Олдос Хаксли - О дивный новый мир. Остров

Он замолк, и Уилл внезапно услышал писки и царапанье когтей в крысиных клетках, а сквозь открытое окно донесся обычный гвалт из тропического леса и отдаленный призыв майны:

— Здесь и сейчас, парни. Здесь и сейчас…

— Вы уподобляетесь этой майне, — сказал потом доктор Роберт. — Вас научили повторять слова, смысла и значения которых вы не понимаете. «Это не реальность, это не реальность». Если бы вы хотя бы раз испытали те ощущения, через которые прошли мы с Лакшми вчера, вы бы разобрались в сути дела. Вы бы поняли, что это куда как более реально, чем все, что вы называете реальностью. Более реально, чем то, о чем вы думаете и что чувствуете сию секунду. Более реально, чем мир, предстающий сейчас перед вашими глазами. Но вам внушили говорить: «Это не реальность, не реальность». — Доктор Роберт дружеским жестом положил руку на плечо юноши. — Вам сказали, что мы — люди, потворствующие своим низменным желаниям, наркоманы, купающиеся в мире иллюзий и ложных ощущениях самадхи. Послушайте меня, Муруган, забудьте все то плохое, что закачали вам в уши. Забудьте хотя бы на время, чтобы провести единственный эксперимент. Примите четыреста миллиграммов средства мокша и убедитесь сами, какое воздействие оно оказывает, как много может вам поведать о вашей собственной натуре, о том странном мире, в котором вы вынуждены существовать, учиться выживать, страдать, чтобы в итоге в нем и умереть. Да, ведь даже вам придется однажды умереть — быть может, через пятьдесят лет, а возможно, уже завтра. Кто это знает? Но человек ведет себя глупо, если не готовит себя к этому. — Он повернулся к Уиллу. — Не хотите ли пойти с нами и подождать, пока мы примем душ и переоденемся?

И, не дожидаясь ответа, вышел в центральный коридор этого длинного здания. Уилл подобрал бамбуковый альпеншток и вместе с Виджайей покинул комнату вслед за ним.

— Как вы думаете, это произвело на Муругана хоть какое-то впечатление? — спросил он у Виджайи, когда дверь за ними закрылась.

Виджайя пожал плечами:

— Сомневаюсь.

— Под влиянием матери, — сказал Уилл, — и при своей страсти к двигателям внутреннего сгорания он, по всей видимости, совершенно глух ко всему, что вы пытаетесь ему сказать. Слышали бы вы, с каким восторгом он отзывается о мотороллерах!

— Я это слышал, — сказал доктор Роберт, остановившийся перед синей дверью и дожидавшийся, чтобы остальные догнали его. — Часто слышал. Боюсь, что, когда он вырастет, от мотороллеров может перейти к значительно более серьезным политическим вопросам.

Виджайя рассмеялся:

— Гонять иль не гонять, вот в чем вопрос!

— И подобный вопрос стоит не только на Пале, — заметил доктор Роберт. — На этот вопрос так или иначе придется ответить любой слаборазвитой стране.

— Но ответ ведь всегда один и тот же, — сказал Уилл. — Куда бы я ни приезжал, а я побывал почти везде, они всем сердцем проголосовали за то, чтобы гонять.

— Без исключений, — поддержал его Виджайя. — Гонки ради гонок, и плевать они хотели на совершенствование личности, самопознание, высвобождение духа. Не говоря уже о простом физическом здоровье нации и ее счастье.

— В то время как мы, — сказал доктор Роберт, — всегда делали выбор в пользу приспособления нашей экономики и технологий к условиям человеческого существования, а не заставляли наших граждан адаптироваться к чужой экономике и технике. Мы импортируем то, что не можем произвести сами, но закупаем только те товары, которые можем себе позволить. А то, что мы можем себе позволить, ограничено не просто наличием у нас нужных сумм в фунтах, марках или долларах, но главным образом — главным образом! — подчеркнул он, — нашим желанием быть счастливыми, нашим стремлением к превращению в полноценных людей. После тщательного рассмотрения проблемы мы пришли к решению, что мотороллеры принадлежат к числу вещей (причем многочисленных вещей), которых мы себе позволить не можем. И это нашему бедному Муругану придется усвоить после жесткого внушения, если мы видим, что он не желает понимать простых слов и доводов. То есть более легким путем.

— В чем же заключается более легкий путь? — спросил Уилл.

— В образовании и в средствах открытия для себя истинной реальности. Муруган пока не получил ни того ни другого. Он был извращенно воспитан в Европе — швейцарские гувернантки, английские учителя, американские фильмы и бесконечная реклама повсюду; реальность для него затмила духовность образца, проповедуемого матерью. Так что неудивительно, что он жаждет заиметь мотороллер.

— Но как я понимаю, его подданные не поспешат последовать его примеру?

— А зачем им это? Их с детства научили правильно воспринимать мир и наслаждаться его восприятием. А кроме того, они получили представление о мире, о себе самих и о других людях в истинном свете и трансфигурации, которые дают средства открытия реальности. Подобные средства помогают им, разумеется, получать более интенсивные ощущения, более острое наслаждение, когда самые тривиальные вещи предстают перед ними сверкающими драгоценными камнями и чудесами. Драгоценностями и чудесами , — повторил он с особым нажимом. — Так зачем им снисходить до каких-то мотороллеров, виски, телевидения, проповедей Билли Грэма и прочей шелухи, помогающей вам развлекаться и забываться?..

— «Ничто, кроме почти всего сразу, нас не удовлетворит», — процитировал Уилл. — Теперь я понимаю, что имел в виду Старый Раджа. Ты не можешь быть хорошим экономистом, не будучи также хорошим психологом. Или хорошим инженером, если не постиг в нужной степени метафизику.

— И не забудьте о прочих науках, — сказал доктор Роберт. — О фармакологии, социологии, физиологии, нейротеологии, метахимии, микомистицизме, как и важнейшей из областей знания, — добавил он, отвернувшись, чтобы снова в мыслях оказаться наедине с Лакшми в больничной палате. — О той области знания, где нам всем рано или поздно предстоит экзамен, — о танатологии.

Он ненадолго замолчал, а затем заговорил уже совершенно иным тоном:

— Что ж, пойдемте и как следует помоемся.

Он открыл синюю дверь, за которой находилась длинная раздевалка с рядом душевых кабин и раковин для умывания вдоль одной стены и шкафчиков для одежды и большого подвесного буфета — у другой.

Уилл нашел место, чтобы присесть, и пока его собеседники от души плескались под кранами, продолжил разговор.

— Будет ли дозволено неправильно образованному чужестранцу, — спросил он, — попробовать таблетку истины и красоты?

Ему ответили вопросом на вопрос.

— У вас все в порядке с печенью? — спросил доктор Роберт.

— Она в превосходном состоянии.

— И вы кажетесь шизофреником лишь в самой малой степени, как любой из нас. Так что я не вижу медицинских противопоказаний.