Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 2)

Я потащил Фрейю внутрь и усадил на учительский стол. Приступил к активным действиям, используя весь арсенал — руки, губы и, конечно, своё обаяние.

Поначалу она поддавалась — поцелуи не вызвали у неё отторжения, руки не встретили сопротивления, а расстёгивание блузки воспринялось само собой разумеющимся. Но когда я начал серьёзно заводиться (а после лобызаний в кубрике был достаточно разогрет), когда за её блузкой на пол полетел лиф и на ней осталась одна только юбка, начала пассивно сопротивляться, переходя ко всё большему противодействию.

— В чём дело, Мышонок? — прошептал я, не выдержав и вынырнув на мгновение из тумана.

Она молчала. Я продолжил. Но при попытке избавить её от остатков нижнего белья, наткнулся на глухую оборону.

— Фрей! — повысил я голос и отпрянул. — В чём дело?

Глаза паршивки засверкали победным блеском.

— Ни в чём, Хуан. Знаешь, мне кажется, мы торопимся. Да, в тебя стреляли… И ты взвинчен из-за этого… Но это не повод слетать с катушек. Давай ты успокоишься, придёшь в себя, после чего превратишься из золушки в принцессу, и тогда повторим?

Су-у-у-ка! Захотелось завыть. Её раунд. Но почему сегодня? Сегодня-то зачем?! Не могла дождаться завтра? Ну, стервочка, я тебе устрою!

Кровь ударила в голову. Я пошел в атаку и мгновенно подавил всякое сопротивление. Прижал к её тело к столу всем своим весом. Она не сопротивлялась, нет. Почти. Но как только моя хватка ослабла, это произошло.

БУМ!!!

Нет, мимо. Подсознательно я был готов и на миллиметр сдвинул лицо — нос цел. Но неприятно. Очень неприятно!

Правильно, когда тебя насилует маньяк, ни в коем случае не сопротивляйся. Азы, которые я изучал одними из первых на женской психологии. Надо выждать время и нанести один единственный, но решающий удар. Как всё знакомо!

Кажется, я зарычал. Приблизил своё лицо к её… Но отступил.

Медленно сполз на пол, сел на корточки, тяжело дыша и пытаясь выровнять дыхание. В голове набатом стучала кровь, мне хотелось… Боже, как же сильно мне хотелось! И не просто, а именно её, именно эту девушку! Но сейчас её партия, её очередь мне мстить. Свою я благополучно слил сегодня утром.

— Фрей, зачем ты так? — произнёс я, чуть-чуть оклемавшись. Эта выдра спокойно стояла рядом и одевалась. — Дескать, я за тобой бегала, а теперь побегай за мной ты?

— Рада, что тебе ничего не надо объяснять. — Ослепительная улыбка. И не возразишь — в прошлое моё покушение всё произошло с точностью наоборот. — Но как придёшь в себя, Хуан, как только закончишь маяться дурью, я тебя жду.

Медленно, эротичным шагом (стерва) поплыла к выходу. На пороге обернулась.

— И Хуан, при всём уважении к тебе и поправкой на твоё состояние сегодня, всё же не могу не заметить, что ты, действительно, не единственный. Не уникум. Особенный — да. Клёвый — да. С тобой интересно — да. Но ждать до бесконечности я не буду. Adios!

— Adios! — буркнул я закрывающейся двери. М-да. Счёт по партиям 1:1. И что теперь?

А ничего. Теперь надо срочно найти хоть кого-то, на ком снять напряжение. Не нервное — тут я спокоен. Какие нервы, если она бьёт меня моим же оружием, которое я сам дал ей в руки? А вполне физическое — в моей крови творился гормональный ад. Если я сейчас не найду, кому сунуть, будет взрыв. И срыв. Для местной «монашеской» обители ничего эдакого… Но срываться после посещения этой мерзавки и поднимать ей таким образом самооценку… Ни за что!

Так, быстро в кубрик, ноги в руки, хватать первую, кого увижу из «допущенных к телу», и назад. А там будет видно.

…Нет, это не день, а какая-то сплошная череда обломов. Я так не играю! Не хочу так! На входе в кубрик меня поджидала Васильева, и вид у неё был не просто грозный… Убить была готова, фурия! А я тут не в форме, гормоны по башке бьют. «Свет, извини, я тебя, конечно, позвал, но ты сделай вид, что не видела меня, постой тут, а я потрахаюсь быстренько, пар спущу, и вернусь». Смешно? Вот-вот, и я о том же. И назад за угол не юркнешь — она меня уже увидела.

Так, вдох. Глубокий-глубокий. Выдох. Вдох-выдох. Вроде держусь.

…А классная у Васильевой грудь! Побольше, чем у Фрейи, хотя поменьше, чем у Оливии…

«…Отставить, кадет Шимановский! Ты о чём думаешь, предмет штопанный? Эта прелесть тебя сейчас убивать будет, а ты о сиськах!» — заорала интуиция.

Помогло, взял себя в руки ещё чуть-чуточку сильнее. Но к переговорам всё равно не был готов, а говорить надо. Это я позвал её, и если пошлю… Тогда мы точно станем врагами.

— Свет? Пошли! — махнул я и направился назад, к помещению, где вроде нет камер. Ого, сразу четверо? Пятеро? Шестеро? Белоснежка с двумя своими, и ещё три девочки разных взводов, которых я неплохо знаю. Семеро — и Мамочка с ними. Ну, эта понятно — сдержать свою, если вдруг начнёт убивать меня, легче всего ей, а не Марте и компании. Одним словом удержит, а не фиксацией конечностей. Нет, девочки, мы так не договаривались!

Вошли. Створок тут нет, но это и к лучшему — оперативная наверняка даст этой группе поддержки код экстренного доступа. Так что остаётся только по старинке, заперев дверь. Которую я бесхитростно зафиксировал стулом, продев его ножку в дверную ручку. Ну-ну, подёргайте девочки. Стул крепкий, хороший пластик. Несколько долгих томительных секунд взлома вам обеспечено, а за это время Васильева меня трижды успеет убить — так какой смысл торопиться? Я знаю что делаю, вот и дайте мне карт-бланш!

Кстати, действительно, знаю. Понял, что нужно, когда вошли. Обернулся, посмотрел на Лану. Которая, к слову, села на ту же парту, на тот же учительский стол, на котором я только что пытался разложить принцессу.

— Это обязательно? — кивнула она на стул. Я кивнул.

— Пусть не мешают.

— Чему? Как я буду тебя убивать? — ехидная ухмылка.

— Да. Я, видишь ли, мазохист. Обожаю, когда меня убивают прекрасные сеньориты. А это процесс интимный — пусть покурят в сторонке.

Васильева выдавила скупой смешок.

— Хуан, я, конечно, очень зла на то, что у тебя в друзьях мои враги, и что особая любовь у тебя с моим главным врагом, сеньором Ноговицыным… Но не настолько, чтоб тебя убивать. И то, что они сегодня защитили тебя, фактически спасли… — Покачала головой. — Хуан, я даже рада. Хоть какая-то от этих уродов польза!

Ни хрена она была не рада. И дело не во мне.

— Зай, вытяни руку, — попросил я. Она послушалась. Положил её ладонь себе на плечо. — А теперь активируй бабочки.

— Зачем? — Недоумённая мордашка.

— Так надо. Давай.

Она вновь сделала требуемое, даже не поморщившись. Мне тоже скоро предстоит нейрохирургическая операция по вживлению таких артефактов, и я заранее знаю, что их активация — это больно. Всегда больно.

— Всё, доволен? — съязвила она.

Нет, я не был доволен. Приблизил кромку одного из лезвий к подбородку.