Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— О, Боже!! — воскликнул Сергей.

— Да-да, из Вознесенки. Хотя она отрицает факт изнасилования, покрывает паренька и утверждает, что между ними ничего не было. Ну, мы всё понимаем — это любовь. Парень-то замечательный: умный, талантливый, мужественный, красивый. А зовут его послушник Серафим. Слышали что-нибудь о таком?

— Послушник Серафим?! — со страшной ненавистью в голосе произнёс Сергей. — Арден, это тот, кто в Луговом стоял в сторонке и попирал ногой надгробие матери владыки Питирима! Боже мой… Кого он изнасиловал?!

— Девушку зовут Валерия. Уловил как птичку в свои сети. Сначала он сходил с ней в городскую галерею, затем направился прямиком к ней домой. И всё!

— Боже, какой страшный ублюдок!!! — взревел Сергей. — Я своими руками разорву его!!!

— О, Сергей, какая страшная весть! — со слезами воскликнул Арден. — Полковник, когда это произошло? Вы точно уверены?

— У нас сомнений нет. Сегодня ночью мои парни взломали дверь и взяли его с поличным, в её постели. Сняли его прямо с девушки… мне неловко передавать вам интимные подробности. Но там всё очевидно. У неё, правда, стресс, она что-то говорит о том, что её спасла Богородица.

— Какой ужас… Валерия ни за что бы сама не согласилась на это! — с негодованием сказал Арден. — Она же дала обет целомудрия, будучи девой!

— Послушник Серафим тоже вроде — монах, но как показал данный эпизод, как, впрочем, и все остальные, но он с большой лёгкостью относится к своим обетам. Живёт, как хочет: хочет — даёт обещание, хочет — его преступает. Но надо отдать ему должное: Бога он всё-таки боится. Перед тем, как совершить своё дело, он занавесил иконку занавесочкой.

— Где сейчас эта мразь?! — страшным голосом произнёс Сергей.

— А вот в том-то всё и дело. Каждый день с ним связывался епископ, вразумлял, ободрял и направлял его. Особенно епископу хотелось пообщаться с ним в пси-режиме, но сначала Серафим отказывался, а потом, вероятно, ввиду неизбежности наказания за такую дерзость, согласился. И епископ этой возможности, конечно, не упустил.

— И… он активировал его? — прошептал Арден.

— Совершенно верно. Насколько правильно я понял из ваших лекций, он запустил в нём программу на самоуничтожение. Серафим теперь ничего не может ни есть и ни пить, пока не выполнит свою миссию, то есть пока не убьёт этого демона. При каждой попытке нарушить обет, что наш парень всегда с большим удовольствием делает, у него происходит микроинфаркт. К девушке он пришёл, зная, что она из братства, чтобы выведать у неё про Вознесенку, и она ему, конечно, всё рассказала. Он был так самоуверен в истинности своей миссии, что даже пытался привлечь полицию в лице Альберта, которого я приставил к нему, помочь в совершении убийства этого демона. Но мы посовещались и нашли к нему подход. Мы по-доброму уговорили его сделать контрольную точку, и сейчас он в альфа-центре отходит от наркоза в комнате с мягкими углами. Арден, у меня вопрос: если я предоставлю вам возможность взглянуть на проекцию его личности, сможете ли вы найти подсаженного в неё червя?

Глаза Ардена расширились.

— Что вы сказали? У вас есть проекция его личности? Полковник! Это гениально!! Как вам удалось его уговорить?!

— Арден, во всём должна быть любовь. Не вы ли, христиане, об этом постоянно твердите? А что вы так обрадовались?

— Полковник, да потому что в Вознесенку наши брат и сестра притащили другого боевика архиепископии с теми же червями в голове. Он был ранен.

— Это надо же! — голос полковника был очень удивлённым. — Как же у него получилось раненому скрываться от поисковых групп и в такой короткий срок добраться до вас? Ну что ж! Во всяком случае, в этом есть плюс: один погиб, второй у нас, и мы теперь знаем, где находится третий. Позвольте, я догадаюсь: это сногшибательно роскошный брюнет с бирюзовыми глазами и аристократической бледностью на лице, с фигурой достойной античного бога; хорошо воспитан, поддерживает беседу на любую тему. Верующий, справедливый, начитанный, творческий, прекрасно поёт, имеет завораживающий голос! Его зовут послушник Максим, и он так трогательно очарователен, что в вашем сердце вдруг зародилась к нему любовь и вы поняли, что испытываете отеческие чувства?

— Как точно вы описали. Всё так.

— О, вы попали в те же сети, — в голосе полковника послышалась грусть.

— Вы уже имели с ним общение?

— Нет, этот экземпляр я видел только мельком. Но зато целых три дня имел возможность эмпирического наблюдения за его духовным братом и личного с ним общения. А при наличии факта вылупления в одном инкубаторе, логично предположить, что у них одинаковый импринтинг. Так что, вот что вам скажу: я смотрю, вам скучно стало в Вознесенке и вы решили немного повеселиться. Ваша очаровашка — это троянский конь, начинки которого вы не знаете. Вот что… Я пришлю в Вознесенку Альберта с его бойцами для вашей безопасности. Он организует наблюдение за этой химерой. Его это предложение может заинтересовать, особенно если вы ему предоставите возможности для допроса с пристрастием, он большой охотник до этого дела.

— Сердечно благодарю, полковник, но мы пока справляемся своими силами.

— И где же вы его держите?

— Мы его не держим. Он имеет свободу перемещения. Единственное, мы приставили к нему брата, так как Максим ещё не здоров и приходит в себя после операции.

— Интересный подход к проблеме. И что же? Он ещё у вас никого не зарезал, не изнасиловал, не пытал, не пристрелил?

— Нет. Он общается с детьми, ходит на богослужения, поёт в братской хоре. Действительно, он восхитительно, совершенно необычайно красив, но довольно критически относится к своей внешности. Сестёр сторонится, немногословен, предпочитая проводить время в уединении и молитве.

— О, у вас ещё всё впереди! Хотя вы меня заинтриговали! А я-то думал, что я единственный в области укротитель вервольфов. Вот это дрессировка! Как вам удалось добиться этого?

— Для этого достаточно видеть в нём не вервольфа и не химеру, а человека, и относиться по-человечески.

Полковник хмыкнул.

— Я тоже пытался к послушнику Серафиму относиться по-человечески… Мда… Но видать, Вознесенка — это, ей-Богу, — святая земля! Такие происходят чудеса на ней! — Голос полковника вдруг стал серьёзным. — Послушайте, Арден, давайте начистоту. Видите ли… мне правда очень нравится послушник Серафим. Я вправду испытываю к нему отеческие чувства. Арден, я вас умоляю, помогите спасти этого мальчика. Я хочу вырвать его из лап архиепископии и взять на службу в Управление. Он слишком хорош для них, а здесь он станет настоящей звездой. Чёрт возьми, Арден! Он же весёлый, добрый парень, гениальный пилот и боец! И, судя по тому, что вы рассказали, я думаю, что его братья такие же. И мне очень жаль, что этих ребят, воспользовавшись патовыми обстоятельствами их жизни, прибрали в обитель и как рабов держат в религиозных кандалах через манипуляции и насилие над их сознанием, и используют в своих грязных целях! Арден… Я просто не знаю, что дальше делать с послушником Серафимом…