Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— И вы создаёте этот самый новый закон. — Усмешка.

Я с достоинством кивнул.

— Кадры решают всё. Сегодня мы будем бандиты, завтра — начальники отделов и инспекций. Мы ЗАСТАВИМ систему шевелиться.

— Идеалисты. — Сеньор фыркнул, но гораздо менее уверенно.

— Но это лучше, чем сидеть на жопе и ныть, как вокруг всё плохо, а я, бедный несчастный блогер, ничего не могу. Ничего не могу даже несмотря на четыреста тысяч подписчиков.

Уделал! Растоптал! Сеньор сник. И поникший сидел долго.

— Это опасные слова, Хуан, — наконец, произнёс он. Мороженное в его вазочке растаяло, но ему было плевать, он ковырял ложкой розовый сироп. — Насчёт начальников отделов. Ты признаешь, что собираешься менять власть. А это многим не понравится.

— А я этого как бы и не скрывал, — парировал я, усмехнувшись. — Да, собираюсь. Я же говорю, ПОРЯДОК будет всегда. Наша задача лишь подлатать инструментарий так, чтобы он вновь решал задачи стаи по выживаемости в текущий момент, а не в принципе. Только и всего.

— Вы! Убиваете! Людей! — не сдавался он, но эти слова были сродни фантомных болей — мировоззрение сеньора было поколеблено, но нового ещё не сформировалось, и сознание усиленно цеплялось за знакомые понятия. — Может быть не ты лично, но ты один из них. Можешь не заливать в оправдание, я почти сразу понял это.

— Вы правы, я один из них, — снова с достоинством кивнул я. — Пусть самый младший и маленький, но я уже сказал о том, что каждый выполняет свою часть общей работы. — Глубоко облегчённо вздохнул — напряжение начало отпускать. — Сеньор, мы здесь собираем не цветочки-лютики. Мы пытаемся создать новую систему вершения правосудия. Да, подлатав со временем старую, но именно мы и именно сейчас вырабатываем правила игры для последующего латания. В наших руках социальная бомба, но проблема в том, что если мы не взорвём её управляемым контрподрывом, в обществе самопроизвольно взорвётся более мощная и глобальная бомба. И дай бог тогда успеть добежать до космодрома.

Мир суров, сеньор, — равнодушно пожал я плечами. — Что вы готовы отдать за ВЫЖИВАНИЕ своей СТАИ?

Сеньор Кастро молчал.

— Вот то-то же. Вы не готовы дать ответ.

А потому должны определиться для себя. Вы готовы идти с нами дальше и менять правила функционирования системы? И если нет, вам придётся уйти.

— Люди, знающие столько, сколько я, уходят только вперёд ногами, — ехидно хмыкнул он. Но очень грустно. Сеньор это всерьёз. Так вот что его грызёт. — И это не нападка лично на тебя, Хуан, нет. Ты славный малый. Но те, кто на самом деле стоит за этим, меня не отпустят, хочешь ты этого или нет.

— Не обязательно, — покачал я головой. — И моё слово тоже не стоит недооценивать. Я вхож в ЛЮБЫЕ кабинеты, и смогу, если что, убедить действовать иначе.

— Иначе? — Новая усмешка.

— Конечно. Зачем убивать вас всерьёз? Достаточно объявить о вашей смерти и предоставить «неопровержимые» доказательства. После чего вы не сможете помешать Проекту, даже если захотите, что точно вряд ли.

Пауза, осмысление. Сеньор раскрыл рот, но тут же его закрыл.

Я решил надавить и подался вперёд:

— Сеньор Рохелео, я даю вам право выбора. Можете работать с нами, сколько заблагорассудится. Но если поймёте, что наши дороги всё же расходятся, сообщите несколько заранее, чтобы знающие люди подготовили ваш уход. Вы не враг Проекту и заслужили спокойную старость где-нибудь на Земле на берегу океана. Естественно, при этом вы отдаёте контроль над вашим порталом — НАМ он ещё пригодится.

Откинулся назад, на спинку. Продолжил с еле уловимой улыбкой:

— Но что-то мне подсказывает, что вы останетесь. Похандрите, придёте в себя и продолжите работать.

— С чего это у тебя такое ощущение, Хуан? — снова заинтересовал я его.

— С того, сеньор Рохелео, что у вас две дочери и сын, трое детей от обоих браков. И если что-либо случится с ними по вине денежных мешков или аристократии, и виновник не напрягаясь уйдёт от ответственности, вы будете готовы самолично взять в руки игольник и кончить подонка. И плевать вам будет на все минорные вопросы о государстве и делегировании ему каких бы то ни было прав на справедливость.

Что, впрочем, сделаю и я, если такое случится с моими близкими. И те, другие, кто также со мной. Именно это нас объединяет, и именно поэтому мы доведём наше общее дело до конца. Ваше здоровье! — отсалютовал я ему остатками своего какао.

— За что я тебя люблю, Хуан, — усмехнулся сеньор Кастро, облегчённо выдыхая, — за то, что ты тот ещё сукин сын. Но, твою же мать, беспредельно при этом честный! Да, и твоё здоровье тоже! — Отсалютовал он в ответ.

— О, а вот и наша Золушка объявилась! — произнёс увидавший меня первым Хан. Карен и Фудзи настраивали ударные и сидели спиной ко мне, обернулись. Поднял голову и колдующий что-то в углу за усилителем Дима.

— Здорова!

— Привет!

— Привет!..

— А чего сразу Золушка? — улыбнулся я.

— Ну как же, — Хан развёл руками, — приходишь в последний момент, теряешь туфельку и снова сваливаешь, не дождавшись конца.

— Конца — это пьянки после выступления? — рассмеялся я.

— А почему бы и нет?

— Командор, всё в порядке? — улыбаясь, спросил Дима, перевешивая с ушей на шею режиссёрские «лопухи».

Откуда, нет, ОТКУДА они все меня так называют? Это не может быть совпадением! Откуда утечка? Я так и не выяснил это, но дёргался от данного звукосочетания, произносимого разными людьми независимо друг от друга, ещё долго.

— Да. Начинаем?

— А то?

Я обернулся, оглядел толпу. Место — то же. Сеньор Буффало, а точнее его новый человек на посту местного «смотрящего», только пылинки с нас не сдувает и идёт на все мыслимые наши просьбы. Мы могли бы и деньги не платить, но платим по привычке, чтобы не выглядеть несистемниками-дивергентами. Репутация, пригодится. Так уж получилось, что все наши просьбы пока что свелись к выступлению на одном и том же месте. Нам дают его вне очереди, когда только попросим, хотя в Гаване всё на недели вперёд расписано. И все наши постоянные зрители к этому уже привыкли, и в назначенный день знают, куда стекаться.

Сколько здесь собралось народу? Тысячи полторы?

Наверное. Но будет больше. Это только актив, костяк. Фан-группа. А будут и прохожие, и фанаты из не-актива. Нас нигде не крутят, нигде не показывают; о нас нет ни одной рекламы в городе и на профильных сайтах. Но нигде не светясь, мы шумим так сильно, что, по словам знающих людей, в «курилках» и «подсобках» русскоязычной диаспоры Альфы все только о нас и говорят. Эдакие таинственные ребята, не дающие интервью, позволяющие себе петь вслух то, от чего иные трясутся только подумав. А чтобы не придралось пятое управление, намеренно загоняющие тексты под формат песен давно минувшего, с предоставлением кучи доказательств. «Военно-исторический ретро-ансамбль» — вот как нас окрестили в «курилках» и «на кухнях». Что ж, и этот проект стартовал лучше, чем планировалось. И теперь мне самому нужно умудриться как-то пройти по краю и не впасть в депрессию, как один профессор истории час назад. Меня вытаскивать будет некому.