Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 2)

Кажется, с последним получилось — вникла. Не с лёту, ей потребовалось около полуминуты, но зато потратила она их с пользой — полностью поняла, что будет происходить и что от неё требуется. И на очередной максимум, пик льющейся со всех сторон мелодии, тоже резко крутанулась вокруг оси, заставляя невесомое платье прикинуться сильно выгнутой параболой, и пошла в атаку.

Да, это была именно атака — слишком свирепое было у неё выражение лица. Но атака артистическая — она выражала танцембурлящие эмоции, как и требуется истинной дочери Терпсихоры. Пик накала в зале этим выпадом достиг максимума; люди поняли, что сегодня будет не обычная репетиция на грани, а битва, как когда-то давно… Сколько времени назад? Многие тот танец до сих пор помнят. И как изюминка, эту битву будет вести тоже Веласкес, младшая сестра девушки, сражавшейся тогда.

Бэль ничего не знала про сестру, но настрой зала чувствовала великолепно. Настолько, что я вдруг посмотрел на неё другими глазами. Как тогда сказала Гортензия, кому-то в контрас кулаками махать, кому-то государством управлять, а кому-то на танцполе выступать? Но вот выступать, чтоб добиться чего-то в жизни, чтоб тебя не съели — это одно, а выступать по призванию… Совершенно иное!

Бэль — актриса. Талант сама в себе. Она не побеждала в имперском конкурсе, как некоторые, и скорее всего не считается профессионалом, но любитель такого уровня, что многие профи будут рыдать в уголке от зависти. Она чувствует музыку, чувствует каждый бит; чувствует тело — и своё, и партнёра. И главное, великолепно ориентируется в настроениях зала! Она не просто танцовщица, как большинство местных. Она именно актриса — семейке Веласкес повезло с творческими генами. А значит, мы будем работать на зал, делать шоу… Попутно занимаясь такой мелочью, как личные проблемы.

Итак, разъярённая Бэль двинулась мне навстречу. Но двинулась так же, как и я, галсом по касательной, и наши курсы оказались параллельными и противонаправленными. Мы как бы проскочили друг друга! Поворот, оценка положения… И два новых галса. И тоже по касательной.

Расстояние между нами сократилось, но на дистанцию «полного контакта» не вышли. Что ж, снова поворот, и её, и мой, её платье снова взлетело колоколом… И снова два галса по касательной.

Наконец, мы оказались в полутора метрах друг от друга. И тут вновь вмешалась кавалерия. Видимо, Гортензия, которая в душе не столько актриса, сколько режиссёр, подала ребятам какой-то знак, ибо музыка на пару секунд смолкла, а затем… Заиграло танго. Но не классика, а нечто жгучее и до невозможности быстрое, боевое. То, под что работать только на сверхскорости — только тогда есть шанс успеть. Вот паршивка, не зря с ними шушукалась! Да и ребята хороши — всё обсудили, обговорили, утвердили… Шкуры продажные!

Во время паузы Бэль хотела задать мне какой-то вопрос, даже успела открыть рот… Но заигравший драйв перебил её. Я же, надрессированный экстремальными тренировками, рефлекторно пошел в атаку, притянул её к себе, и закрутил.

— Сеньорита, вы божественны! — успел шепнуть вскользь в ухо, когда ставил на место. — Вы — моя снежная королева, и сегодня я заставлю вас растаять от жара своего тепла!

— Вы не забываетесь, Зорро? — сверкнули её глаза. Да, убить хочет, но игра принята. Новая волна музыки и драйва, и я вновь пошел в атаку, вначале закружив её, потом отпустив. Бэль снова крутанулась вокруг оси, сделала несколько энергичных движений… И начала свою игру, свой хоровод вокруг меня.

Что это было? Как описать словами? Не знаю. Это были эмоции, возведённые в степень наших умений. Она пылала от захлестнувших смешанных чувств и жаждала выплеснуть то, что творилось в душе, на меня. Я же не хотел уступать.

Танго завершилось, и оказалось, что это — разведка боем. Ни я, ни она толком не показали себя. Мы как бы присматривались друг к другу. Оба лучились эмоциями, но так и остались при своих. И это надо было срочно менять.

Обернулся, бегло осмотрев зал. Хотите зрелища, сеньоры и сеньорины? Их есть у меня! Будут. Краем глаза заметил довольно улыбающегося имперского посла с коктейлем в руке. Тот стоял в одиночестве… И что-то мне подсказывало, именно этот танец на самом деле и был целью его посещения клуба дочери своего сеньора. Имперская разведка не дремлет, и сама Цветочек никакого отношения к серьёзной её части не имеет.

Жест Серёге — начинай. В смысле, как договорились. Тот кивнул. Ну, и отлично. Парни хорошие — мы сдружились с ними после памятного кастинга в музыкальной школе. Сегодня же договорились играть нечто… Как бы объяснить… С одной стороны латиноамериканское, озорное, заводное, подвижное, но в то же время и совершенно иное, иную музыку. Она лишь похожа на музыку амигос. Звучание у неё бурное, жёсткое, бескомпромиссное. Классику хозяев этой части Венеры можно описать аналогией лёгкого карибского ветерка, шелестящего в листьях пальмы. Они же играют пение стали мачете в тропическом лесу. Тоже озорно, заводно… Но как-то по-северному. Да-да, хорошее сравнение — в их музыке будто столкнулись Север и Юг. И именно этим звучанием парни подкупали. Что ж, начали…

…Парни заиграли. Серёга запел. Музыка не спешила, не торопила нас, но вместе с этим прошлась по нашим нервам, оголяя наносную шелуху и оставляя голыми эмоции. Да-да, это специально так — я помнил заветы маленькой имперки. Сверхскорость — это яма, куда убегают те, кто не может раскрыться в обычном режиме. Вот и начнём мы с сеньоритой с обычной неспешной, но выворачивающей душу мелодии.

Битва продолжилась. Но это больше не были галсы кораблей; это был классический бой двух людей в экзотическом стиле. Настолько экзотическом, что бразильская капоэйра нервно курит в сторонке от зависти к зрелищности и технике. Я не знал, что в танце можно показать столько ненависти, переходящей в отчаяние, сменяющимся новой волной ненависти, и так по кругу. Мы постоянно двигались, движения не были отрепетированы, но как и в тот раз это выглядело хорошей отточенной постановкой. Она демонстрировала разъярённую сеньориту, жаждущую моей крови и предлагающей объясниться, но одновременно объясниться и не дающей (что для женщин нормально). Я же демонстрировал желание сказать хоть что-то, вставить в её гневный монолог, произносимый телом, пару слов, но раз за разом бывал отброшен её напором.

Господи, это точно танец?

Парни Серёги заиграли быстрее. Эмоции повалили сильнее, а ритм застучал в висках сталью — совсем не латинское звучание латинских вещей! И я понял, что пора перехватывать инициативу. Пара движений, сальто вперёд… Упор, перекат через голову. Неклассическое движение, должно немного сбить её с толку, выкроив мне пару мгновений. А теперь немного брэйка — зря что ли заставлял Марифе дрессировать себя? Вот так, ногами, кажется, это называется «ножницы». А теперь перекат, в воздухе, вокруг продольной оси тела. Стойка на руки, и снова перекат. Подкат к ней, встать, и быстро взять её на руки. Упасть на колено, крепко сжимая сеньориту в объятиях. Обалдение у той в глазах, а значит всё правильно… И завершающий штрих — поцелуй. Наглый, самоуверенный — такой, который больше всего злит прекрасную сеньориту, заходящуюся в истерике.