Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 1 и 2

— Чика, ПОКА это тебя не касается, — отрезал я.

Она сложила руки на груди, прислонилась к столу пятой точкой.

— Ой, какие мы ранимые! И это говорит человек, продавшийся за полтора миллиарда! Сто миллионов в месяц — самая дорогая проститутка на свете! И какая ирония, проститутка мужского пола! Впрочем, ирония ли?

Вот оно! Вот её слабость, не дававшая мне покоя. Она НЕ СТАНЕТ «моей» девочкой никогда! И совсем не в силу возраста. Подсознательно я это чувствовал, и, наконец, понял причину, почему. Марго — классическая аристократка. И я для неё — пустое место. Не быдло, нет — быдло это скот, исполняющий волю. Я именно пустое место, с которым необходимо вести переговоры в силу обстоятельств, но так и остающееся при всём пустым местом. Всегда.

Каюсь, первые несколько секунд взяло зло. Захотелось сказать или сделать что-то эдакое, поставить паршивку на место. Но до боли сжав подлокотники, почувствовал, что отпустило. Господи, С КЕМ я связываюсь? Кому и что докажу?

Никому и ничего. А значит, надо просто быть собой. Профессионалом на службе королевы, выполняющим РАБОТУ. Которая, работа, закончена, сведения получены. А значит, и субъект воздействия больше не нужен, можно делать с ним что хочешь, включая спуск в утиль. И ТЕПЕРЬ, после выпада о проститутке, совесть простит мне любую подлянку в адрес девочки. Но действовать надо холодно. Расчётливо и холодно, только так надо с аристократкой.

— Знаешь, что мне в тебе нравится, Марго? — усмехнулся я, медленно вставая, повисев пару секунд для разминки на подлокотниках. — Твоя хватка. Достойная дочь достойного отца. А знаешь, что НЕ нравится? — Медленно направился в её сторону. — Что ты — тупая пробка, несмотря на хватку и ум. — Остановился в полутора метрах от неё, парируя взгляд, которым она сверлила меня. — Ведь из нас двоих на самом деле проститутка — ты. — Улыбка из меня так и пёрла, искренняя и незамутнённая, улыбка тотального превосходства и покровительства — такая ОЧЕНЬ бесит оппонентов. — Самая дорогая проститутка в истории, по крайней мере из известных мне. Ты продала своё тело за компанию, чика. За бизнес. И пусть у этой компании капитализация в сотни миллиардов золотых империалов, ты ПРОСТИТУТКА, Марго!

Говоря, я подошёл вплотную, готовясь перехватить её ручонки. Мои слова дошли не сразу. Но когда дошли, глазки девочки увлажнились, скривились от приступа злобы, после чего она, действительно, попыталась наброситься и стукнуть, что-то мне эдакое высказав…

…Но я привлёк е к себе, блокировал руки и впился в губы.

Теперь она сопротивлялась. О, как она сопротивлялась! Брыкалась, пыталась лягаться! Но я держал крепко, и опыт в этом деле тоже имел достойный. Ну, и весовые категории у нас были несоизмеримы. Наконец, отстранил, развернул и уткнул лицом на памятный стол, слегка вывернув руки — проблем с сопротивлением и царапинами на видном месте мне ещё не хватало!

— Знаешь, как я обожаю шлюх, mia cara! Ах ты ж моя милая маленькая шлюшка!.. — Одной рукой блокируя её руку, второй быстро, профессионально выверенными движениями, стянул с неё только что надетые трусики и сунул в карман. Шлёпнул по попке. Марго прорычала сквозь зубы что-то нецензурное. — Моя ты сладенькая!

— Хуан, что ты делаешь! Не надо! — попробовала воззвать она.

— Делаю? Ничего не делаю. — Я демонстративно ощупал её ягодицы. Попка задёргалась, но куда там что-то делать с вывернутыми руками!

— Я буду кричать! — пригрозила Марго.

