Ларри Нивен - Молот Люцифера [litres]

– А кто добровольно будет дежурить на вашем КПП? – осведомился шеф Хартман. – Кому хватит жестокости, чтобы, увидев машину, набитую людьми, сказать, что мы отказываемся принять даже их детей? Вам – нет, Джордж. Никому из нас.

– Черта с два!

– А ведь среди пришлых могут оказаться ценные специалисты, – изрек Джеллисон. – Механики. Нам они понадобятся. Врачи, ветеринары. Пивовары. И кузнецы – если в современном мире они еще остались.

– Я работал в кузнице, – выпалил Рэй. – Ковал лошадей на окружной ярмарке.

– Прекрасно, – произнес сенатор. – Но есть ряд профессий, которыми вы не владеете, верно? А опытные люди нам впоследствии пригодятся.

– Ладно, – проворчал Джордж Кристофер. – Но мы не можем принимать к себе всех желающих.

– Но следует поступить именно так, – пророкотал кто-то.

Низкий голос профессионального оратора оказался не столь громким, чтобы перекрыть гомон присутствующих и раскаты грома, но люди услышали его и примолкли.

– «Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть… Был странником, и не приняли Меня» [7] Евангелие от Матфея (25: 42–43). . Вы хотите, чтобы Господь сказал вам это на Страшном суде?

В зале стало совсем тихо. Люди обернулись и посмотрели на преподобного Томаса Варли. Почти все они посещали церковь, где он служил, приглашали его в свои дома, когда умирал кто-либо из близких, чтобы он побыл с ними. С ним же дети фермеров отправлялись на пикники и в походы.

Священник был из местных: он родился в долине и прожил здесь всю жизнь, кроме нескольких, которые он провел в колледже в Сан-Франциско. Сейчас мужчина стоял, выпрямившись во весь рост, прямой (чуть похудевший с прошлого года, когда отметил свое шестидесятилетие), но еще сильный, чтобы помочь соседу вытащить из канавы угодившую туда корову.

Джордж дерзко уставился на него.

– Преподобный, мы действительно не можем так поступить! Некоторые из нас – из нас! – вероятно, не переживут эту зиму. На всех пищи просто не хватит.

– Тогда почему вы не прогоните лишних? – парировал Варли.

– Возможно, дойдет и до этого, – пробормотал Кристофер и твердо произнес: – Я уже видел подобное… Людей, которые голодали. У них даже не было сил жевать, когда им дали еду. Преподобный, вы хотите, чтобы мы ждали сложа руки – пока перед нами не встанет тот же вопрос, что и у партии Доннера? Я имею в виду каннибализм… Если мы прогоним чужаков, потом они наверняка найдут себе какое-нибудь убежище. А если мы примем их, то зимой все умрем.

– Правильно говоришь, Джордж! – крикнул кто-то из глубины комнаты.

Молодой мужчина обвел взглядом собравшихся. Он не заметил на их лицах неприязни: только стыд и еще – неприкрытый страх. Джордж подумал, что и окружающим его физиономия видится точно такой же.

И упрямо продолжил:

– Нужно что-то делать, и, не откладывая, иначе черта с два я соглашусь на сотрудничество! Заберу все – в том числе и то, что привез сегодня из Портервилла и уеду домой! И обещаю, застрелить всякого, кто ступит на мою землю.

В зале загомонили. Священник хотел возразить, но теперь его голос заглушили возгласы.

– Правильно, дружище!

– Мы с тобой, Джордж!

Но Джеллисон не сдавался (хотя и не посмел взглянуть Варли в глаза).

– Я не говорил, что выступаю против блокпоста. Мы обсуждали практические трудности…

– На том и порешим, – подытожил Кристофер. – Рэй, ты будешь здесь. Расскажешь мне, что тут творилось. Карл, Джейк и остальные – со мной. К утру сюда может заявиться еще тысяча человек – если мы их вовремя не остановим.

«И тебе лучше действовать ночью, в темноте, когда не видно их лиц. А на рассвете, ты уже приноровишься», – подумал Артур, – и если ты привыкнешь обрекать людей на смерть, кто захочет с тобой знаться?»

Но самое худшее заключалось в том, что Джордж прав. Но от этого не становилось легче.

– Я пошлю кое-кого из своих ребят с вами, мистер Кристофер. А позже мы вам пришлем смену.

– Отлично. – Мужчина направился к двери. На мгновение замер, остановившись, и улыбнулся Морин. – Спокойной ночи, Мелисанда.

В гостиной особняка сенатора горела керосиновая лампа. Джеллисон, скинув туфли, развалился в мягком кресле, наполовину расстегнув рубашку.

– Списки дополним завтра.

– Хорошо, сэр. Чем еще могу быть полезен? – спросил Харди и посмотрел на часы.

Время летело. Было два часа ночи.

– Ничего не нужно. Морин справится, если что. Ты свободен.

Харди подчеркнуто кашлянул.

– Уже поздно. А утром вам нужно рано встать…

– Я скоро лягу. Ступай, – сказал Артур непререкаемым тоном, и Эл покинул комнату.

Джеллисон посмотрел ему вслед: от внимания сенатора не ускользнуло, какой взгляд кинул на него Эл напоследок. Мужчина вздохнул, похоже, его заключение оказалось верным. Значит, врач из военно-морского госпиталя в Бетесде рассказал Харди о том, что электрокардиограммы босса внушают ему опасения, и парень начал хлопотать над Артуром, как курица над цыпленком.

А проболтался ли он Морин?

Впрочем, неважно.

– Хочешь выпить, папа? – спросила дочь.

– Да. Воды. Бурбон теперь надо экономить, – ответил он. – Присядь, пожалуйста, – вежливо попросил он, однако чувствовалось – это не совсем просьба… хотя и не приказ.

Нет, то были слова измученного тревогой человека.

– Да? – произнесла Морин, устроившись на стуле, который стоял возле отцовского кресла.

– Что имел в виду Джордж? Что за «Мелисанда» или как он там выразился?

– Ну… долгая история…

– Выкладывай. Мне нужно иметь всю доступную информацию о Кристоферах, – заявил Джеллисон.

– Почему?

– Потому что они – хозяева долины. Мы должны с ними сотрудничать, а не бороться. Мне нужно понимать расстановку сил и знать слабые стороны союзника, – объяснил Джеллисон. – Итак, я тебя слушаю.

– Мы с Джорджем, в общем-то, росли вместе, – начала Морин. – Мы ровесники.

– Я в курсе.

– А до того, как ты перебрался в Вашингтон, когда тебя избрали сенатором, у нас завязался роман. Нам было всего по четырнадцать лет, но казалось, что это любовь. – «И с тех пор я никогда ни к кому не испытывала подобного чувства», – подумала Морин и продолжала вслух: – Джордж хотел, чтобы я осталась с ним. Я бы так и поступила, если бы у меня была такая возможность. Меня не тянуло в Вашингтон.

В желтом свете керосиновой лампы Джеллисон выглядел старше своих лет.

– Надо же! Я тогда был слишком поглощен делами…

– Все в порядке, – произнесла молодая женщина.

– Но сделанного-то не воротишь, – пробормотал Артур. – А теперь перейдем к Мелисанде.

– Помнишь пьесу «Продавец дождя»? Мошенник обхаживает старую деву, дочку фермера. Он велит ей перестать называть себя «Лиззи» и быть с ним: тогда она станет Мелисандой, и у них начнется чудесная жизнь. Мы с Джорджем в то лето посмотрели кино по этой пьесе, и в наших головах что-то одновременно щелкнуло. Вместо того чтобы уехать в Вашингтон, где меня ждало «перспективное будущее», мне бы, мол, следовало остаться с ним. Но я забыла обо всем этом.