Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Количество старинных песен, — взял слово Хан, — объективно есть величина постоянная. Их просто больше неоткуда взять, все, что есть — уже написаны. Думаю, как только покажет лавочка дно, вновь проведём ребрендинг. Мир меняется и течёт, нет ничего постоянного. И мы тоже должны меняться.

— Правильная мысль! Лично я, как Роман Полпольский, её всячески поддерживаю! — сумел-таки вновь закрыть скользкую тему ведущий. — Коротко подведу итог вопроса для радиослушателей, а то он каким-то… Объёмным вышел, размазанным. Вы — юные романтики, которые хотите изменить мир. И то, что у вас может получиться, поняли после встречи с вашим главным романтиком — Хуаном.

— Поняли, что может выйдет, может не выйдет, но попытаться в любом случае стоит, — поправил его Карен. Кивок в ответ.

— После чего вы это и сделали, попытались, поставив не на привычный звук, а на музыку, с которой никто не заподозрит вас в том, что вы — политические конъюнктурщики. На то, что было написано века назад. Всё верно?

— Ты нас осуждаешь? — задал прямой вопрос Хан, ибо в глазах ведущего и в голосе читалась неприкрытая ирония. — Что мы романтики и хотим изменить мир?

Огонь иронии в глазах Ромы тут же потух.

— Наверное, нет. Просто я старше вас, больше прожил и опытнее. И тоже считаю, что маленькие люди не могут в одиночку что-то перевернуть. Но я — это я, я не носитель истины последней инстанции. — Новая ирония и блеск в глазах, но уже совсем иная. Знает о поддержке нашей группы «сверху» куда больше, но это знание, выданное в эфир, отрицательно повлияет на рейтинг. — Карен сказал, даже если у вас не получится, вы имеете право попробовать — вот с этим, пожалуй, согласится любой радиослушатель. Нельзя осуждать людей, МОЛОДЫХ людей, за то, что они романтики, а мы в эфире «Радио Романтика»! И я прошу спеть что-нибудь… Из англоязычного репертуара. — Снова выкрутился. Опытный чёрт, этот Рома! — Мы люди русскоязычные, от столицы далеко, и не все в Секторе эти ваши вещи слышали.

— Вань? — Это Карен мне, по поводу песни.

Думал я не долго, так как подозревал, что будет и этот момент. Что нас попросят спеть рок-н-ролла. Тут вообще-то Нострадамусом быть не надо такое просчитать. И попросил ребят дать выбрать англоязычное мне, так как знаю язык, а потому лучше «шарю», что подойдёт согласно моменту.

— Сейчас мы споём песню, которая называется «Дитя времени», — улыбнулся я камерам. — Я не побоюсь этих слов, но именно она стала камешком, благодаря которому появился снежный ком под названием «Крылья ветра». Диск с этой песней мне подарил очень хороший человек, из фанатов рок-н-ролла, и с этого момента началось моё повальное увлечение этим жанром, а после и его русскоязычным аналогом. Мистер Смит, если вы меня слышите, огромный вам привет! — Помахал камере, которая со стороны лица. — Про виски помню, и в гости как-нибудь обязательно зайду. Как разгребусь немного и разбогатею.

Кивок Фудзи, и после его «раз, раз, раз-два-три» по тарелке, все дружно вступили. Ну, а после длинного-предлинного вступления, во время которого мы загипнотизировали сами себя, и основа:

Карен выл, аки оперная дива. Ян Гиллан, буде жив, обзавидовался бы вусмерть. Хорошо, что наш басист и лидер берёт такие ноты.

Долго забивать эфир не хотелось, а песня эта длинная, но как-то сократить не получилось, и отыграли так, как репетировали и исполняли в Гаване и на вечеринках. Когда замолчали, в студии стояла тишина. Десять секунд. Пятнадцать.

— Реклама на «Радио Романтика», — произнёс, наконец, Рома, и пошла заставка.

— Пока реклама, нас снимают? — спросил Хан, показывая на ближнюю к себе камеру.

— Картинку да. Но звук нет, — ответил Полпольский, вытирая со лба пот. — Звук идёт тот, что и в эфир. Так и задумано. Пока поют спонсоры, можете говорить, что думаете.

— Да мы вроде ничего и не думаем, — расплылся в улыбке Карен. — Всё по плану. А что откровенно получается — так даже лучше.

— Ну, и славненько. — Мы его успокоили. А успокоить чувака было нужно, так как он был на взводе.

— Сколько там нас смотрят? — понял я причину нервозности. Ибо Полпольский почти постоянно пялился одним глазом в планшетку, не видную нам и находящуюся вне зоны действия любой из камер.

— Миллион триста, — ответил он. Сухо ответил, как сжатая пружина.

— А на самом деле? — Я сурово прищурился.

Он мысленно махнул рукой и сдался:

— Два семьсот. Почти три миллиона. М-мать! — Ведущий коротко, но ёмко, впрочем почти цензурно выругался.

— А нафига подтасовываете? А как же рейтинг и реклама?

— Да за этот рейтинг!.. — Он подался вперёд, но услышал что-то в наушниках и замер. Затем произнёс:

— Вась, давай ещё рекламу. Следующий блок. Давай, я сказал!

Снова подался вперёд, но заговорил спокойнее.

— За такие цифры в прямом эфире с такой группой, как ваша, знаете, как нас «пятёрка» поимеет в случае чего? А рейтинг — так, тьфу. Сегодня вы отстреляетесь, а завтра вновь привычные двести тысяч в сутки.

— Не-а, — покачал я головой. — Не будет привычных двухсот. Больше будет. Раза в два-три точно. Правда недолго, но если вы дураки и не воспользуетесь моментом — так вам и надо, — не стесняясь, презрительно усмехнулся я.

— А насчёт «пятёрки» — не надо. Не так страшен чёрт, как его малюют, — возразил Хан.

— Ребят, вы из столицы, — устало произнёс Рома. — Там всё по-другому. Там люди, цивилизация, власть и контроль рядом. А тут они — боги. Могут всё. Вот вообще всё. Маркус может и выкрутится, но я…

— Всё будет нормально, — решил я подбодрить мужичка и обнадёживающе улыбнулся. — Обещаю. Я присмотрю за этим.

— Надеюсь. — У меня получилось, наш ведущий пришёл в себя. Заиграла заставка с девизом… И…

— И снова в эфире я, Роман Полпольский, и моя авторская программа «Вечерние посиделки». Тем, кто только подключился напоминаю, что у нас в гостях столичная русскоязычная группа мечтателей-романтиков милитаристов… Да-да, вот такое странное сочетание, под названием «Крылья ветра». Ребят, я не очень в языках, о чём была прозвучавшая песня?

— О том, — ответил я, а кто ж ещё, — что если ты плохой человек, а ты стопудово плохой, то даже если если ты прикинешься веником и не будешь отсвечивать, тебе всё равно прилетит от судьбы рикошетом. Кстати это тоже один из наших девизов, но я формулирую его как: «Бог не фраер, всё видит».

— Судя по вашему концерту, что был три дня назад, возможно, соглашусь. — Кивок. — Тогда может перейдём к личностям и историям жизни? Кто первый?

Мы не сговариваясь указали на нашего лидера. Тот вздохнул полной грудью и начал исповедь: