Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 1 и 2

Задумчивая пауза. И с эмоциями в голосе:

— На худой конец как классный самец — люблю я это дело, и мне нравится доставлять удовольствие сеньорите!

Пауза.

— Вот сколько я назвал причин — и все работают, бро! Люблю я женщин! И они меня любят!

— Эт я в курсе, — противненько захихикал я. В отличие от Карена, игравшегося периодически с кем-нибудь в любовь, Хан себя постоянными связями не ограничивал. Его судьба, его сеньорита — все юбки Венеры с поправкой на возраст и сословную принадлежность. Хотя, вечер показывает, что последняя не так уж важна.

Хан выдохнул, одним махом допил содержимое своего бокала (и там точно не лёгкий коктейль), скривился, занюхал рукавом. Продолжил увереннее, злее и громче:

— Но никогда, никогда-никогда, Хуан, я не трахался с бабами, как дичь! Как тушканчик! Как прикольное пустое место и галочка в отчёте «потрахаться с вон тем смазливым музыкантиком»! Понимаешь?

Снова уткнулся в стойку. Меня распирало на улыбку, еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Друг же продолжал изливать душу:

— Они ведь не скрывают даже! Я ж как, думал, понравился. Что сыграл сегодня хорошо — такие ведь соляки гнул… Или просто видный парень на фоне этих сусликов выблядных, — махнул рукой в сторону ближайшей группы парней. Парни были… Не то, что женственны, но уступали брутальным мне и Хану по всем параметрам. — Неженок. А они… Просто… — Скривился. — Я пустое место для них, а я не могу так!

— Ну, зато аристократки, — поддел я. — Детям будешь рассказывать, сколько аристократок и каких фамилий поимел за вечер. Они к тому времени станут важными сеньорами с именами, будет круто.

— Да манал я такие рассказы! — вспылил он, стукнув обоими кулаками по стойке. Огляделся, как бы извиняясь скривился проходящей мимо парочке, испугавшейся его выпада. Продолжил гораздо тише:

— Если я — пустое место, манал я таких сеньор с будущим! Я человек, Ванюша! И если не интересен, как человек… Нахрен! — Снова стук, но одним кулаком, и тихо, лишь обозначив.

Я снова похлопал его по плечу. Поддел, вкладывая в голос иронию:

— Пятачок! Кажется, эти пчёлы начали что-то подозревать!

— Чего? — не понял он. — Какой пятачок? Какие пчёлы?

— Ничего. Русский фольклор. А Карен? Фудзи? Эти где и как?

— Фудзи с пацанами накуривается. — Новый взмах в неопределённую сторону, думаю, Хан и сам не знал, в какую махать надо. — Байки какие-то восточные травит. Под философа типо косит. Он эрудированный, для него это как пять центаво об асфальт. А Карену пофиг — ему жениться скоро, как робот-удовлетворитель тут вкалывает. Понятия не имею где он, но если увидишь идущие колонной из одного места охрененно довольные женские мордашки — то он стопудово там.

— Таки решил жениться… — нахмурился я. Я нашего басиста из политкорректности последнее время этой темой не донимаю.

Хан противно скривился.

— Сам пусть думает. Башка есть, не маленький. И не для того ему башка, чтоб в неё водку пить. Я ему не нянька.

— Я тоже, — согласился я и незло выдохнул.

Махом допил текилу и встал, собираясь идти дальше. Казалось бы, куда, но настроение хотело улучшаться ещё и ещё. Видно экзи с текилой совместными усилиями сподвигли.

Следующий вопрос — куда идти? Тут ведь везде весело. О, вон девчонок в бассейн скидывают. Те визжат, как… Девчонки, которых скидывают в бассейн! А не скинуться ли и мне?

Действительно, расселся тут, расфилософствовался. Наверное потому, что как Фудзи, тоже накурился, да ещё трансформером травы и химии, а это жёсткая штука.

— Иэ-э-э-э-эх! — пошёл я на разгон по направлению к бассейну, с намерением захватить в падении стоящую в метре от него сеньориту с открытой грудью и в зелёной юбчонке чуток ниже «ватерлинии», и будь что будет…

…Но был схвачен сильной рукой человека, не настроенного веселиться и шутить в принципе. Узнаю такую хватку. У, сволочь! Знает, когда отдых портить! Профи прям!

— Шимановский, отойдём! — прозвенел его голос в ночи, выбиваясь тональностью из развесёлого общего шумового фона.

Я подумал и кивнул — был ещё слишком трезвый и адекватный, чтоб сопротивляться и выпендриваться.

Мы отошли где потише. В смысле, и музыку тут было слышно хуже, и народу поменьше. За спиной Адриано прохлаждались двое его дружков из «ближнего окружения», старательно смотря в любые стороны, кроме нашей. Этих хорошо по школе помню, весело им в столовой наваляли. Чуть дальше стояла Пилар и на повышенных тонах что-то выясняла с ещё одним парнем, мне не знакомым. Тона повышенные, но вели себя ребятишки тихо, не кричали, особого внимания не привлекали. Впрочем, эмоциональный накал это не снизило.

— О, Пилар! Привет, детка! — помахал я рукой, закашивая под дурачка.

— Стоять! — Адриано встряхнул меня, схватив за грудки. Глаза его пылали злобой. — Стоять! Не трогать Пилар!

Мальчик дома, хочется перед дружками показать власть и командный голос. Вот только не на того нарвался. Я расслабился, скривил недоумённую физиономию и старательно произнёс фразу из выштудированного разговорника (напарница отвергла ультиматум с требованием обучать меня итальянскому, только матерные выражения и только когда она сама ругается):

— Сеньорэ, димми, дове л’отель пуи вичино? (z)

— Не смешно, Шимановский! — позеленел Адриано. — Быстро рассказывай, что ты делал наверху! И что ты сделал с Пилар! Ты, сучий выродок, я — это я! Зачем лезешь к моим друзьям?! А главное, подругам?! Это… Низко!

Хумц. Без замаха. Без разгона. Резко, с места, и незаметно для окружающих. В солнечное сплетение.

Адриано повело. Выкатив глаза, он начал хапать ртом воздух. А теперь быстро обнять «друга», похлопать по плечу и встряхнуть:

— Ну что же ты, итальянская твоя морда, так обо мне думаешь!

И на ухо, шёпотом:

— Сукин ты сын, тихо и без палева отходим в сторону! Ты и я, и никаких твоих горилл! Мне они на один зуб, вырублю — не заметишь, но разговора не получится! Идёт? Не слышу твоего положительного ответа!

— Пшшшш… Пшшш… Пшшшшшёл ты… — почти одними губами выдохнул он. Друзья всполошились… Но мой заклятый друг вовремя сообразил, что пахнет жареным, и махнул им за спину рукой — «стойте, всё в порядке». Наконец, продышался, отстранился и сам развернулся к ним:

— Я с-ссчас!.. Стойте тут.

Сразу бы так. Отошли. Метров на двадцать — больше тут пустого пространства ввиду столпотворения не найти. Не то, что народу так уж много, но траектории движения настолько хаотичны…

— Ну? — взял быка за рога он и грозно сощурился, сыпля из глаз искрами. На меня такие вещи уж девятнадцать лет как не действуют.

— Подковы гну! — полушепотом фыркнул я в ответ. — Слушай сюда идиот и молчи. Заткнись я сказал, и слушай! — пришлось рыкнуть для острастки.