Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

Долго не рассусоливая, кивнул Диме — всё настроено, работает? Ответный кивок. После чего надел на голову и активировал переноску. Спустил со спины чехол и вытащил гитару. Подошёл к Диме, подключил. Проверил.

— Чётвёртую чуть выше, — выдал резюме Дима, послушав настрой в «лопухах». — Остальные нормально.

Я подтянул четвёртую струну, снова дал звук по всем шести. Утвердительный кивок и палец вверх — теперь всё хорошо.

— Парни, готовы? — Ребята закончили подключать и подкручивать и разбрелись по сцене.

Карен вздохнул и потянул басуху к себе, закидывая ремень за плечо.

— Да, начинай, — а это Хан с другой стороны сцены, повторяя его движение с одной из своих гитар.

Фудзи лишь лаконично кивнул и сел за «бубен». Пробил альты, бас и основной, затем по очереди тарелки. Кивнул.

— Дима, давай.

После чего наш звукреж показал сведённые вместе поднятые вверх ладони — знак, что всё включил, будьте внимательны.

Диму не уволили после концерта. Постеснялись. Сделали вид, что вина не доказана. Но он сразу сказал, что сам уйдёт, для него это был решённый вопрос. Люблю людей, держащих слово.

Вихрь меню на правый глаз. Активация микрофона.

— Привет, Гавана! — закричал я, поднимая вверх кулак.

В ответ раздался слитный рёв сотен людей. Кайф! Никогда не думал, что это НАСТОЛЬКО круто! Как будто стоишь на пути мощной волны, которая вот-вот унесёт тебя куда-то вдаль. Клубы не дают такого эффекта, только открытые площадки.

— Начинаем наш очередной открытый концерт! — продолжил я. — Напоминаю всем, что вход на площадку бесплатный, но пианисты и скрипачи тоже люди и хотят кушать! Номер расчётного счёта вон там! — Палец вверх. В этот момент Дима за нашими спинами должен подсветить голограмму реквизитов, что будет сиять над ширмой с логотипом, видимая из самых дальних аллей. — Чтоб быть честными, на сколько сыграем — столько и дайте!

Картинно обернулся и кивнул пацанам, типа, начинаем.

Тщщщ… Тщщ… — два медленных удара по тарелке, затем три быстрых: — Тщщ — тщщ — тщщщ…

Вступление Фудзи, разогрев ударными. Восемь тактов, смена рисунка, ещё восемь… И дружная поддержка разом всеми нами остальными. Я мягко ударил по струнам и мгновенно провалился в состояние, которому никак не придумаю название. Состояние, когда мир воспринимается иначе, когда твои чувства гиперобострены, а дрожь в руках отчего-то совсем не мешает играть. Ну что ж, продолжаем начинать войну, уважаемые сеньоры! Наша партия.

Бельчонок пила на кухне ароматный чай с какими-то неуловимо знакомыми добавками. При моём появлении картинно нахмурилась:

— Явился!

— Не начинай, — устало-безразлично бросил я. Прошёл к колонке, сыпанул в кружку растворимого кофе (с моей подачит тут и такой есть, как НЗ), залил кипятком. Ждать, пока кофемашина сварит «кошерное» «эспрессо» не было сил. Долил из стоящего тут же пакета сливок. Плюхнулся напротив неё. Сделал суровое лицо.

— Бельчонок, ты ВСЕГДА знаешь, где я.

— Концерт должен был закончиться давным-давно! — продолжала сверкать она глазами, но я понял, для острастки. Выпускает пар. Посмотрел на хронометр браслета — полпервого.

— Да, задержались. Народ стоял, грех было заканчивать концерт на такой ноте. А потом надо было разобрать оборудование и помочь погрузить, а это ещё час.

— Они сами, что, не могут разобрать и погрузить? Зачем им ТЫ?!! — ядовито выплюнула она, не скрывая отвращение.

Вот оно что. Я отпил горячий дымящийся напиток (кофе его назвать язык больше не поворачивается), усмехнулся.

— Может вам не понять, ваше высочество, но это НАША группа. А не ИХ, где я — пришей-пристебай. Или наоборот, не МОЯ, где они — наёмные работники и обязаны меня обслуживать. Мы РАВНЫ. А значит, хочу я или нет, но должен участвовать в подобных мероприятиях наравне со всеми.

— Дал бы им деньги, и…

— Мы ДОСТАТОЧНО заработали! — отрезал я, жёстко пресекая прения. — Достаточно на каждого. Дело не в деньгах. Дело в ЕДИНСТВЕ. Если мне хочется и дальше быть равноправной частью группы, я должен соответствовать. В конце концов, они пошли бухать и баб спать, а я к тебе, трезвый и готовый к проведению с тобой грядущих выходных, как порядочный семьянин. Скажешь, этого мало?

— Этого недостаточно, — буркнула она, но в голосе больше не было уверенности. Изабелла приложилась к чашке и долго глотками сосала содержимое. Я же, скривясь, выглушил свою бурду в три присеста. Хотелось кофеина, чтоб хоть немного прийти в себя, и я его получил. Поймал себя на мысли, что к хорошему привыкаешь быстро — ещё недавно растворимый кофе считал хорошим напитком, альтернативу которому видел лишь в растворимом кофе другой марки. Интересно, смогу я выжить, если меня вновь «уронят» до прежнего нищебродского уровня? Смогу, конечно, но какой ценой? В смысле, сопьюсь, мать его!

Убрал кружку в приёмник посудомойки. Подошёл к бельчонку, забрал у неё остатки чая. Понюхал — да, знакомое, у Мишель такое пил. Переставил на столик. Зацепил её саму за талию, подтянул и взял на руки:

— Слушай, устал я. Пойдём баиньки? Я по тебе соскучился!..

— Хуа-а-ан! — Она не поняла, то ли показно биться, высвобождаясь, то ли серьёзно. В смысле простила меня или ещё нет. Но на всякий случай дёргаться перестала. Лишь сухо выдавила:

— Поставь меня на место!

Я поставил. Но не отпуская совсем, продолжил тащить в сторону спальни по земле.

— Нахал! Припёрся среди ночи, опоздав на несколько часов, — решила окончательно выговориться она. — Заставив девушку ждать и нервничать. А теперь ещё и принуждаешь к сексу?

— Ну, не хочешь — не надо. Значит, ничего не будет, будем просто спать. — Я и не думал отпускать и продолжил тащить как ни в чём не бывало— мы как раз дошли до лестницы на второй этаж.

— Что значит не будет? — вспыхнула она и картинно округлила глаза. — Я тебе дам, не будет! — Показала мне большой-большой кулак.

— Ну, с насилием вопрос решили… — констатировал я и не смог сдержать улыбку.

— Сволочь! — Удар кулаком по лопатке. — И откуда ты такой умный на мою голову взялся?

— Хочешь бросить? — оскалился я.

Новый удар, сильнее.

— Не дождёшься! И только заикнись ещё раз об этом!

— О чём?

А вот и её комната. Я снова подхватил её высочество на руки и остаток пути пронёс по воздуху. Бросая свою принцесску на подушки, бегло бросил: