше, я отвезу вас…

Тогда из глаз старика брызнули слёзы.

– Олег, – сказал Литвинов, – я тебе говорил об одной девушке, что живёт в Бруклине. Её зовут Кэтрин Вильямс. Если тебя не затруднит, сообщи ей обо мне.

– Хорошо, я исполню вашу просьбу. Утром придёт горничная. Она приготовит вам завтрак и сделает перевязку… Только прошу вас, не вставайте с постели. И всё будет хорошо.

– Олег, – позвал Литвинов. Давыдов остановился в дверях.

– Это Элизабет пыталась меня убить в больнице… Но это была не она!

– Что вы хотите этим сказать? – мрачно спросил Давыдов.

– Я не уверен, – качнул головой Литвинов.

– Александр Михайлович, не тревожьтесь, у меня дома включена сигнализация, так что вам ничто не угрожает!

– Это их не остановит, – тихо предрёк Литвинов.

К обеду пришла горничная. Она косо взглянула на старика, дескать: «В сиделки я не нанималась», – и поставила пред ним чашку с куриным бульоном, а когда он поел, брезгливо сморщив лицо, сменила его повязку на груди…

«Здесь я чересчур задержался… – подумал Литвинов. – Здесь, в этом мире. Пора уходить… Но прежде я должен довести до конца начатое дело!» Остаток дня он провёл, вспоминая свою многолетнюю жизнь со всеми её бедами и невзгодами. Увы, светлых дней этот человек повидал совсем немного…