— Ну-ну, прибегут слуги, а тут ты, такая, в пеньюаре для разврата, зажимаешься со мной. Когда переодеться-то успела? И для кого? Как ты им это объяснишь?

Теперь запыхтела Марго, закусив губу. Дежа вю.

— Хуан!.. Не надо!.. — в голосе прорезались нотки мольбы.

— Что, не хочешь веселья? Ты ж так хотела именно сегодня стать женщиной! Так я готов!

— Я замуж хотела! Чтоб… Красиво! Правильно!.. — сбиваясь, прошептала она. — И ты… Я хотела… Взаправду! И думала ты…

— Думала, что мне взаправду приготовят СТО МИЛЛИОНОВ?

— Ну… Да…

Даже не знаю, что больше её убило — перемены во мне, или осознание, что никаких миллионов в золоте не будет. Что это «кидок» от любимых родственничков.

Я приподнял её и чмокнул в макушку.

— Я очень уважаю тебя, Марго. За характер. И твёрдость в намерениях. Что именно замуж хотела, а не развлечься — в наше время таких девушек днём с огнём не найдёшь. Вот только рано тебе ещё лезть в политику. Дурочка ты пока малолетняя, и любой этим воспользуется.

Из её глаз потекли слёзы.

— Хуан, это взаправду! Все эти миллионы! Ты не понимаешь, никто не хочет тебя «прокатить»!

— Что, с твоим отцом всё так плохо?

Момент истины. Я замер. Она — тоже.

Наконец, из её груди вырвался тяжёлый вздох:

— Это её решение. Мамино. Я не знаю, я бы никогда так не сделала! Но она заставила. Сказала, надо. И раз она сказала… Хуан, я ещё маленькая, ты сто раз прав! И она знает гораздо больше меня.

Пауза.

— Я люблю отца! Мне страшно! Но тут я ничего не могу поделать! А вот не отдать никому компанию…

Малышка закусила губу.

— А Адриано? Как к нему относится отец?

— Любит его. И сильно после той истории в школе приблизил. У него есть шансы. Она боится.

— Мать?

— Да.

— А ты?

Марго пожала плечами.

— Хуан, ты мне нравишься! Симпатичный! И всё взаправду! Во всяком случае, с моей стороны. Я не врала и не вру!

Я вздохнул, с тоской выпуская из себя воздух. Знаете, как трудно осознавать, что ты в обозримой перспективе не станешь миллиардером? Взаправду не станешь?

«Минус полтора миллиарда золотых империалов!» — пролетела мысль в мозгу.

— Прости, Чика. У тебя не получилось. — Потрепал её по холке. — Попробуй что-нибудь другое, время у тебя ПОКА есть.

Развернул её, выпуская из захвата. Чмокнул в носик. Да, и её тоже. Развернулся и пошёл к выходу. Она хотела что-то крикнуть вслед, но я лишь чувствовал бессильно стекающие по и без того размазанному косметикой лицу слёзы.

Вечер ещё не закончен. Надо срочно предупредить одного местного штруделя об ОПАСНОСТИ Очень большой и серьёзной. Ибо что-то подсказывает, это того стоит.

Зачем мне это делать? Ведь от моей помощи здесь никому ни тепло, ни холодно не будет!

Я не знал.

А помогать ненавидящему мою персону Адриано, которого я пытал перед камерами болевыми приёмами? После которой (пытки) его батя очень круто встрял? То бишь, я — виновник того, что он покатился под откос сейчас, а не гораздо позже (если вообще мог покатиться, тот ещё вопрос). Зачем мне напрашиваться и навязываться, предлагая помощь тому, кто моих потуг даже не оценит?

Я не знал.

Но точно знал — надо. Чувствовал. И это говорила не сотню раз спасавшая меня интуиция, нет. Это… Мораль, понимание, что так правильно. А ещё расчёт, осознание, что этот союз может принести мне неплохие дивиденды — куда ж без него. Христианское человеколюбие, наконец — ведь загнётся пацан, съедят! И что, что враг, всё равно жалко. Наверное всё перечисленное торкало меня вместе.