Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

То есть она знает про подъезд. Дать Лане втык или спустить?

— То есть, если ты участвуешь, это не измена. — Я так и застыл с отвиснутой челюстью, а от такого предложения от любимой девушки у вас бы она тоже отвисла.

Кивок.

— А Паула? То есть Мерседес? Её тоже пригласить? Потом, после Санчес?

Изабелла фыркнула, как кавалерийская лошадь, и уставила злые глаза: «Если б не плойка, я б тебя убила, Чико». Высказалась же более мягко:

— Даже не думай! Даже в самых влажных фантазиях!

Я как «завис», так и продолжил молчать, лишь тяжело вздохнув. Контраргументы относительно того, что «ну, ты же с нею и так спала, в отличие от Санчес», остались при мне.

Придя в себя и разложив предложение на составляющие, задал пристрелочный вопрос:

— Санчес тебе не угрожает. Она — быдлянка. А это синоним слова «служанка». А к служанкам аристократы не ревнуют. Так?

Бэль, было забывшая обо мне, напевая весёлую песенку, вновь обернулась.

— Хуан, ты быстро учишься!

Блеск довольных глаз.

— У нас во дворце всегда были служанки для… Удовлетворения мужского самолюбия, скажем так. Хмм… — Она сделала вид, что залилась краской. — По словам мамы, отец не слишком часто к ним заглядывал. Единицы раз за много лет. Я была маленькой и ничего не понимала, это она потом мне рассказала. Много чего рассказала… — Загадочная улыбка. — Но они всё же были. Хотя мама всегда любила отца, даже когда они ссорились, как и он любил её.

— У него было кого трахать. Вон, пол-корпуса ангелочков! — съязвил я, но зря. Она уверенно покачала головой.

— Напрасно ты так думаешь. Он ненавидит корпус, ненавидит ангелов. И кроме Сирены и тёти Елены даже не знаю, кто у него был. Да и тётя Елена у него скорее для проформы — без связи с нею быть рядом с матерью ему было бы сложно. Тебя учили, должен понять.

— Понимаю. — Я кивнул. Как же, элемент контроля через постель, куда ж без него, родимого. С этого перца мне все советуют пример брать, все уши прожужжали. Достало!

— Нет, он просто не злоупотреблял, — усмехнулась мыслям Бэль. — И ты вряд ли будешь злоупотреблять, у вас много общего. Больше, чем вы оба думаете. Но иметь таких служанок, считаю, всё же надо. Просто чтобы были.

— Она не служанка, — парировал я. Но встретил лишь равнодушное пожатие плечами.

— А какая разница? Хочешь, когда отучится, будет нашим личным доктором? А это то же, что служанка, только специализированная.

Пауза. И в эфир пошло сокровенное, над которым она явно долго думала, заготовка не одного дня:

— Но мне наоборот, нравится её независимый статус. Она твоя супруга — вот пусть и остаётся твоей официальной супругой. НАМ пожениться в ближайшее время родители вряд ли разрешат, а в нашем консервативном обществе мужчина, не имеющий семьи, не являющийся главой рода, не мужчина, а так. Мальчик.

— Государственный подход! — уважительно покачал я головой. Она в ответ улыбнулась.

— Так с кем поведёшься. — Имелся в виду не только и не столько я, а её жизнь вообще.

Помолчала. И не дождавшись от меня ни одного, даже ехидного комментария, продолжила изливать душу:

— Хуан, это правда, раньше я вообще ни о чём таком не думала. А скажи мне год назад, что буду искать компромиссы для постельной жизни мальчика, который мне нравится… Рассмеялась бы в лицо! — Нахмурилась. — Я и сейчас не верю, что всё это говорю я.

Я подошёл, обнял её сзади. Притянул к себе, предварительно отведя руку с плойкой в сторону.

— Давай не будем спешить с Санчес? Не настолько там всё грустно. Но я тебя услышал.

— Почему ты прощаешь? — нарушил я долгое молчание. Мы ехали в машине «в люди», на выставку какого-то художника в музей искусств, и повисшее напряжение давило. — Я бы не смог простить. Сразу бы дал от ворот поворот. Даже за поцелуй.

Она пожала плечами.

— После того, как… После клуба Гортензии… — Изабелла страдальчески нахмурилась. Вздох и продолжение:

— После того, как мы снова с тобой встретились, у нас был разговор с Фрейей. — Она поёжилась — лаконичное описание эмоциональной составляющей разговора. — Знаешь, что выдала эта стерва?

Что принцев не бывает. Это сказка. Даже если ты — принцесса. Что на белом коне ты встречаешь не принца, который будет бегать за тобой и носить тебя на руках, а упёртого мужлана с самомнением, за которым, вместо того, чтоб послать его подальше, ты вынуждена бегать сама. Потому, что если не успеешь, появится более активная вертихвостка без принципов и уведёт его из под носа. За принцев надо драться, даже мужланов. И она поздравила меня, что теперь ты — моя проблема, а не её. Вот коза драная! — Бельчонок сжала кулаки. — Я до этого даже не задумывалась над такими вещами. И если б не она и те её слова… — Закусила губу. — Если бы не её слова тогда, ты вылетел бы из моего дома пробкой от игристого вина. И вылетел бы намного раньше, чем вчера. Сильно намного.

— Ты б жалела? — не мог я сдержать улыбку. Ай да Фрейя! Так подложить сестрёнке свинью! Действительно, чисто женское коварство. Не будь того разговора, Бельчонок бы вышвырнула меня из своей жизни и нет проблем, а теперь переживает, прокручивает в голове угрозы, нервничает. Наверное, как политик её высочество инфанта совсем не безнадёжна, не стоит переходить ей дорогу больше, чем уже перешёл.

Бэль пожала плечами.

— Не знаю.

Снова помолчала, обдумывая слова. Какой-то интересный у нас день сегодня, откровение за откровением.

— Может быть пожалела. А может и нет. Может быть прибежала бы потом мириться, а может вытравила бы тебя из сердца, и дело с концом.

Снова долгое гнетущее давящее молчание. Закончившееся весьма ожидаемым выстрелом:

— Ты — ОШИБКА, Хуан! — воскликнула она, округлив для выразительности глаза. — Ты не тот мальчик, которого я искала и в кого была влюблена! Понимаешь, что хочу сказать?

Ну наконец прорвало! А то я устал от этого накапливающегося между нами напряжения. Последнее время его хоть лопатой черпай. Безудержный секс может многое, например надолго-надолго оттянуть решение проблемы. Но решить её за нас не сможет. А значит, надо решать. И что-то подсказывает, если не решим, ночевать я могу пойти сегодня на базу, в родную каюту.

— Год назад я встретила мальчика, — продолжила она со страдальческой улыбкой. — Беззащитного. Местами наивного. Я сама была наивной, но даже я смогла оценить идеализм его мировосприятия. Но при этом мальчик был уверенный в себе и пробивной! Он хотел стать ЛУЧШЕ! И мне показалось, был достоин этого лучшего.

На вечеринке же у Гортензии ко мне подошёл совсем другой тип. — Скривилась, качая головой. — Не самоуверенный, а наглый. Не пробивной, а… Тотальный диктатор, собственное мнение которого единственно верное. От наива в нём вообще ничего не осталось, только лютая внутренняя злость. И как вишенка на торте, этот мальчик больше не был романтиком идеалистом, не стремился к лучшему.