Дидье Ковелер - Время остановится в 12:05 [litres]

– Не волнуйтесь, генетический анализ этого не подтвердил.

– Мы сделали анализ ДНК их волос, – объясняет Керри. – Они были мутантами с признаками вырождения. Чем-то вроде клонов. Неспособных к размножению.

Руки моих родителей нащупывают на скатерти друг друга. Переплетая пальцы, они изо всех сил стараются забыть старые страхи, ложное чувство вины и пустые надежды последних недель. Я же предпочел тайно пройти другой генетический тест, который подтвердил, что я не являюсь биологическим сыном Робера Дримма. Тщательно подбирая слова, я повторяю, что в его амнезии был виноват не случайный дефект чипа, а электрический сигнал, специально посланный ему в мозг.

– Это сделал Нокс, я уверен.

– Не лично он, папа.

– А кто?

– Это сделал я.

И я объясняю обстоятельства и причины, мои действия и мою ошибку, которую подстроили Нокс и его сообщник Джек Эрмак. Керри дополняет мои признания вытянутыми из Лили Ноктис секретными сведениями о Центральном процессоре, контролирующем чипы всех граждан.

– Прости меня, папа.

Он никак не реагирует. Его беспокоит только воздействие, которое оказывает на людей программирование мозга.

– Я немедленно подам жалобу на Эрмака! – Он стучит кулаком по столу.

Мать, пожав плечами, напоминает, что речь идет о министре госбезопасности.

– Бери выше, Робер! Надо обезглавить режим! Свергнуть президента и его клику, всех этих самовлюбленных негодяев, которые манипулируют нами, превращая в рабов!

Если мать не остановить, то она станет камикадзе от ужаса, что полюбила Нокса. Я говорю, что она может на нас положиться: мы с Керри знаем, что делать.

– Во всяком случае, вам никогда не вставят чипы! Робер, скажи, чтобы их немедленно вычеркнули из почетного списка!

– Нет, мама. Наоборот, таким случаем грех не воспользоваться.

– Сегодня утром, – добавляет Керри, – я была на генеральной репетиции церемонии. Я говорила с Осви. Он за нас.

Она поворачивается к экрану, где в эту минуту рыжий мальчишка рассуждает о силе духа, которая развивается, когда растешь без материнской ласки.

– Но ему же нельзя доверять, Керри! – протестует мать. – Да и чем вам поможет этот недоумок?!

– Он без ума от меня и во всём слушается. И он вовсе не глуп.

Я киваю. Раньше я тоже судил наследника по внешности. Этакая зубочистка с мягкой головкой, с белой, как сметана, кожей, безвольным подбородком и стрижкой ежиком – для придания мужественности.

Но сегодня утром на репетиции я понял, что ошибался. Осви очень чувствительный, и ума у него явно больше, чем самомнения. Это от рождения депрессивный тип, прячущийся за примитивными шуточками. Стыдливый перфекционист, тайно просиживающий ночи напролет над проектами реформ, которые он проведет, став президентом. Осви обомлел, когда мы рассказали ему правду о мозговых чипах. Он думал, как все, что они служат средством платежа, кодом доступа, удостоверением личности и медицинской картой… Он обезумел от ярости. Мы не могли и мечтать о лучшем союзнике.

– Ему всего тринадцать лет, – напоминает Николь Дримм тем же скептическим тоном.

– Как и нам, да. И как раз сейчас мы можем нанести удар. Потом будет слишком поздно.

Я вынимаю из кармана часы Оливье Нокса, кладу их на скатерть. Я много времени потратил на то, чтобы просмотреть память этого мини-компьютера, изучить его функции, программы, команды. Теперь я готов. Мы рассказываем, как совершим государственный переворот. С каждой новой фразой изумление четы Дриммов растет.

– Вы совсем сошли с ума! – восхищенно восклицает Робер.

– Никаких сомнений! – подтверждает Николь.

Их энтузиазм заставляет забыть всё, что нас разделяло: недоразумения, ложь, уход в себя… Осталась только надежда и приступы страха, которые мы ощущаем, готовя наш План Последнего Шанса.

Родители спят. Я слышу, как в комнате за стенкой ворочается Керри. Интересно, это она во сне? Или мысли обо мне не дают ей уснуть, вот как мне сейчас? Как бы я хотел, чтобы переворот удался и мы могли позволить себе отношения, подходящие для нашего возраста. А может, они так и останутся мечтой, по которой мы оба томимся сегодня ночью, каждый в своей кровати. А вдруг нас ждет исключительная судьба ради того, чтобы другие смогли наконец жить нормальной жизнью? Мы станем героями революции. Мучениками. В нашу честь воздвигнут статуи, нашими именами назовут улицы, которые даже не будут пересекаться…

Кто-то скребется о дверной косяк. Я одним махом выпрыгиваю из кровати, натягиваю трусы и открываю дверь – медленно и беззвучно, если не считать оглушительного стука моего сердца. На Керри нет ничего, кроме свитера моей матери. Она протягивает мне планшет.

– Здесь моя речь и твоя. Прочитай и скажи свое мнение. Это черновик.

Зал торжественных приемов президентского дворца полон именитых гостей, позирующих перед камерами государственного новостного канала. Трансляция только что началась. Мы – тридцать четыре подростка, так сказать лучшие из лучших, ждем нашей минуты славы. Той минуты, когда вице-президент, произнеся речь в честь святого Освальда Нарко Первого, основателя династии, вручит нам чипы в золотых пронумерованных футлярах вместе с дипломом имени святого Освальда, дающим доступ к самым завидным карьерам. Техники в бирюзовых комбинезонах уже приготовили шприцы для имплантации и начнут с Осви. Дальше процесс пойдет в алфавитном порядке, за исключением того, что юная мисс Объединенные Штаты расцелует каждого из новых обладателей чипов, а потом ненадолго снимет корону, чтобы получить свой.

По крайней мере, так планировалось во время репетиции. Но всё будет по-другому: когда вице-президент начнет свою речь, я активирую секретный код, который нашел в часах Нокса, и нейтрализую у него в мозгу речевой и двигательный центры. Не зря же я последние двадцать четыре часа разбирался с настройками программы. И тогда к микрофону встанет его сын и откроет стране всю правду. Он объяснит, что эти часы, изготовленные фабрикантом чипов, управляют Центральным процессором, который может лишить памяти, здоровья и жизни любого человека.

От имени правительства Робер Дримм потребует от своего коллеги из Министерства госбезопасности немедленно начать расследование, запретить имплантацию новых чипов и демонтировать Центральный процессор в соответствии с Принципом Предосторожности. Осви поддержит его требование. Припертый к стенке на глазах миллионов телезрителей, Эрмак будет вынужден повиноваться.

Мать смотрит на меня с отчаянной надеждой, как жертва несправедливости, у которой нет никого, кроме ребенка, чтобы отомстить этому миру. Отец верит мне, но не может скрыть страха. Он знает, что я отомщу, воздействуя на мозг противника. Сначала он пытался отговорить меня от этого дьявольского способа, но потом признал, что другого решения нет.