Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Сеньор, простите!

— Извините!

— Это мы виноваты! — тут же подлетела эта саранча, мальчишки, и начали извиняться за спутницу. В руках у них также были гитары, говорили они с противоположных сторон одновременно, и на миг вокруг воцарился хаос». Бла-бла-бла» парней и извиняющейся и даже покрасневшей девчонки, четыре гитарных футляра перед глазами, и…

— Пустите! Пустите нас, сеньор! Мы ничего не сделали! Мы не виноваты! — изо всех сил дёргались малолетние преступники у него в руках.

Багровея от злости в том числе и на себя, что позволил себе расслабиться настолько, что допустил пропажу оружия из наплечника, он отпустил одного из мальчишек и запустил освободившуюся руку под пиджак. Кобура была не пустая, но вскрытая. И вместо табельного огнестрела в ней покоился металлический цилиндр-утяжелитель, не давший ему вовремя забить тревогу.

Сеньор как можно сильнее выкрутил руку оставшемуся в его захвате мальчишке, который от этого зарвался не профессионально-наигранным, а вполне реальным плачем, и зло закричал:

— Где! Моё! Оружие!

— Уважаемый, вам ПОМОЧЬ? — В среде останавливающихся поглазеть объявился человек брутальной наружности, явно имеющий за плечами хороший армейский контракт, глаза которого блестели гневом от вида попранной справедливости. — А ну быстро отпустите ребёнка!

Этот был готов драться. Ударить. И бить сильно, ибо чувствовал за собой правоту. Начало пахнуть жареным, что в планы сеньора из госбезопасности не входило.

— Этот… Ребёнок!.. — еле сдержался он, чтобы не скатиться до нецензурщины. — …Он и его дружки… Украли у меня одну вещь!

— Мы ничего не крали! Врёт он всё! — пискнул обливающийся слезами пацан

— Не они! Их сообщники! Другие малолетки! — закричал сеньор, но теперь кричал для толпы, чтоб действительно не разорвали.

— Что за вещь? — хмурился мужик, оценивая, кто больше заслуживает его доверия, мужчина или мальчик. На Венере любят, боготворят детей, но в то же время понимают, кто такие беспризорники и что творят при показной невнимательности гвардии.

— Пистолет. Табельный. Я сотрудник силового ведомства, — нехотя произнёс сеньор. — А эти паршивцы его у меня украли!

— Мы ничего не крали! А-а-ай! — Гэбэшник снова выкрутил руку мальчишке.

— Эй ты, отпусти его! — Второй, только что отпущенный пацанёнок, подбежал к сеньору члену комиссии и пнул его ногой в голень.

— Ты-ы-ы! — Багровый от ярости сеньор двинулся в его сторону, но бросить того, что держал в руках, не смог. — Это воры! Карманники! Мелкие карманники! — в отчаянии закричал он. — И орудуют бандой! Вызовите кто-нибудь гвардию, у меня заняты руки!

Гвардия приехала через пять минут, потраченных сеньором на препирательства с молодняком, и не думавшим укатывать прочь на своих досках (в отличие от подобных им малолетних бандитов в любых других точках города) и собравшейся толпой, выросшей до размеров не менее сотни человек. Пацанята всем ответственно заявляли, что «не при чём», клялись и божились, что сеньор на них наговаривает, и учитывая, что они не сбежали, народ им верил больше, чем непонятному мужику скользкого вида (гэбэшники и должны иметь скользкий вид, это сродни униформе). То есть сеньору повезло, что гвардия приехала быстро, и в толпе не успело оформиться желание «начистить рыло этому хмырю, терроризирующему детей».

С приездом гвардии его проблемы не закончились, а, неожиданно, только начались.

— …Значит, утверждаете, что вот эти трое украли у вас табельное оружие? — записывал в электронный блокнот усатый коренастый страж порядка. Два других, с оружием за плечами, стояли за его спиной так, чтобы отсечь от толпы, которая, увидев золото-голубую форму, и сама вспомнила, что куда-то шла.

— Не они. — Сеньор из госбезопасности нахмурился. — Сеньоры, это банда. Пистолет украли их «коллеги по цеху». А эти только имитировали нападение, чтобы…

— Ничего мы не имитировали! Мы просто ехали!

— И просто хотели меня протаранить?

— Да я с управлением не справился! — воскликнул тот, кто врезался в него первый.

— Минутку… — Гвардеец нахмурился, электронное перо его замерло. — Если пистолет у вас УЖЕ украли, какой смысл этим мальчишкам, если они из одной банды, в вас врезаться?

— Так ведь чтобы… — Сеньор прикусил губу, ибо только сейчас в полной мере осознал не просто проблему, а глубину задницы в которой очутился. В черепной коробке его злым эхом зазвучали слова этого сукиного сына: «А вас, сеньор, уволят. За служебное несоответствие…»

— Простите! Простите, сеньоры! Я свидетель! Я видел, как всё произошло и могу показать! У меня был включен виртуальный навигатор, и я записал этот момент! — приблизился к ним мужчина в лёгком плаще и шляпе. И то и то на Венере с её тридцатиградусной жарой под куполом элемент декора, понтов, признак принадлежности к определённому цеху. Такому, что сеньор госбезопасник скривился, как от зубной боли.

— Сеньор?.. — сощурился в его сторону усатый гвардеец. Его коллега вначале заблокировал новоприбывшего, не дав подойти ближе, но после пропустил.

— Лопес. Августо Лопес, адвокат. — Из рук сеньора гвардейцу перекочевала визитка, а данные личности уж несколько сотен лет считываются по сетчатке. — Я шёл мимо и видел, как этот упырь ни с того ни с сего схватил и начал терроризировать проезжавших мальчишек! — глаза сеньора в шляпе запылали праведным гневом. Тоже насквозь фальшивым, но фальшь такая штука, что её сначала надо доказать. — Знаете, я сам отец, и ОЧЕНЬ не люблю, когда обижает детей!..

При этих словах усатый одобрительно хмыкнул. Тоже был отцом, как и любой добропорядочный мужчина в его возрасте.

— Я готов предоставить вам записи со своего навигационного прибора, — продолжал сеньор Лопес, — …а также готов представлять интересы этих юных чад. — Кивок на мальчишек. — Совершенно бесплатно!

Последний комментарий был дан для усатого и его напарников, мальчишкам появление нового действующего лица и его расценки были фиолетовы.

— М-м-мать! — вырвалось вслух у сеньора гэбэшника, правда, тихо, чтоб не услышали те, кто вдалеке.

Два часа спустя, выйдя из здания управления гвардии района, бредя к машине, так и оставленной на школьной парковке (там недалеко, управление в том же куполе, что и школа), сеньор думал. Долго и напряжённо. Но придумать ничего не мог. Увидел в палатке у остановки витрину с сигаретами, не выдержал, подошёл и купил пачку самых забористых. Когда-то давно он употреблял табак. Когда был в армии, во время первого своего контракта. Там все балуются. Но после первой дозы никотина с непривычки закашлялся. После второй тоже — из глаз полились слёзы. Но третья пошла лучше. И всего через минуту бьющая его нервная дрожь отпустила. Табак мог скрасить реальность, расслабить нервную систему, но за что сеньор не любил его — изменить саму реальность не мог. Мир вокруг остался таким же паршивым, каким и был до этого.