Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

Вопрос непростой. Но, действительно, лучше начать с него. Во-первых, сразу снимем остроту, и дальнейшую программу можно будет вести спокойно. А во-вторых, лучше со скользким закончить сейчас, пока в студии нет атмосферы, она только создастся. Слушателям по итогу эфира запомнятся не конкретные песни и конкретные комментарии гостей, а именно атмосфера как таковая, как субъект эфира. И лучше, чтобы она запомнилась положительной.

А с третьей стороны Роман понимает, гадина, что мы не могли прийти на интервью, не подготовившись к этому вопросу. Иначе зачем нам так подставляться? Вот и рубит с плеча, пока горячо… И нет атмосферы. Рейтинг превыше всего, а не любовь.

— Давайте я отвечу, — махнул я рукой, беря слово. — Для начала мы ничего не пропагандируем. Вот совсем ничего. Просто говорим людям правду, как она есть, а выводы пусть каждый для себя сам делает.

А по поводу этих сопроводиловок на концертах… — Я картинно, на камеру, нахмурился. — Понимаешь, Роман, у меня сложилось такое чувство, что люди фатально не понимают мира, в котором живут. У всех относительно него какие-то романтические бредни, иллюзии, тогда как мир прозаичен. Нет никаких террористов-радикалов, и тем более националистов под названием «Цитадель».

— И видео с вашего концерта, где убивают людей — это постановки? И никто на самом деле убит ими все эти месяцы не был? — лился наш ведущий иронией. Для ди-джея аполитичного радио слишком провокационно. Ну да ладно, потом проанализирую его поступки и подтексты. Пока работаем с тем, что есть.

— Нет, это было. Но всё сложнее, чем кажется. «Цитадель» — это не террористическая ячейка. Это проект. Проект самой власти. Неужели вы всерьёз думаете, что в нашем венерианском тараканнике, где даже мышь не проскочит незамеченной, возможно перекрыть купол мнимым нарушением герметизации, а потом свалить из него в неизвестном направлении? Возможно приехать в кабак, пострелять, забрать несколько человек для казни и уехать, и тебя не найдут и даже на след не выйдут? А может вы верите, что детей в капусте находят?

— Тогда получается… — Роман сбился, кадык его задёргался. Не на своё поле влез чувак. Но это и хорошо — не будет топить меня, когда начну выгребать. Нет соответствующего опыта политической аналитики. Но интеллект его я мысленно похвалил. — Тогда получается, это проект государства?

— Не государства. — Я пренебрежительно хмыкнул. — ВЛАСТИ. А власть у нас это не только и не столько государство. Власть у нас определяется взаимными джентельменскими соглашениями тринадцати семей, тринадцати родов-основателей. Они же кланы. Каждый из которых вертикально и горизонтально ориентирован с тремя сотнями семей поменьше, на подхвате.

Государство это просто институт, инструмент, который берёт под козырёк и чётко выполняет позицию власти. Но если у власти нет чёткой позиции, государственные служащие, а силовики у нас не кто иной, как госслужащие, «сохраняют дистанцию» и имитируют бурную деятельность в ожидании прямых приказов, когда наверху договорятся. Зачем им ловить неких штруделей-робингудов сейчас, если завтра они могут стать национальными героями? А может быть наоборот, преступниками-террорюгами, но только тогда их быстро и оперативно прихлопнут, даже пикнуть никто не успеет. Если «наверху» нет единства даже в том, считать их бандитами и террористами или борцами за свободу и справедливость, зачем в этот гемор лезть госслужащим?

— То есть вам не зазорно получать информацию от тех, чей статус не определён «наверху». Кто пока ещё не понятно, бандит или герой. Я правильно понимаю позицию? — сделал вывод Роман.

— И это тоже, но вы вновь не уловили главного, — снова покровительственно улыбнулся я и покачал головой. — «Цитадель» — проект власти. Проект неких кланов основателей, который они «крышуют». Вот это — главная бомба «Цитадели», а не их кровавые расправы. Самое главное и очевидное, лежащее на самом видном месте, никто во всей стране не заметил! Во всяком случае, в средствах массовой информации, за аналитиков спецслужб и СБ кланов не скажу. А это значит, что мордовороты, стреляющие в людей и бегающие с оружием на камеру — низшее звено цепи. Самое примитивное, ничего не решающее. Гораздо интереснее те, кто за кадром. А это серьёзные аналитики и управленцы, умнейшие люди, которые могут делать очень сложные прогнозы и находить лазейки в ситуациях, когда кажется, что ничего придумать больше невозможно.

— Я думаю, — продолжил я в другой тональности, «подытоживающий», — что нас с парнями банально просчитали. И просчитали также, что лично я — очень трудный орешек, которого не уберёшь с шахматной доски просто так. О причинах этого расскажу чуть позже, у нас ещё есть время для эфира. А потому вышли со мной на связь и в одностороннем порядке предоставили скользкие, но интересные материалы, ничего за это не прося и не требуя. Не требуя из даже опубликовать — сие на моё усмотрение. Обратной связи с ними так же не оставили, но это как раз нормально и ожидаемо.

— И вы согласились.

— Конечно. Для них это — реклама любимых себя и пропаганда, для нас…

Я сделал паузу, глубоко вздохнул.

— А вот теперь начинает играть то, что вы сказали. Нам не зазорно использовать эти данные.

Во-первых, в них нет ни слова неправды. Всё есть так, как было. Были волнения. Были расстрелы в секторе без суда и следствия. Была кровавая баня в Вознесенске, старожилы города до сих пор помнят и много расскажут желающим. А все последние пятьдесят лет постоянно происходили громкие и не очень преступления с оправданием виновных. Ничего из полученного от этих террористов, а я согласен, что это террористы, не было ложью и голимой пропагандой. Подчеркну, НИ-ЧЕ-ГО! Как только они попытаются исказить факты и соврать, мы тут же откажемся от такого однобокого сотрудничества, пускай сами выгребают. Но пока моё личное мнение — они держат марку. Что, опять таки повторюсь, говорит о серьёзной подготовке, и «террорюги» с оружием — это даже не надводная часть айсберга, а куда меньше.

— А во-вторых? — хмурился всё больше и больше Роман, но я видел, по-человечески ему интересно. А ещё он понимал, что те, кто нас слушает сейчас, в первую очередь интересуется тем же самым. И вряд ли это жалкие двести тысяч проголосовавших за вопрос. — Ты сказал, во-первых вы решились использовать информацию потому, что информация от «Цитадели» — правда, они не лгут. А во-вторых?

Вот сука! Я про себя чуть не выругался, но сдержался. «Улыбайся, Ваня! Как есть улыбайся!» — подбодрил внутренний голос.

— А во-вторых я только сегодня был в посёлке, — с жаром произнёс я, переходя на эмоции, — где когда-то родилась и жила моя мать. И даже получил маленький привет из прошлого в виде личных вещей своей семьи. Моя бабушка — первая венерианка в семейной династии, дочь переселенцев из России. Православная. Дед — ссыльный польский националист, католик. Как поляки и русские друг к другу относятся — не мне рассказывать. Судя по моему собственному отражению в зеркале, мой отец — типичный коренной латинос. А теперь скажите, кто я? Где мой дом?